Действия в районе Раутенкранца стали прелюдией тяжелых боев в этот день. 33-я армия возобновила наступление в 11:00 по московскому времени, после 30-минутной артиллерийской подготовки.
Войска 16-го стрелкового корпуса продолжали наступать на запад севернее Брискова и Гюльдендорфа, где им накануне удалось прорвать фронт на участке 286-й пехотной дивизии. Затем часть их повернула на юг, в сторону лесного массива Лоссов – Мальхов, чтобы окружить с севера части 32-й дивизии СС и опрокинуть немецкие позиции напротив плацдармов у Аурита и Фогельзанга. Южнее Гюльдендорфа советские войска при поддержке 30 танков продолжили наступление на запад и вышли к железнодорожной линии Мюлльрозе – Франкфурт севернее Маркендорфа. Здесь им, практически в одиночку, противостояла 1-я рота 561-го противотанкового дивизиона СС оберштурмфюрера СС Хаукельта. Несмотря на оказанное отчаянное сопротивление, рота была слишком слаба, чтобы удержать оборону.
В утренней сводке группы армий «Висла» в Главное командование сухопутных войск от 17 апреля говорилось: «Контратака наших войск, предпринятая с целью восстановления целостности фронта на южной границе укрепрайона Франкфурт, потерпела неудачу из-за упорного сопротивления противника, многочисленных вражеских контратак силами до одного батальона и явной недостаточности наших сил»
[356].
Тем временем Краусс все еще держался у Маркендорфа, несмотря на непрекращающиеся атаки советских войск и собственные тяжелые потери, восполнить которые было нечем. Хотя точных данных нет, но судя по всему, к 17 апреля под его командованием сосредоточили все части его противотанкового дивизиона, в том числе и не вошедшие поначалу в его боевую группу. В советских документах указывалось, что 16-й стрелковый корпус в районе Маркендорфа «в течение дня вел тяжелые бои с непрерывно контратакующим противником силою до двух батальонов пехоты с танками и самоходными орудиями»
[357].
Оберштурмфюрер СС Берманн писал в своем дневнике о событиях 17 апреля: «Ранним утром мы вместе с Шеффером на нашем “фольксвагене”, в дыму, едем в Маркендорф. Маркендорф пылает, по нему ведется интенсивный артиллерийский огонь. Однако нашей 1-й роты, которую я должен был бы встретить, здесь нет. Вместе с нашим радистом, Хоортером, мы едем в расположение роты материально-технического обеспечения в Миксдорф. Я вместе с моим оружейно-техническим персоналом, кстати, тоже принадлежу к этой роте»
[358].
К концу дня 383-я стрелковая дивизия генерал-майора В.Я. Горбачева после упорных боев ворвалась на северные окраины Маркендорфа. Закипели уличные бои. Наступавшая южнее 339-я стрелковая дивизия решающего успеха не имела, о чем было упомянуто в журнале боевых действий фронта: «Встречая упорное сопротивление противника и отражая его непрерывные контратаки, части дивизии имели незначительное продвижение»
[359]. К концу дня дивизия находилась примерно в одном километре от южных окраин Маркендорфа.
В это же время 2-я рота 561-го противотанкового дивизиона СС находилась под Визенау, где поддерживала дерущиеся там части 32-й дивизии СС. В 11:00 по московскому времени из района Визенау войска 62-го стрелкового корпуса возобновили наступление на запад, но подразделениям 32-й дивизии СС до поры до времени удавалось сдержать их натиск.
Боевые действия приняли настолько упорный характер, что даже командирам частей приходилось принимать непосредственное участие в боях. Исполняющий обязанности командира 550-го зенитного дивизиона СС гауптштурмфюрер СС Карл Хохенгасснер вспоминал о боях 17 апреля: «Никаких донесений об обстановке не поступало. После 13:00 начался сильный минометный обстрел, и нас атаковал взвод красноармейцев. Однако после нескольких очередей из моего пулемета MG-42 они отступили, тогда я не мог понять почему. Лишь позже я узнал, что пехотинцы из 87-го полка СС под командованием гауптштурмфюрера Брандта и унтерштурмфюрера Плоса обошли атакующих сзади и заставили их отступить»
[360]. В жестоких боях зенитный дивизион понес тяжелые потери в людях и материальной части.
62-й стрелковый корпус частями 49-й и 362-й стрелковых дивизий отразил несколько немецких контратак силою до двух батальонов пехоты с танками и самоходными орудиями из районов Шлаубехаммер и Риссен. Ближе к концу дня 49-я стрелковая дивизия генерал-майора П.К. Богдановича достигла Шлаубехаммера. В свою очередь под Раутенкранцем 362-я стрелковая дивизия генерал-майора М.А. Еншина вышла к каналу Одер – Шпрее и отбросила 1-ю роту унтерштурмфюрера СС Дейшле 32-го учебно-полевого батальона СС к Раутенкранцскому лесничеству, частично форсировав канал. Дивизия продвинулась на два километра северо-западнее Риссена и Раутенкранца и в итоге вышла в район в трех километрах юго-западнее Визенау
[361]. Тем временем части 1237-го гренадерского (фанен-юнкерского) полка сменили 32-й полевой запасной батальон СС.
После советского прорыва у Раутенкранца положение для немцев стало весьма неопределенным. Никто в немецких штабах толком не знал: успели ли уже советские войска переправиться на западный берег канала Одер – Шпрее крупными силами или нет. В таких условиях началась подготовка контратаки, чтобы вернуть контроль над каналом в руки немцев и сорвать его форсирование противником. Основной силой для этого должен был послужить I батальон 1237-го гренадерского полка, усиленный подразделениями дивизии СС «30 января».
I дивизион 32-го артиллерийского полка СС (две батареи по шесть легких 105-мм гаубиц в каждой) под командованием штурмбаннфюрера СС Ульриха Эрнста, занимал позиции в районе Политц – Шенфлисс, и отвечал за поддержку огнем обороны участка фронта Фюрстенберг – Фогельзанг. Тем не менее, еще дивизиону дополнительно была поручена поддержка обороны района Линдов – Раутенкранц. Дивизион пока еще оставался на старых позициях, по мере надобности направляя свои орудия то в одном, то в другом направлении. Из-за этого, в дополнение к уже имеющемуся наблюдательному посту, для наблюдения за другими направлениями пришлось развернуть еще два передовых поста. Также несколько офицеров были направлены в соседние пехотные части, для корректировки огня поддержки. В 1237-й гренадерский полк был направлен унтерштурмфюрер СС Харниш.
После войны Харниш вспоминал: «Я был передовым наблюдателем 1-й батареи. Так как в моем распоряжении был БТР, я рассчитывал на особенно мобильный передовой пост дивизиона Эрнста. 17 апреля весь персонал покинул наблюдательный пост, так как я получил приказ явиться на командный пункт к штурмбаннфюреру Эрнсту. Эрнст направил меня в Риссен. Там я должен был привести в порядок 1237-й фанен-юнкерский полк. Майор Гесслер и его адъютант, лейтенант Дитрих ввели меня в курс дел, которые были довольно-таки запутанными. На командном пункте «бродил, как призрак» некий гауптштурмфюрер, командир венгерской части СС, который никак не мог собрать своих людей
[362].
