– Ну а ты как стал мыться в воде? – спросил Михаил.
– Я жил у русских в молодые годы, когда ещё не был шаманом.
– Теперь понятно, почему ты так хорошо говоришь по-русски. А долго ли ты жил среди русских.
– Не знаю, как сказать об этом. Может быть и недолго, но след от этого у меня остался на всю жизнь.
– Армагиргын, расскажи. Нам очень интересно. Где ты жил среди русских? – попросил Лёва.
– В Питере я жил.
– Ты жил в Питере! Боже мой, Армагиргын, почему ты там не остался?
– Корни мои здесь. Я шаман. А это особая кровь и особая связь со своим народом. Мой великий долг быть здесь. Какой бы ни был красивый и интересный город Питер, но я там был чужак. Меня учили и языку, и поведению в обществе, много чему учили. Но нужным человеком я чувствую себя только на родине. Мне здесь хорошо дышится. Здесь есть места, где шаман набирает силы. Это заповедные места. Туда прилетали боги. Наши старые люди рассказывают, а им рассказывали их деды, а дедам их деды, что когда прилетали боги, огненные столбы поднимались до самого неба. Огненная река текла по земле. Люди боялись, уходили далеко в тундру. Потом боги ушли на небо. Огненная река потухла.
– Армагиргын, расскажи нам.
– Эту легенду я узнал ещё мальчишкой.
Было это очень давно. Много семей разных северных народов кочевало по тайге и тундре. Искали лучшие места для охоты, лучшие пастбища для оленей. Дошли люди до Анюя. Великолепное это было место: дикие олени паслись здесь большими стадами. Сохатых больше, чем берёз в лесу. Снежные бараны, лисицы, соболи – не сосчитать. Рыба сама лезла в сети. Стаи птиц закрывали небо. Ни беды, ни заботы не было у людей. Не берегли люди природу. Били зверьё, птицу, даже лебедя, били больше, чем им надо было для пропитания. Всё вокруг опоганили тухлой падалью. Убьют медведя – только лапы да шкуру возьмут, убьют сохатого – только рога, печёнку и глаза возьмут, убьют птицу и выбросят, когда протухнет.
Рассердился творец. Затряслась земля от его гнева. Из горы огненный столб поднялся до самого неба, страшен был гром и голос творца, огненные реки по долинам потекли. Лес кругом загорелся, вода в реках закипела. Люди, звери, птицы – все от смерти бежать бросились. Много лун прошло. Духи сказали шаманам, что нога живого человека никогда не должна в тех местах ступать.
Давно, очень давно это было, много зим прошло. Но запрета никто не нарушал. Только одна река стекает с той горы. Люди назвали её Мони, что значит каменная река. Это место в междуречье между Малым и Большим Анюем.
Хотел я подойти, посмотреть на это страшное место. Но там болота ужасные, гнус, комар просто яростный. Да и запретил мне отец, сказал: шаман должен соблюдать наказ творца и людям его передать. Если кто подойдёт близко, никогда больше не увидит солнца. Потому что там в горах открылись ворота в подземное царство. Вот такие у нас места есть.
– Армагиргын, так интересно ты рассказываешь о своём крае. Неужели здесь недалеко есть такие места? – сказал Лёва.
– Почему ты думаешь, что недалеко? Я же говорю вам, что тундра большая. Здесь в горах можно в такие места забрести, что никогда не выйдешь. И никто тебя не найдёт.
Любовь Армагиргына
Времени было много. И пока чукчи были на охоте, дни заполнялись купанием и едой. Друзья уговорили Армагиргына рассказать необыкновенную историю своих странствий.
– Я родился в стойбище Энмакай. Мой отец шаман Вааль и мать шаманка Наргинаут были приморскими чукчами. Я рос охотником. Но от родителей я унаследовал качества шамана и должен был стать шаманом, – так начал свою исповедь старый шаман Армагиргын. – Подходило время великого испытания. Я должен был идти в тундру, прожить там в одиночестве год. И если, пройдя испытание одиночеством, холодом и голодом, через год я вернусь домой, то буду настоящим шаманом. Так мне сказали мать и отец. Наши корни уходили в далёкие первобытные времена, и после испытания мне должны были открыться тайные знания и способности древних.
– Я научил тебя быть охотником и ничего не бояться, – сказал отец. – Но охотиться в этот период ты можешь, только чтобы прокормить себя и не умереть. Ты не должен стрелять. Только охотничий нож и петля могут быть твоими орудиями.
– Мы научили тебя жить в тепле и холоде. Учти, что о холоде ты должен помнить летом, потому что летом ты должен будешь искать место, где перезимовать и не замёрзнуть. Ты видел, что шаман – это помощник всем людям. Он мудрец, он знает многих духов добра и зла. Он заставляет помогать себе добрых духов и побеждает злых, – так напутствовала его мать.
– Ты должен понять тундру и её людей. Учись быть мудрым. Никого не бойся и учись побеждать и предсказывать, лечить и понимать знаки, – так напутствовали они меня. – Проводи время в длинных думах. Ты должен постичь смысл бытия, понять многие тайны жизни, силы природы.
В этот день я был особенным, я шёл и чувствовал себя лёгким, радостным и быстрым. Я знал, что иду на большое испытание, но мне об этом не хотелось думать. Я был свободной птицей, я был быстрым оленем, я был хитрой росомахой, и мог идти куда угодно. Тундра очень большая.
Был полярный день. Солнце уходило далеко за скалы Инчоуна, потом его огромный и яркий шар выкатывался на морской простор, медленно приближался к тому месту, откуда ему надлежит снова подниматься. Солнце не заходило. Оно оставалось в небе и в ночное время, но всё же что-то менялось вокруг, словно бы наступала какая-то душевная тишина.
Моё волнение улеглось. Я шёл всё медленней. Я смотрел вокруг и думал, как хорошо, что передо мной большая широкая тундра, а впереди огромное море, и всё это прикрыто ещё большим небом. Я вспомнил сказки своего деда. Его небо было населено оленями, быстроногими пастухами и охотниками, могущественными добрыми и злыми духами, молоденькими красавицами девушками.
Наконец я остановился и решил поесть. Мать приготовила мне колобки из мяса, жира и толчёных корней. Я ел и думал, какая у меня хорошая мать, как вкусно готовит. Потом выбрал сухое место и заснул. Во сне мне снились море и большая шхуна.
Проснулся я встревоженным. Посидел, подумал и решил пройти сначала вдоль моря, попрощаться с ним, а потом уйти в глубокую тундру и там найти место, где можно обосноваться на зиму. Я пошёл берегом и не заметил сам, как пришёл в Нымным. Недалеко от берега стоял корабль. Жители на байдарах спешили к нему. Я узнал своего друга Тэки. Он зимой приезжал к нам в гости, мы познакомились.
– Атык, иди к нам, – позвал он после приветствия. – Это корабль русских. Поедем с нами, посмотрим.
– Атык – это моё первое имя, до того как я стал шаманом.
Я сел в байдару, и мы быстро оказались на корабле. Русские разрешили всем зайти и посмотреть корабль. Но потом собрали всех на палубе. У них был переводчик, он кое-как умел говорить по-нашему. Им нужен был проводник, который проведёт их по побережью. Я был свободен и мог это себе позволить. Я согласился. Поэтому когда все нымнымцы ушли на своих байдарах, я остался на корабле. Мне показали каюту, в которой я буду жить. Переводчик сказал, что раз я остался на русском корабле, то они дадут мне свою одежду, я должен вымыться. Я не понял, что это значит. Тогда переводчик, его звали Иван, взял меня за руку и сказал, что покажет. Мы зашли в помещение, где русские мылись. Иван разделся и включил дождик. Он мылся, а я смеялся. Потом он предложил раздеться мне. Я боялся, но показать ему это не хотел. Вода была такая щекотная и приятная. Иван взял в руки мочалку и стал меня ей тереть. Я спросил:
