И хотя в стихах Бродского не было ничего антисоветского, они не нравились литературным чиновникам, потому что и советского в них тоже было очень мало. Нелюбовь к себе властей юный поэт почувствовал очень рано. В начале 1960-х гг. его подвели под статью указа «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественнополезного труда». В 1964 г. Бродский был арестован. На обвинения судьи в тунеядстве Бродский отвечал, что он не бездельник, а поэт. Когда же его спросили: «Кто зачислил его в поэты?», он отвечал: «Я думаю, что это от Бога». Несмотря на протесты многих деятелей культуры, Бродский был осужден и приговорен к пятилетней ссылке «с применением обязательного труда». По этапу его доставили в глухую деревню Норинское Архангельской области. Однако дело его вскоре получило большую огласку и вызвало множество протестов как в СССР, так и за рубежом. В связи с этим через полтора года Бродский был освобожден. Но и вернувшись в Ленинград, он постоянно ощущал недоброжелательность властей. Печататься ему не давали. Зато большой интерес к его поэзии проявили зарубежные издательства. В 1965 г. в США вышла первая книга Бродского «Стихотворения и поэмы», а в 1970 г. вторая – «Остановка в пустыне». Бродский оказался перед выбором: либо остаться в Советском Союзе и всю жизнь писать в стол, либо уехать на Запад и сделаться диссидентом. Он выбрал второе и в июне 1972 г. навсегда покинул родину.
Оказавшись за границей, Бродский отправился в Австрию к любимому им Одену. Тот принял горячее участие в судьбе своего русского поклонника и переводчика, помог ему сделать первые, самые трудные шаги и обустроиться. Вторую родину Бродский нашел в США. В течение 24 лет он работал преподавателем в американских университетах. Слава его как поэта росла с каждым годом. Регулярно выходили и переводились на иностранные языки сборники русскоязычных стихов Бродского. Он пытался писать их и на английском, но неудачно. Гораздо более успеха он имел как прозаик. Его первый сборник эссе «Less Than One» (1986) получил в США премию как лучшая критическая книга года, а в Англии был признан «лучшей прозой на английском языке за последние несколько лет». В 1987 г. Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе. К несчастью, из-за слабого здоровья он пережил это радостное событие всего десятью годами. В эмиграции Бродский перенес две сложные операции на сердце. Однако, вопреки настоятельным просьбам врачей, он так и не бросил курить. Пристрастие к сигарете (которую он шутя называл «своим Дантесом») в конце концов свело его в могилу. Умер Бродский в январе 1996 г.
Михаил Глинка – Петр Чайковский – Дмитрий Шостакович
Мироощущение русского народа насквозь музыкально, и его разнообразный исторический опыт выразился прежде всего в бесконечном множестве музыкальных тем и песен. Возникшая на этой богатой основе русская классическая музыка влилась в уже звучавшую мировую симфонию (мировую музыкальную культуру) своим особым, неповторимым, пронзительным напевом, без которого общее созвучие никогда бы не обрело ни исчерпывающей полноты, ни красоты гармоничного целого.
МИХАИЛ ГЛИНКА
Михаил Иванович Глинка родился в мае 1804 г. в селе Новоспасское Смоленской губернии. Отец его, капитан в отставке, был помещиком средней руки. Начальное образование Глинка получил дома, а когда подрос, его отправили продолжать учение в столицу, в Благородный пансион при Петербургском Педагогическом институте. Находясь там, он одновременно брал уроки музыки у лучших петербургских учителей того времени. Под их руководством исполнительское мастерство Глинки достигло высокого совершенства. Однако в то время у него не было даже мысли о том, что музыка когда-нибудь станет главным делом его жизни.
В 1824 г. будущий композитор пошел служить помощником секретаря в Главное управление путей сообщения. В свободное время он много и с упоением музицировал, начал сам сочинять фортепьянные пьесы и романсы. В 1828 г. Глинка подал в отставку, а в 1830 г. уехал для поправки здоровья в Италию, где прожил три года. Тогда у него и появилась мечта написать русскую национальную оперу. Дело это было новое и необычное, потому что национальной оперы, подобной всемирно известным произведениям Моцарта, Россини или Вебера, в России в то время еще не существовало. Между тем Глинка чувствовал себя способным создать произведение, не уступающее своим совершенством лучшим европейским образцам. В одном из писем он так писал о своих надеждах и затруднениях: «У меня есть проект в голове, идея… Мне кажется, что… я мог бы дать нашему театру достойное его произведение. Главное состоит в выборе сюжета. Во всяком случае, я хочу, чтобы все было национальным: прежде всего – сюжет, но и музыка тоже – настолько, чтобы мои дорогие соотечественники чувствовали себя дома, а за границей меня не сочли хвастунишкой, вороной, которая вздумала рядиться в чужие перья». Подобающий сюжет вскоре был найден – по совету Жуковского, Глинка решил сделать центральным событием своей оперы известный подвиг Ивана Сусанина. Этот образ сразу определил все произведение: отдельные мелодии и образы, возникавшие прежде в голове композитора, теперь слились в единое целое. Глинка начал работу с огромным воодушевлением и сочинил почти всю оперу, не дожидаясь слов. Трудная и новаторская задача – воплотить образы в подлинно национальной по звучанию музыке – получила в опере совершенное воплощение. Причем Глинка не стремился заимствовать расхожие народные темы и напевы, но он так проник в их характер, что ему удалось создать совершенно оригинальную и в тоже время подлинно русскую, национальную музыку. К сожалению, либретто было далеко не так совершенно. Поначалу его предполагал написать сам Жуковский, но, загруженный другими делами, отказался. Глинка предлагал взяться за него Соллогубу и Кукольнику, но и тут дальше разговоров дело не пошло. После всех этих неудач судьба свела Глинку с бароном Розеном, в котором он наконец нашел дельного и понимающего сотрудника. «Ему предстояло немало труда, – писал Глинка. – Большая часть не только тем, но и разработки пьес были сделаны, и ему надлежало подделывать слова под музыку, требовавшую иногда самых странных размеров; барон Розен был на это молодец; заложишь, бывало, столько-то стихов такого-то размера, двух-трехсложного и даже небывалого, ему все равно – придешь через день, уж и готово.» Правда, и стихи Розена были весьма далекими от совершенства (а порой и просто слабыми), но выбирать Глинке не приходилось. В начале 1836 г. начались хлопоты о постановке оперы в Большом театре. Чтобы легче добиться разрешения, Глинка посвятил ее Николаю I. По желанию императора опера получила название «Жизнь за царя».
Премьера состоялась в ноябре 1836 г. и стала настоящим культурным событием. Присутствовал весь высший свет во главе с самим императором. Налицо был и весь цвет тогдашней русской литературы, включая Пушкина, Жуковского, Вяземского. Как и следовало ожидать, слушатели отнеслись к творению Глинки неоднозначно. Многих поразило непривычное (как многим показалось, излишне «простонародное») звучание музыки. Необычным было также и то, что здесь впервые оказались поднятыми до высокой трагедии переживания простых русских крестьян. Постановка породила самые разнообразные отзывы. «Помню хорошо то колебание, – писал один из современников, – тот разлад, которые появление ее (оперы) произвели в петербургском артистическом мире и в тогдашней публике. Музыкальные педанты, пользовавшиеся тогда большим авторитетом, говорили о новой опере, презрительно пожимая плечами, и лишь немногие беспристрастные любители и знатоки утверждали, что Глинка большой самородный талант». Впрочем, государю опера понравилась. Он громко аплодировал, пригласил Глинку в свою ложу и выразил ему одобрение. Все истинные ценители искусства также были в восторге от произведения Глинки. После премьеры известный театральный критик князь Одоевский пророчески писал: «Этой оперой решался важный вопрос для искусства вообще и для русского искусства в особенности, а именно: существования русской оперы, русской музыки. С оперою Глинки. в искусстве. начинается. новый период – период русской музыки». Успех принес Глинке широкую известность и способствовал его карьере – император пригласил его руководить хором своей Придворной певческой капеллы. (Эта почетная, но хлопотливая должность отнимала много времени, требовала разъездов и обязывала присутствовать на всех придворных праздниках в Аничковом и Зимнем дворцах. Глинка поначалу горячо отдался новым заботам, но потом начал ими тяготиться.)
