Такова в общих чертах была суть гоголевского религиозно-нравственного учения, изложенная им в «Избранных местах.» Ни к одному другому из своих произведений Гоголь не относился с такой ревнивой любовью. Появившись в России, книга наделала много шума и была воспринята русским обществом однозначно отрицательно. Особенно резкую отповедь получил Гоголь от Белинского, который отправил ему из Зальцбрунна страстное обличительное письмо. Касаясь главной идеи «Переписки.», Белинский, в полном согласии с идеалами западничества, писал: «Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения и гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства».
Гоголь был до глубины души расстроен суровыми словами Белинского, а также тем, что его книга, которую он писал с самыми лучшими намерениями, опять всколыхнула против него волну гнева и непонимания. Это всеобщее безусловное отрицание произвело на него страшное впечатление: удар был столь неожиданным и жестоким, что он растерялся. «Как это вышло, что на меня рассердились все до единого в России, – писал он, – этого я покуда еще не могу сам понять.» Измученный Гоголь пережил новый духовный кризис – он начал сомневаться в самом интимном и святом – в своей близости к Христу и своей любви к Богу. Он вдруг задается страшным вопросом: а что если правы те, кто обвиняет его в дьявольской гордости и что он действительно пребывает в греховном ослеплении? Стараясь стряхнуть бремя сомнений, он в начале 1848 г. совершил паломничество в Палестину, посетил Бейрут, Сидон, Тир, Назарет и Иерусалим. Но надежда на то, что душа его воскреснет у Гроба Господня, не оправдалась. Святые места не произвели на него никакого впечатления. Он, впрочем, решил для себя не уезжать больше за границу и жить в России, как бы тяжело это ему ни было. И действительно, духовное возрождение его началось вскоре после того, как он поселился в Москве. Пройдя через горнило страшных душевных сомнений, он обрел к концу жизни просветление и спокойствие. Переезд оказал благотворное влияние и на его творчество – поэма наконец сдвинулась с мертвой точки, новые главы одна за другой прибавлялись к второму тому «Мертвых душ». По мнению всех, кому он читал свое творение, вторая часть была великолепна и даже превосходила первую. Так, например, Арнольди вспоминал, что она была гораздо ближе к действительности, что тут везде слышалась жизнь «как она есть», без всяких преувеличений. Аксаков, глубоко взволнованный чтением Гоголя, писал: «Теперь я только убедился вполне, что Гоголь может выполнить свою задачу, о которой так самонадеянно и дерзко, по-видимому, говорит в первом томе. Да, много должно сгореть жизни в горниле, из которого истекает золото».
Но, к сожалению, русский читатель так и не увидел этого сочинения – незадолго до смерти Гоголь сжег второй том «Мертвых душ». Обстоятельства, подвигнувшие его на это, навсегда останутся тайной. 26 января 1852 г. умерла жена Хомякова, сестра покойного друга Гоголя поэта Языкова. По свидетельству всех, кто был в это время близок к писателю, смерть Хомяковой произвела на него потрясающее впечатление. На панихиде он сказал: «Все для меня кончено». С этого дня он стал готовиться к смерти и большую часть ночей проводил без сна в молитве. В ночь на 12 февраля, сжигая какие-то бумаги, он бросил в печь и тетрадки, заключавшие в себе рукопись второго тома поэмы. Сам Гоголь объяснял это какой-то страшной, почти сверхъестественной ошибкой. Доктор Тарасенков, лечивший Гоголя, рассказывал, что после того, как тетради сгорели, Гоголь заплакал, велел позвать графа Толстого, показал ему на догорающие углы бумаг и сказал: «Вот это я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжег все! Как лукавый силен. вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил. Это был венец моей работы. Я думал раздать друзьям по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь все пропало». С этой минуты он погрузился в мрачную прострацию и стал быстро слабеть. Поскольку он ничего не ел, врачи попробовали кормить его насильно. Но от этих мучений больному стало еще хуже и утром 21 февраля он умер.
ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ
Федор Михайлович Достоевский родился в октябре 1821 г. в Москве в семье отставного штаб-лекаря. Его детство прошло в маленькой казенной квартире в одном из мрачных флигелей Мариинской больнице для бедных. В начале 1838 г. он по требованию отца поступил в Главное инженерное училище в Петербурге. Окончив его в 1843 г., Достоевский был зачислен на скромный пост при петербургской команде «с употреблением при чертежной инженерного департамента». Молодой человек был полон творческих планов и вскоре начал тяготиться своей службой. Осенью 1844 г., когда его хотели перевести в какой-то дальний гарнизон, он без колебания подал в отставку.
В это время Достоевский был захвачен работой над своим первым романом. Позже он вспоминал о чувстве, подвигнувшем его к работе: «И замерещилась мне история – в каких-то темных углах, какое-то титулярное сердце, честное и чистое, а вместе с ним какая-то девочка, оскорбленная и грустная.» В описанном им видении заключался не только дух «Бедных людей» – первой книги, которая принесла Достоевскому громкую известность, но и всего его творчества. С одной стороны, «Бедные люди» – это роман в духе натуральной «гоголевской» школы. Образ большого города, с его черными, закоптелыми капитальными домами, пучками газа в тумане, скользкой набережной Фонтанки, грязными зловонными лестницами, постоянно проглядывает в каждой сцене романа. Но все же главное здесь не быт, а сердце человеческое, главное – это трагедия глубокого чувства двух маленьких, но благородных людей, безжалостно растоптанного существующим миропорядком. Острая психологическая драма мелкого чиновника, впервые мастерски описанная Достоевским, была новым словом в русской литературе – здесь как бы слились воедино чувствительный сентиментализм Карамзина и глубокий реализм Гоголя, образуя своего рода «сентиментальный натурализм», основоположником которого и стал в своем первом романе молодой Достоевский. Открыв «жизнь сердца» в мелком забитом чиновнике, в «ветошке», а не человеке, Достоевский, по словам Бахтина, произвел в гоголевском мире «коперниковский переворот». Современники остро почувствовали всю важность художественного открытия молодого, никому не известного литератора. Роман Достоевского стал широко известен в петербургских литературных кругах еще до его публикации. Некрасов, которому Григорович показал «Бедных людей», был потрясен и растроган ими до глубины души. Белинский прочел его не отрываясь и тоже пришел в восторг. «Написать такую вещь в двадцать пять лет, – воскликнул он, – может только гений, который силою постижения в одну минуту схватывает то, для чего обыкновенному человеку потребен опыт многих лет». Он захотел тотчас познакомиться с молодым писателем, которому пророчески предрек большое будущее. Через три дня знакомство состоялось. Выслушав из уст великого критика самые горячие похвалы в свой адрес, Достоевский вышел от него в полном упоении. Позже он признавался: «Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни».
Впрочем, уже очень скоро великий критик почувствовал, что талант Достоевского не укладывается в рамки «натуральной» школы. В декабре 1845 г. тот читал в кружке Белинского первые главы своей новой повести «Двойник», главный герой которой мелкий чиновник Голядкин, сойдя с ума, переживает мучительное раздвоение личности. Белинский был несколько озадачен этим произведением, но все же одобрил его. Однако следующие произведения Достоевского – «Господина Прохарчина» (1846) и особенно «Хозяйку» (1847) он решительно не принял и едко высмеял их в своей статье. Достоевский категорически не согласился с оценкой Белинского. Между ними возникли разногласия, закончившиеся их взаимным отчуждением.
