На следующий год страсть к Северу вновь влечёт Владимира Александровича в суровые края. На парусно-моторной яхте «Полярная» он завершает то, что не доделал в прошлогодней экспедиции. Это его четвёртое посещение Новой Земли. Лето пролетело стремительно. Договорившись о работе на следующий год, теперь уже на Шпицбергене, он уехал в Париж.
Но мы ничего не говорили о его новой спутнице жизни, Жюльетте. Причина очень проста. О жизни нашего героя в Париже известно меньше, чем о его коротких путешествиях на Севере. Хотя в Париже он проводил большую часть времени года.
1912 год, казалось бы, не предвещал ничего зловещего в судьбе опытного исследователя. Он получил назначение начальником экспедиции на Шпицберген, где происходило острое соперничество нескольких стран, особенно России и Норвегии. Целью экспедиции было уточнение мест залегания угольных пластов и установка там заявочных знаков. О том, что на Шпицбергене имеются запасы угля, было известно давно. Возможно, Жюльетте надоело, что её гражданский муж оставляет её каждое лето, и она потребовала, чтобы её тоже включили в состав экспедиции. Впрочем, как было на самом деле, знали только они двое.
Плавание в северных водах всегда сопряжено с опасностью, но судно, на котором отправилась экспедиция, было приспособлено для плавания во льдах, обладало неплохими мореходными качествами, поэтому риск, скажем так, был умеренным, как и любое плавание в северных широтах. Правда, с названием зверобойной шхуны явно перегнули. «Геркулес», как гордо называлось судно, имел довольно слабосильную машину в дополнение к парусному вооружению, да и по водоизмещению внушительного впечатления не производил.
9 июля «Геркулес» покинул бухту Александровска-на-Мурмане и отправился к Шпицбергену. На его борту в качестве важного члена экспедиции, поскольку она была и геологом, и врачом, находилась Жюльетта Жан.
По плану, утверждённому губернскими властями, Русанову предписывалось осенью вернуться. Через неделю судно прибыло к острову Западный Шпицберген и вошло в залив Белзунд. Отсюда Русанов приступил к исследованиям. С двумя другими учёными он совершил рискованный переход по горам до восточного берега и обратно. Ему повезло: провалившись в ледяную скважину, он чудом остался жив. Жюльетта оставалась на судне.
В первых числах августа экспедиция досрочно выполнила намеченную программу. На острове установили 28 заявочных знаков на разработку угля. Помимо этого собрали образцы для зоологической, ботанической и палеонтологической коллекций. Пока Русанов со своими спутниками работал на берегу, на судне тоже не дремали, а производили океанографические исследования.
Завершив официальную часть, Русанов открыл остальным участникам экспедиции свои истинные планы. Оказалось, что он закупил продукции и снаряжения перед отправлением в плавание более чем на год. После окончания работ на Шпицбергене он решил пройти Северным морским путём, повторив то, что до тех пор удалось только шведу Нильсу Норденшельду на пароходе «Вега». Разница была лишь в том, что швед тщательно к этому готовился, а Русанов, если и готовился, то делал это в одиночку.
На «Геркулесе» было 14 человек, составлявших команду и экспедицию. То, что затея руководителя была авантюрой, лучше всех понял Рудольф Лазаревич Самойлович, впоследствии знаменитый учёный, хозяйственный деятель и исследователь. Он был дипломированным горным инженером, владел тремя языками, получил образование в Германии, в престижном учебном заведении. На Север его занесло тем же ветром, что и Русанова: Самойлович принял участие в революционной деятельности, что закончилось для него ссылкой.
Он попытался отговорить Русанова от безумной затеи, но безрезультатно. Тогда геолог и ещё два члена экипажа отказались участвовать в задуманном Русановым походе. На попутном норвежском пароходе они отправились на родину. На «Геркулесе» остались одиннадцать человек.
Обвинять Самойловича в трусости было бы непростительной ошибкой. Видимо, он лучше Русанова смог просчитать последствия необдуманных действий.
«Высокого роста. Фигура борца. Огромная физическая сила. Череп голый, как бильярдный шар. Большие круглые очки с очень сильными стеклами. Умница необычайный, с великолепным мягким характером… В 1928 г. он был уже полярником с мировым именем», – вспоминал о Самойловиче папанинец Эрнст Кренкель. Впоследствии всемирно известный учёный, участник многочисленных арктических экспедиций, профессор, доктор географических наук Рудольф Лазаревич Самойлович был арестован в 1938 году по ложному обвинению и погиб в застенках НКВД.
Остальных Русанову удалось уговорить, и, прежде всего, капитана Александра Кучина. Его слово в данном случае было решающим. Расчёт, видимо, строился на том, что победителей не судят. Кучин был молодым, однако опытным полярным мореплавателем, понимал, на что идёт. Возможно, сказалось присутствие француженки, перед которой не хотелось показаться трусом, но, так или иначе, он согласился на предложение Русанова.
Расставшись с тремя участниками, остальные направились к Новой Земле. 18 августа Русанов оставил в ненецком стойбище на берегу пролива Маточкин Шар записку губернатору следующего содержания: «Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов». Это последнее известие об экспедиции. Её искали, несмотря на начало Первой мировой войны. Увы. Ничего и никого не нашли.
О научном наследии Владимира Александровича пишут оды в основном журналисты, писатели, историки. Специалисты высказываются более сдержанно. Но его практический вклад в освоение Новой Земли и Шпицбергена сомнению не подлежит. Его по достоинству оценило ещё царское правительство, о чём свидетельствует полученная Русановым награда.
В 1934 году вблизи берега Харитона Лаптева работала научная экспедиция, доставленная туда шхуной «Сталинец». На безымянном островке один из её участников случайно наткнулся на врытый в землю столб с вырезанной или вырубленной надписью: «Геркулес. 1913». В том же году на другом островке в шхерах Минина обнаружили остатки одежды, нож, фотоаппарат, ложки, серебряные монеты, бритву и некоторые другие вещи. Кому они принадлежали, стало понятно, когда повезло неподалёку отыскать мореходную книжку матроса с «Геркулеса» А. Чукчина и серебряные часы с гравировкой, принадлежавшие также матросу с «Геркулеса» В. Попову, и справку на его имя. Вряд ли бы они стали брать с собой фотоаппарат и другие, не очень нужные вещи, если поспешно покидали судно. Непонятно, почему ни на одном, ни на другом острове не оказалось следов стоянки. При каких обстоятельствах расстались со своими вещами матросы? Вопросов возникает масса, а вот ответов, к сожалению, нет. Поиски следов экспедиции продолжаются и поныне. Иногда в газетах появляются сенсации вроде обнаружения останков капитана «Геркулеса», но потом эти утверждения рассыпаются, как карточный домик. Как погибли Русанов, Жюльетта Жан и остальные участники экспедиции, остаётся тайной.
