– Что именно?
– Сон. Роман говорил, что ему приснился вещий сон, будто ты разоришься. Значит, его сон сбылся?
Конечно, Даниил Олегович понял, на что намекала Ева, но не решалась высказать свои подозрения вслух.
Глава 26
Семен возлежал в отдельной палате, как VIP-персона, к тому же под охраной. Да, надо было приложить большое усердие, чтобы добиться подобных «почестей», за усердие ему предстояло расплатиться с лихвой.
– Ты, я вижу, очухался? – подставляя два стула к койке, сказал Тимофей. – Ну, как отдых? На что жалуешься?
Раненый уставился в стену, отвернув лицо от нежелательных посетителей. Зураб стал у спинки кровати, облокотился плечом о стену, взгляд направил свирепый на Сеню (о тактике условились, роли распределила Кристина), недобро процедил:
– Не хочет с нами базар разводить, у меня есть для него особый детектор лжи. Руки за спину, подвешу к потолку, целлофан на голову…
– Зураб, – укоризненно бросила Кристина. – Семен прекрасно знает, что попался с поличным, ничто его не спасет, но срок он может себе уменьшить чистосердечным признанием.
Ни гугу.
– Немой, что ли? – рявкнул Зураб.
– Не-а, не немой, – ухмыльнулся Тимофей. – Помнится, когда мы приходили от имени и по поручению водоканала, он охотно разговаривал. Ты, парень, не знаешь, сколько тебе светит.
– А мы можем посчитать, – оживленно сказала Кристина и начала загибать пальцы. – Организация преступной группировки, хранение огнестрельного и холодного оружия, похищение двух женщин с целью вымогательства суммы в особо крупном размере, два убийства…
– Какие два убийства? – очнулся Семен.
– Марата Сотникова и домработницы Евы Жало, которую вы похитили. Не отпирайся, не поможет, это мы уже установили. А если постараться, то еще можно найти парочку статей, за которые тебя кинуть в клетку к хищникам мало. Итого пожизненный срок гарантирован. Амнистия на пожизненный срок не распространяется, за хорошее поведение тоже не отпускают, содержание – врагу не пожелаешь, больше десяти лет не протянешь.
И улыбалась при том, будто ему предстояло бесплатно отправиться в занимательное путешествие. Семен и без того был бледненьким наверняка от большой кровопотери, а перспективы на будущее остатки крови заморозили. Заметив его неуверенность, растерянность и нерешительность, Зураб все тем же агрессивным тоном давил на парня:
– Чего вылупился? Может, тебя за все дела в санаторий отправить?
– Зураб! – вторично укорила его Кристина.
– Я двадцать шесть лет Зураб, – огрызнулся тот. – Чего мы вообще сюда приперлись? Уголовников не видели? И так все ясно. У меня предложение: срочно доставить его в СИЗО.
– Он же после операции, – напомнила Кристина.
– Пусть привыкает. Там его быстро поставят на ноги. Сам встанет, если жить захочет.
– Погоди, – осадил его Тимофей. – Давай, Семен, просчитаем второй вариант, ты сотрудничаешь с нами, даешь правдивые показания…
– Как же, даст, – хмыкнул Зураб. – Начнет себя выгораживать: я не виноват, меня заставили! Учти, я за вранье вырву конечности.
– …искренне раскаиваешься, то маленького срока я, конечно, не гарантирую, но лет пять скосят, а это уже не пожизненное заключение, – продолжал Тимофей. – Далее: тебя отправят в обычную колонию, а там для осужденных есть привилегии: срок уменьшат за хорошее поведение и добросовестный труд, опять же амнистия иногда случается. Отсидишь лет пятнадцать и выйдешь. Выйдешь! – слышишь? А не подохнешь через десяток лет.
– Так что решай, Семен, что выгодней, – предложила Кристина, все так же иезуитски улыбаясь.
Что тут решать? Сеня не совсем безграмотный (был бы полностью грамотным, не решился б на тяжкое преступление); Сеня понимал, что положение его без вариантов, но признаваться страшно, всегда есть это самое «а вдруг». Вдруг все не так страшно, как рисуют, вдруг к нему проявят снисхождение, вдруг мать наймет хорошего адвоката… Но может быть и наоборот.
– А что вам не ясно? – Видимо, поэтому, из-за страха и неуверенности, вопрос его не означал, что он идет на контакт, а подтекст гласил: вы и без меня все знаете.
– В принципе все ясно, за исключением незначительных деталей, которые мы должны внести в протокол, а ты подписать, – сказала Кристина и начала с самого неважного эпизода: – Куда делся автомобиль? Когда мы заходили от водоканала, он стоял во дворе, наши сотрудники вели наблюдение за домом круглосуточно, но не видели, чтоб на нем выезжали.
– Ваши сотрудники не с той стороны смотрели, – неохотно, очень неохотно сказал Семен, но это уже были показания. – У моих хозяев два домовладения, расположены «трамваем», во втором живет сын, между ними условная ограда проходит по саду. Из одного домовладения выход на улицу, где живет Жало, из второго – на параллельную. Между нашим домом и времянкой есть проезд, если б вы заглянули за времянку, то увидели б ровную наезженную дорогу, которая ведет на параллельную улицу. Сын хозяев разрешал пользоваться его воротами, ходить через его двор. А когда уехал вместе с родителями, оставил меня за сторожа…
Слушая, Кристина бросила мимолетный взгляд на Тимофея и Зураба, те кивнули, мол, поняли. Так вот почему Гриша и Миша не видели, как заходили во двор посторонние – все пользовались сквозным проходом с противоположной стороны. Поняли также, почему свою «копейку» Роман обнаружил на параллельной улице: Марат следил за Эдгаром, заметил, как тот вошел во двор сына хозяев, наверняка прокрался за ним, для него это закончилось смертью.
– …Мы догадались, – тем временем продолжал Семен, – что менты ищут девок, значит, и нас.
– Когда трубку кинули в мусорный бак? – уточнил Тимофей. – И видели, как мы искали ее?
– Ну, да. Валек наблюдал из окна, у него там квартира, только темновато уже было, когда в ней рылись баба и два мужика, лиц он не разглядел, а выйти из дома и подойти поближе побоялся. Тогда было решено, что пользоваться надо только запасным ходом. Автомобиль стоял во дворе сына, на нем поехал Валек на встречу с Жало.
– Как же вам удалось найти такое удобное место?
– Эдгар месяца три искал, однажды повезло снять флигель прямо напротив дома Жало, до этого я жил с родителями. Я же вел наблюдение за Евой и ее старым мужем. Мы дождались, когда хозяева уехали, приступили к операции.
Зураб не удержался, прыснул:
– Операция! Тоже мне, хирурги.
– Кто расставил «жучки» в доме Даниила Олеговича? – спросила Кристина.
– Этого я не знаю, подготовкой занимался Эдгар.
– Значит, он был главарем?
– Ну, да. Он придумал выкрасть свою бывшую подружку и дочку Жало, потребовать миллион евро, нам с Вальком обещал по двести пятьдесят тысяч.
– Почему ж не поровну? – изумился Тимофей несправедливостью.
