События ближайшего будущего ясно показали, до какой степени руководящие круги национал-социалистской партии заинтересованы в сотрудничестве с правыми радикалами русской военной эмиграции. Германская партийная и правительственная элита не возражала против появления союзных иностранных партий и движений для использования их в будущей борьбе с коммунизмом, но не позволяла им расти и развиваться, чтобы не затронуть национальные интересы страны, всегда подчеркнуто выделяемые немцами, как приоритет.
В марте 1934 года фон Лампе в одном из своих писем уже с некоторым недоумением писал о том, что начатые переговоры с нацистами неожиданно прервались. На поставленный вопрос о причинах представители нацистских партийных кругов отвечали фон Лампе, что руководство партии, несмотря на все желание, не в состоянии уделить время «русскому» вопросу. Другими словами, фон Лампе было дано понять, что возможное содействие в будущей борьбе белых с большевизмом не интересует власть в той степени, чтобы позволить себе расходы на поддержку иностранных общественных и политических организаций.
Позиция фон Лампе во взаимоотношениях с нацистским режимом являлась наглядным примером того огромного заблуждения, которым страдала значительная часть эмиграции в Германии и за ее пределами относительно будущих целей Гитлера в отношении России. Представляя фашизм в виде идеологического тарана, который поможет русской эмиграции, образно говоря, пробить ворота в осажденную советскую крепость, многие представители русской эмиграции в Германии не могли до конца оценить подлинную мотивацию национал-социалистов. Поэтому все планы и оценки лидеров русской эмиграции накануне Второй мировой войны и их потенциального сотрудничества с нацистами выглядят прекраснодушными побуждениями, ничего общего с реальностью не имеющими.
В одном документе под названием «Соображения по некоторым вопросам международной политики», написанном в декабре 1933 года, Алексей Александрович фон Лампе пытался осветить существующие у российской эмиграции принципы относительно вопроса поддержки будущего германского и международного похода против Советской России. В частности, он писал: «…Надо делать все, что в наших силах, чтобы… увеличить шансы выступления Германии против СССР и… наилучше его использовать. В случае выступления какой-либо державы против СССР… мы должны стараться всемерно использовать создающееся положение в русских интересах, но не можем покрывать такое выступление иностранной державы нашим национальным флагом…»
1933 год стал «урожайным» по части возникновения русских политических организаций, во главе которых стояли русские военные. Тогда же в Германии возникла и партия российских «освобожденцев», именовавших себя также «Центральной организацией русских националистов» (ЦОРН). По оценке Алексея Александровича фон Лампе, в описываемое время ЦОРН «влачила жалкое существование». Тем единственным, что выделяло эту малочисленную партию из числа ей подобных русских общественных организаций, была ее тесная связь с русской фашистской организацией на Дальнем Востоке, с одной стороны, и младороссами Казем-Бека – с другой. Во главе ЦОРН встали генерал П. Р. Бермондт-Авалов и его бывший начальник штаба по Западной армии полковник П. П. Чайковский. Присутствие в руководстве этой русской организации германского должностного лица указывало на желание властей поставить под контроль стихийный процесс создания и деятельности иностранных общественных организаций и движений, пожелавших именоваться «фашистскими».
Между тем воспроизведение фашистских партий в начале 1930-х в Германии продолжалось. Возник и стал расширять своё влияние «Русский национал-социалистический семинар», основанный и возглавленный бывшим редактором одного из печатных органов РОНД А. В. Меллер-Закомельским. В него входила по преимуществу самая молодая и неопытная часть российской молодежи в Германии. Более взрослая часть молодых людей тяготела к «Национальному союзу нового поколения» (НСНП). Некоторая часть русских офицеров в Германии, чинов II отдела РОВС, объединилась в 1933 году в Военно-монархическую группу, которую возглавил полковник Иван Сергеевич Байбус.
Данная группа состояла примерно из 30–40 человек. Изначально она попыталась встать на путь конфронтации с РОВС, обвиняя его в «противодействии национал-социалистическому движению». В отличие от прочих организаций подобного толка в Германии, организации полковника Байбуса удалось попасть в так называемый «резерв национал-социалистических организаций», при этом все ее члены подписали обязательство не принадлежать другому политическому союзу. По этой причине ее участники вынуждены были подать заявления о выходе из рядов РОВС.
И, наконец, последней из созданных в 1933 году в Германии русских фашистских организаций стала группа генерала К. В. Сахарова, о которой фон Лампе писал, что она «…значения не имеет. После своего исключения из РОВСа, …генерал Сахаров увлекся “вождем” Пельхау-Светозаровым и, по некоторым сведениям, присягнул ему. Последние события выбили его из колеи… Около генерала Сахарова <находилось> несколько чинов армии адмирала Колчака, тоже, по-видимому, критически относящихся к нему».
Два года спустя, в 1935 году, возникла еще одна русская общественная организация – «Российское национальное и социальное движение» (РНСД) во главе с полковником Н. Д. Скалоном. По своим установкам это движение мало отличалось от РНСУВ или других ему подобных, но влияние идеологии германского национал-социализма на нее было довольно очевидным. «Да, мы преклоняемся перед личностью Вождя Германской нации Адольфа Гитлера и видим в нем, как и в его союзнике Бенито Муссолини, духовного вождя мировых сил света, спасающих человечество от кромешной тьмы большевизма. Не деньгами купил Адольф Гитлер наши сердца, а силой своего духа и правдой своей идеи», – обратился к соратникам в своем докладе представитель РНСД в Берлине барон А. В. Меллер-Закомельский.
Из вышеприведенных примеров более или менее очевидно, что германский национал-социализм оказал существенное влияние на русскую эмиграцию в конце 1920-х – начале 1930-х годов прошлого века. Фашизм казался части эмигрантской молодежи движением будущего, тогда как западная модель демократии виделась многим из них отживающим явлением, место которому уготовано в будущем на свалке истории.
Глава шестая. Русские эмигранты в Германии В 1941–1945 годах
6.1. Проблематика нравственного выбора и гражданской позиции русских военных эмигрантов с началом войны между Германией и Россией
Незадолго до разразившейся Второй мировой войны в своей речи на собрании Русского национального союза участников войны бывший командир дроздовцев генерал-майор Антон Васильевич Туркул выразил мнение, бытовавшее среди консервативно настроенной части военной эмиграции: «…Мировые события приближаются… Русский народ, порабощенный коммунистической властью “интернационала”, неминуемо будет вовлечен в это столкновение, но не во имя России, а во имя спасения советской власти и порабощения… других народов. Что же делать нам, русским воинам, в эти грозные часы?.. Нельзя же до бесконечности ждать, что кто-то или что-то спасет Россию, и самим ничего не делать. Нам пора начать верить в собственные силы, пора организовываться, работать. В эволюцию советской власти мы не верим. Сталин такой же палач русского народа, каким был Троцкий или Дзержинский. От России властью III интернационала уже отторгнуто 710 тыс. квадратных верст с 28 миллионами жителей, и какие еще “куски” будет отдавать советская власть, какие еще “похабные” договоры будет она заключать, чтобы только спасти свою шкуру? А так называемые оборонцы, пособники советского палачества, кричат здесь о защите России. Их главари и вдохновители, когда мы, солдаты, стояли в огне за Россию, были и против нас и против России, а когда рушилась в крови и смуте российская империя, они помогли ее крушению… К какой же “обороне” они зовут теперь? Они зовут к обороне не России, а советской власти. Но мы, русские солдаты, против советской власти. Каждый лишний год, месяц, день власти III интернационала над Россией губит российскую нацию. Большевики двадцать лет развращают и терзают русский народ. Вот почему мы, русские солдаты, непримиримые враги большевиков и всех их попутчиков. Мы верим в Россию и русский народ и не боимся наступающих событий, как бы грозны они ни были»
[170].
