Большая часть моста представляет собой автостраду, продуваемую атлантическими ветрами, застроенную по обочинам ресторанами и кемпингами, обсаженную зелеными аллеями. Вдоль моста, на искусственных островах, вдающихся в море на сотни метров, вырастут два десятка городов.
Мост соединит все виды сообщения: пассажирские и грузовые перевозки, снабжение и связь. По нему помчатся экспрессы, развивая скорость свыше 300 километров в час. В шести вакуумных трубах, расположенных внутри моста, полетят поезда на магнитной подушке – «конкорды на рельсах», как прозвали их комментаторы. Они будут курсировать с континента на континент со сверхзвуковой скоростью, пересекая Атлантику всего за два часа. Из города в город, как «настоящие спринтеры», поспешат поезда ближнего сообщения.
Внутри моста будут проложены также высокоскоростные кабели, по которым будут передаваться громадные массивы информации. Строительство трансатлантического моста обернется не только транспортным бумом, но и новой информационной революцией.
Благодаря четкой геометрической планировке удастся избежать знакомых нам трудностей, возникающих из-за того, что мы вынуждены приноравливаться к рельефу, а потому полотно автострады обычно то суживается, то пересекается другими дорогами. Здесь ничего этого не будет, никаких ответвлений и перекрестков! Система движения будет тщательно спланирована так, чтобы на дороге не возникало заторов. По возможности все процессы автоматизируют.
Трансатлантический мост окажется чем-то большим, нежели просто транспортный путь или экономическая зона. Мост станет еще и средоточием культурного единства, ускорит слияние культур.
Изменится само назначение моста. Прежде это архитектурное сооружение лишь помогало преодолеть расстояние, разделявшее две точки пространства. Теперь оно станет местом расселения человека, само по себе будет новым жизненным пространством цивилизации. Трансатлантический мост соберет воедино разрозненные части света и отдельные народы, придаст новый импульс их развитию.
В крупнейших городах, возведенных вдоль моста, на искусственных островах, плотность населения достигнет 15 тысяч человек на один километр трассы. В общей сложности в этих 20 городах будет проживать около 8 миллионов человек.
В океанических мегаполисах будет предусмотрено все, что необходимо: жилые здания и коттеджи, супермаркеты, административные учреждения, промышленные предприятия и электростанции, средства городского транспорта, театры и кинотеатры, концертные залы и информационные центры, парки, рынки, площадки для гольфа и многое другое. На специальных турболифтах можно будет спуститься на воду, где расположатся плавучие портовые сооружения и стоянки для яхт.
Источником энергии станут более 20 тысяч ветряков, приводимых в движение атлантическими ветрами, а также около тысячи приливных электростанций, преобразующих энергию волн Гольфстрима. Избыток электроэнергии будет продаваться в Европу и Америку.
Развернется хозяйственная деятельность. Обширные залежи полезных ископаемых на дне Атлантического океана станут наконец доступны человеку. Вдоль моста вырастут буровые платформы для добычи нефти и газа. Прямо в открытом море появятся нефтеперерабатывающие заводы. Будут проложены трубопроводы для подачи нефти и газа не только в города – спутники моста, но и в Америку и Европу. Расширятся, наконец, районы добычи рыбы.
Со временем «морские города» объединятся в государство нового типа – Трансатлантический союз, напоминающий по своему устройству Швейцарию, а по своему назначению – быть «плавильным тиглем народов» – заслуживающий названия «Новая Америка». Владеть союз будет ни морем, ни сушей, а лишь частью мирового неба.
Остается добавить, что столицей этой страны, не существующей пока на карте мира, станет город Хоронто. Ориентировочно он протянется на 20 километров. Правда, его местоположение пока, можно сказать, «писано вилами по воде»…
…как «писано по воде» и это красивое инженерное видение, которому, как предсказывают, суждено появиться через несколько десятилетий. Люди ведь часто склонны ошибаться в прогнозах. Или дерзость архитекторов и строителей все-таки позволит чудесному воплотиться в явь? Сбудется ли эта утопия?
Что останется на земле, когда исчезнет человек?
Что произойдет с планетой после нашего вымирания? Какой геологический след мы оставим на Земле? Что станется с памятниками нашей инженерной мысли и хозяйственной деятельности?
В городах отсутствие человека станет заметным с первого дня
Американский журналист Алан Вайсман, автор бестселлера The World without us («Мир без нас»), смахнул человечество с лица Земли, как сбрасывают с шахматной доски фигуры проигранной партии, и посмотрел, что произойдет с нашим наследием, когда Homo sapiens как вид перестанет существовать. Подобный умозрительный эксперимент позволил оценить роль человека в истории Земли по тому, какая «тень» отброшена им на все ее будущие периоды, эпохи и эоны.
В городах отсутствие человека станет заметным с первого дня. Наши постройки и при нашей жизни напоминали тяжелобольных людей – за ними требовался постоянный уход. Стоит нам исчезнуть, как они начнут рассыпаться. Без отопления полопаются трубы, и теперь материал зданий будет подвергаться регулярным циклическим нагрузкам: то оттаивать, то замерзать.
Не все здания разрушатся одинаково быстро. Пожалуй, самые современные постройки окажутся еще и самыми «мимолетными», непрочными. А вот Ангкор, Кельнский собор, египетские пирамиды, Московский Кремль или даже собор Святой Софии в сейсмически опасном Стамбуле простоят без нас еще пару тысяч лет, пусть и превращаясь постепенно в бесформенную громаду, в то время как гордость ХХ века – Эмпайр-стейт-билдинг – давно сгинет.
«Мы видим, что Земля без нас буквально расцветает, что она быстро залечивает раны, нанесенные ей», – подчеркивает Вайсман. Многие виды животных только выиграют оттого, что их могучий конкурент в дарвинистской борьбе покинет ристалище шести континентов, четырех океанов. Мир без человека станет, прежде всего, миром птиц. Повсюду погаснут огни, зато зазвучат щебет и гам птичьих стай. Численность птиц, по оценке Вайсмана, станет прирастать примерно на миллиард в год, ведь они не будут гибнуть в огромном количестве по нашей вине.
Почти сведенные нами тропические леса снова начнут наступать на бывшие соевые плантации. В Азии и Африке увеличится поголовье животных, в морях начнет возрастать до прежнего уровня численность рыб. Даже в условиях глобального потепления многие коралловые рифы восстановятся в течение нескольких столетий. Земля удивительно быстро оправится от нашего присутствия и «отдохнет от нас».
Африка особенно легко вернулась бы в состояние первозданной дикости. Ее флора не ослаблена вторжением многочисленных чужеродных видов, случайно завезенных сюда. Ее фауна – слоны, жирафы, бегемоты, носороги – не так сильно истреблена человеком, как животный мир Америки и Европы. Павианы, одни из немногих приматов, готовые жить за пределами тропического леса, возможно, со временем стали бы играть в биологическом сообществе африканской саванны ту же роль, что древнейшие предки человека.
