Как уже упоминалось выше, король-крестоносец Людовик IX Французский направил в качестве посла к враждебным мусульманам монголам монаха-минорита Вильгельма Рубруквиса, прибывшего, после полного опасных приключений и лишений путешествия, в 1254 году ко двору великого хана и принятого самим Менгу. Он застал монгольского владыку пребывавшим в готовности напасть на мусульманские государства Западной Азии, не изъявившие желания добровольно признать себя вассалами монголов, и уничтожить их. Друзья Менгу-хана уже были его вассалами, своих врагов он намеревался истребить или превратить в своих вассалов.
В 1256 году многочисленное, состоявшее в значительной степени из восточных христиан несторианского вероисповедания татаро-монгольское войско под командованием ильхана (правителя Персидской Орды) Хулагу, брата великого хана (сына христианки и женатого на христианке) перешло в наступление на Запад. Первоочередной целью и задачей похода монголов был разгром опорных баз ордена низаритов (не без оснований подозревавшихся татаро-монголами в убийстве Джучи, старшего сына Чингисхана), расположенных в Персии, и в первую очередь их главных крепостей Аламут и Меймундуз. Татаро-монгольские авангарды начали военные действия против низаритов на три года раньше, с марта 1253 года.
Закат в крови
Порой бывает легче сломить большое государство: есть войско, которое можно разгромить, и столица, которую можно занять. Иное дело штурмовать неприступные горные цитадели низаритов. Против десятков крепостей надо посылать отряды, снабженные осадными машинами, терять время и людей – результат же не стоил усилий.
Но в середине XIII века монголы твердо решили покончить с низаритами. Эта задача облегчалась тем, что очередной имам низаритов, сын Горного старца и имама Рукн-эд Дина Хуршах (пришедший к власти в 1255 году, перешагнув через труп родного отца, имама Алла ад-дина III Мухаммеда), был человеком трусливым и подлым (хотя и жестоким). Как затравленный зверь он буквально метался между желанием сохранить жизнь и богатство и страхом перед монголо-татарами. Пользуясь его непоследовательностью, татаро-монголы силой, обманом, уговорами брали крепость за крепостью, пока имам не был осажден в Аламуте.
Там он в конце концов и сдался. Взяв Алумут измором, татаро-монголы согнали низаритов, под предлогом переписи, в кучу и всех перерезали. Говорят, что при этом погибли тысячи ассасинов. Явившись с повинной головой в ставку ильхана татаро-монголов, имам Рукн-эд Дин повел себя крайне недостойно и малодушно. Он слезно клялся, что якобы хотел сдаться «несущим смерть Чингисхана сынам» уже давно, но опасался… фанатизма своих собственных подданных. То есть, иначе говоря, недостойный преемник «худжжи» Гассана ибн Саббаха совершил очередную подлость, дойдя при этом до предела падения – он фактически надругался над верностью и предал память членов собственного ордена, не щадивших за него своих жизней в боях с жестоким врагом. Изощренный в тонкостях восточного дипломатического этикета, монгольский ильхан притворился, что поверил Горному старцу, и обанкротившийся имам некоторое время прожил в почетном плену в ставке Хулагу, пока монголо-татары силой или хитростью не завладели остальными ассасинскими твердынями в Иране, Ираке и Сирии.
Процитируем в данной связи еще раз отважного венецианского путешественника Марко Поло:
«Рассказал я вам о делах горного старца и его асасинов, а теперь опишу, как и кем он был уничтожен.
Но вот что я позабыл, и теперь доскажу: у старца таких, что повиновались ему и по его обычаю жили, было во всей стране, от Дамаска в одну сторону, до Курдистана в другую (в действительности низариты, подчиненные Горному старцу, были распространены гораздо дальше на восток, чем сказано в тексте книги Марко Поло; согласно Рашид ад-дину Фазлуллаху Хамадани – между прочим, всеми фибрами души ненавидевшему вероотступников-измаилитов, как подобало всякому уважающему себя правоверному сунниту-шафииту; впрочем, в 1318 году почтенный летописец был обезглавлен по обвинению в… тайном исповедании иудаизма! – ряд “крепостей еретиков” был в Кухистане, в том числе в восточной его части, например крепость Туй, и даже в Центральном Хорасане, например крепость Торшиз. – В.А.).
Довольно об этом, расскажем об его погибели.
Это было в 1262 году. Алау (Хулагу. – В.А.), царь восточных тартар (так у Марко Поло. – В.А.), узнал обо всех злых делах, что творил старец, и решил уничтожить его. Набрал он из своих князей и послал их с большой ратью к той крепости; три года осаждали они ее и не могли взять; будь там продовольствие, никогда бы не взять ее, но через три года нечего было там есть. Так-то был взят и убит старец Ала-один вместе со всеми своими; с тех пор и поныне нет более ни старца, ни асасинов. Кончилось и владычество старца, и злые дела, что творил он в старину».
Понятно, что Марко Поло, не являвшийся непосредственным свидетелем и очевидцем событий, не во всем был точен. Монголо-татары ильхана Хулагу не могли держать в осаде три года (1262—1265), а затем убить Горного старца и имама Алла ад-дина Мухаммеда III (убитого еще в 1255 году в Ширкухе к юго-западу от города Йезда). В осаде сидел его сын (по совету которого Алла ад-дин Мухаммед III и был убит!), последний Горный старец и имам – Рукн ад-дин Хуршах, и сдался он ильхану Хулагу не в 1265, а в 1256 году.
Как писал цитируемый нами выше иранский историк Рашид ад-дин Фазлуллах Хамадани:
«Когда Хулагу-Хан увидел Хуршаха, он понял, что (тот) юн, неопытен и неразумен (заметим в этой связи, что этот якобы юный и неопытный Хуршах, после убийства своего отца, и глазом не моргнув, приказал одному из своих фидаинов заколоть убийцу – тоже, между прочим, низарита! – а сыновей убийцы повелел сжечь на площади на глазах у всего “честного народа”! – В.А.). Он обласкал его и обнадежил посулами (чтобы с его помощью скорее сломить сопротивление измаилитов. – В.А.)».
Пребывавший в почетном плену у ильхана имам влюбился в монголку-служанку и попросил разрешения на ней жениться. Разрешение было дано. Тем временем почти все крепости низаритов уже сдались татаро-монголам, и теперь был нужен только повод, чтобы каким-то образом отделаться от их назойливого и не в меру услужливого имама. Рукн ад-дин Хуршах сам подсказал «степным батырам» такой повод. Он изъявил горячее желание съездить в ставку великого хана Менгу, дабы лично засвидетельствовавть свое нижайшее почтение «Джихангиру – Повелителю Вселенной».
«Несущие смерть Чингисхана сыны», которым экс-имам разгромленных низаритов к тому времени успел до смерти надоесть, с готовностью снарядили небольшой караван для спустившегося с гор Горного старца и его новой жены. Почтовое дело в монгольской державе было поставлено образцово, ямская служба, несмотря на продолжавшиеся в разных частях еще далеко не замиренной евразийской империи Чингисидов беспорядки, работала бесперебойно, и через несколько месяцев имам оказался в Каракоруме. Относительно дальнейшего хода событий существуют различные версии. Многие историки считают, что великий хан Менгу наотрез отказался принять имама и прогнал его обратно. В пути последний Горный старец и имам ассасинов пропал без вести. Вероятно, он был ликвидирован монголами за ненадобностью.
