Филдинг молод, строен, широкоплеч и одевается с некоторой
изысканностью.
Он не обладает быстрым умом Эуэлла и его предприимчивостью,
но умело пользуется своим обаянием и неким магнетизмом, что в придачу к его
красивому профилю привлекает к нему многочисленную клиентуру прекрасного пола.
При виде входящих мужчин Марта Гейман, секретарша,
отрывается от своей работы.
— Новости есть? — спрашивает ее Эуэлл.
— Телефонный звонок от мистера Хазлита. Он просил,
чтобы вы ему перезвонили.
Эуэлл подмигивает Филдингу и спрашивает:
— Других новостей нет?
— Нет. Хотите, я наберу номер мистера Хазлита?
— Подождите. Разговор будет непростым, и я хотел бы
сначала докурить свою сигару.
— Что сказать ему, если он позвонит?
— Скажите, что мы еще не вернулись.
— Хорошо.
Она смотрит на них широко расставленными зелеными глазами,
лишенными всякого выражения, затем снова погружается в работу.
Как говорит Эуэлл, Марта Гейман похожа на человека-автомат.
Он говорит также, что она годится только для сортировки почты и печатания писем
под диктовку.
Марту нельзя назвать дурнушкой, но черты ее лица слишком
тяжелы, чтобы считать ее хорошенькой. Ее потуги на элегантность постоянно
сдерживаются недостатком материальных средств, и она вынуждена носить дешевые
вещи, предназначенные для широкого потребителя.
Даже к парикмахеру она может себе позволить пойти не чаще,
чем раз в году.
Эуэлл воспринимает Марту только как необходимую мебель в
своем офисе, не более того. Нечто вроде сейфа, в котором нет денег. Или как
пишущую машинку.
Филдинг не обсуждает больше Марту со своим компаньоном после
того вечера, когда она до полуночи работала с ним и на него.
Эуэлл и Филдинг проходят в кабинет Эуэлла. Тщательно закрыв
дверь, Эуэлл вынимает из кармана отпечатанный и подписанный документ и начинает
трясти им перед носом Филдинга, сопровождая свой жест комментарием:
— Двести.., пятьдесят.., тысяч.., долларов.., чистой
прибыли!
Мужчины с удовлетворением хлопают друг друга по плечу. Затем
Филдинг шепотом спрашивает:
— Но если Хазлит узнает, что письмо было кем-то
отправлено в субботу?
— Нам до этого нет дела. Мы не получали никакого
письма. Если бы письмо было отправлено в субботу, сегодня утром мы должны были
бы его получить.
Он подмигивает Филдингу и добавляет громким голосом:
— Я абсолютно уверен, что письмо не пришло, так как это
первое, о чем я спросил сегодня утром Марту, когда пришел сюда.
Филдинг берет со стола блокнот и пишет своему компаньону:
«Взвешивай каждое слово, которое ты произносишь. Дело настолько серьезное, что
они вполне могли установить где-нибудь микрофон».
Эуэлл читает послание и кивает в знак согласия. После этого
Филдинг вырывает листок из блокнота и поджигает его пламенем от зажигалки.
Эуэлл продолжает:
— Хазлит захочет сам спросить об этом Марту, и я
считаю, что это самое лучшее. Надо объяснить Марте, что она может отвечать на
любые вопросы, пусть не пугается и говорит только правду.
Филдинг кивает.
— Ты поговоришь с ней? — спрашивает Эуэлл.
— Я считаю, что ты должен это сделать сам, Джек. Эуэлл
бросает быстрый взгляд на своего компаньона:
— О'кей, Нед!
— Я пойду к парикмахеру, а ты поговори с ней в мое
отсутствие.
— Это не займет много времени, так как ей, слава Богу,
нужно говорить только правду. — И он добавляет шепотом:
— Она такая тупица, что не способна даже солгать. В
данном случае это нам на руку.
— Она не такая уж тупица, — говорит
Филдинг. — Она прекрасно справляется со своей работой и печатает письма
без ошибок.
— Да, но мне она действует на нервы, особенно когда
смотрит на меня своими коровьими глазами. — Он пожимает плечами и
добавляет:
— Теперь мы сможем снять более респектабельное
помещение и обставить его хорошей мебелью. Мы найдем другую секретаршу. Я не
выношу в своем окружении дебилов.
— Она не хуже других, — настаивает Филдинг. —
Обыкновенный средний уровень, как у большинства.
— Средний уровень не должен устраивать таких людей, как
ты и я. Ладно, сейчас я вызову ее и объясню ей все. — Он самодовольно
улыбается:
— Господи, Нед, еще только месяц назад мы мечтали,
чтобы Эддисон Стирн купил этот участок за сто тысяч долларов! А теперь мы
получили двести тысяч чистого дохода! Филдинг кивает:
— Я бегу к парикмахеру. Мне не обязательно
присутствовать при твоем разговоре с Хазлитом?
— Нет. По сути, нам не о чем с ним разговаривать. Он
спросит, получил ли я письмо, и я отвечу, что нет. Он попытается, быть может,
блефовать, убеждать меня, будто ему известно, что его клиент составил и
подписал письмо с намерением отправить его по почте. Эддисон Стирн ждал до
последней минуты, чтобы довести нас до инфаркта, но его убили, прежде чем он
смог отправить письмо! Хазлиту предстоит сейчас назначить управляющего делами
Стирна, поэтому он будет блефовать.
Филдинг нахлобучивает шляпу на голову и направляется к
двери.
— Я буду через час, — говорит он.
— О'кей! Только прошу тебя, Нед, ничего не пей.
— Разумеется.
Взгляд Эуэлла неожиданно становится суровым:
— Я говорю серьезно, Нед. Мы сейчас погрязли в бизнесе,
и я не хочу, чтобы ты где-нибудь спьяну сболтнул лишнее…
— О! Я никогда не теряю контроль над собой.
— Тебе так кажется. Пока мы не получим эти деньги, Нед,
ты не выпьешь ни одной рюмки. Потом мы вместе отметим победу. Мы устроим себе
каникулы и поедем на море в какое-нибудь шикарное место.
Филдинг немного колеблется и говорит:
— Если ты настаиваешь…
— Я настаиваю! Весьма категорично! Филдинг кивает в
знак согласия:
— Я удаляюсь, старина., И он выходит из кабинета,
сдвинув шляпу на ухо. Эуэлл подходит к двери, ведущей в кабинет Марты Гейман,
открывает ее и говорит отеческим тоном:
— Пройдите в мой кабинет, Марта. Нет, не берите
блокнот. Мы просто поговорим.
Она входит в его кабинет и останавливается перед письменным
столом.
— Садитесь, Марта, и побеседуем.
Она садится на указанный стул. И он впервые с тех пор, как
она здесь работает, отмечает, что у нее стройная фигура и красивые ноги. Она не
кладет ногу на ногу, а скромно сдвигает колени.
