— Дело вот в чем, Марта. Сегодня мы заключили одну
важную сделку. Я не буду вас посвящать в подробности, так как дело это сложное
и вы все равно не поймете. Единственное, что я хотел бы сказать по этому
поводу, так это то, что мы не смогли бы заключить этой сделки, если бы сегодня
утром пришло одно письмо от некоего Эддисона Стирна.
Марта машинально кивает, давая понять патрону, что
внимательно слушает все, что он говорит.
Эуэлл хмурит брови и с некоторой досадой продолжает:
— Попытайтесь понять, Марта. Это очень серьезно. Прошу
вас сосредоточиться. Мистер Хазлит является адвокатом и поверенным в делах
Эддисона Стирна. Стирн умер. Он был убит в субботу днем. Не исключено, что
Стирн имел намерение отправить письмо в субботу, но мы стоим перед фактом, что
он его не отправил. По крайней мере, мы не получили его письма сегодня утром.
Вы вскрыли все конверты, не так ли?
— Да, мистер Эуэлл.
— И если бы среди них было письмо от Стирна, вы бы
заметили его, верно?
— Думаю, что да, мистер Эуэлл. Эуэлл снова хмурит брови
и говорит:
— Я вас не спрашиваю о том, что вы думаете, Марта. Я
нанял вас на должность секретарши, и в ваши обязанности наряду с другими входит
разборка почты. Вы вскрываете письма, знакомитесь с их содержанием, а затем
решаете, какое письмо передать мне, а какое Филдингу. Это так?
Марта кивает.
— Итак, если бы сегодня утром пришло письмо от Эддисона
Стирна, вы заметили бы его?
Она снова кивает.
— Это все, о чем вам надо знать и помнить. Если Хазлит
или другой адвокат будут задавать вам вопросы, чтобы запугать вас, вы должны
стоять твердо на одном: письма от Стирна не было.
— Да, мистер Эуэлл, — подтверждает она.
— И не говорите о том, что вы думаете, а говорите о
самом факте. Она кивает.
— Это все, о чем я хотел с вами поговорить, Марта. А
теперь соедините меня с Хазлитом.
Но Марта не двигается с места и смотрит на Эуэлла своим
бесстрастным взглядом, который так раздражает его.
— Это все, что я хотел вам сказать, — повторяет
он.
Она обращается к нему своим обычным почтительным тоном:
— Мистер Эуэлл, я хотела бы вас кое о чем попросить.
Он с нетерпением отвечает:
— Я очень занят, Марта.
— Это очень важно для меня, мистер Эуэлл.
— Хорошо. В чем дело?
— Вы помните тот вечер, месяца полтора назад, когда
мистер Филдинг работал над контрактом по аренде участка «Вентура»? В полночь он
должен был отправиться на поезде в Солт-Лейк-Сити.
— Ну и?..
— Он попросил меня тогда задержаться, чтобы помочь ему,
и мы работали вместе до одиннадцати часов.
Эуэлл прерывает ее раздраженным тоном:
— Если вы хотите прибавки, то скажите об этом прямо. Вы
знаете, что положение дел сейчас непростое, нас обложили налогами.
— Да, господин Эуэлл. Я понимаю, поэтому я не прошу у
вас прибавки.
— Тогда что вам нужно?
— Так вот.., в тот вечер.., мистер Филдинг проявил ко
мне особое внимание… Он настойчиво добивался меня…
Лицо Эуэлла искажается в неодобрительной гримасе.
— Марта, ваши личные дела не интересуют меня. Вам
уже.., э… Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Вот видите. Я не могу быть вашим наставником.
— Последнее время он был со мной очень холоден.
— Что вы хотите от меня?
— Я думала, что вы могли бы поговорить с ним, мистер
Эуэлл, и, может быть, обязать его.., э.., как порядочного человека, чтобы он
поступил, как подсказывает ему честь.
Эуэлл смотрит на секретаршу, словно впервые в жизни видит
ее, и, как эхо, повторяет за ней:
— Как подсказывает ему честь…
Она кивает и говорит:
— Да, мистер Эуэлл, честь.
— Господи, — стонет Эуэлл, — что вы имеете в
виду?
— Я думала, что он меня любит и хочет на мне жениться…
— Он вам это говорил?
— О! Не прямо, но…
Эуэлл повышает голос:
— Смею утверждать, что он вам этого никогда не скажет
прямо. Неда Филдинга ждет блестящая карьера, и он не собирается портить ее,
связав свою жизнь с ничтожной машинисткой. Простите, что я говорю вам это,
Марта, но вы спровоцировали меня. А в заключение позвольте дать вам один совет:
впредь не испытывайте моего терпения своими скучными историями из личной жизни.
И, кроме того, если Филдинг тогда оказал вам внимание, то нельзя быть такой
идиоткой, чтобы думать… У вас хорошая фигура, вам двадцать пять лет, вы уже
знаете жизнь и.., черт побери…
Эуэлл с трудом сдерживает себя.
Марта Гейман спокойно говорит:
— Дело в том, мистер Эуэлл, что я очень впечатлительна.
И если меня до такой степени ранит равнодушие Неда, простите, мистера Филдинга,
то это потому, что я замечаю и чувствую такие вещи, на которые другая бы не
обратила внимания.
Встретив свирепый взгляд Эуэлла, она на секунду умолкает,
затем снова продолжает своим ровным голосом:
— Например, сегодня утром, как я поняла, вы пришли в
контору раньше меня. Я заметила, что вы ждали почтальона, а потом сами вложили
пакет в почтовый ящик. Другая бы не обратила внимания, но я…
Эуэлл выпрямляется в своем кресле и с ненавистью и
удивлением смотрит на секретаршу, которая отвечает ему невинным взглядом своих
широко открытых.., о Господи!., коровьих глаз.
Теперь в его голосе слышится испуг:
— О чем вы говорите, Марта?
— О том, что я замечаю такие вещи, которые бы
ускользнули от внимания других людей. Например, сегодня утром я обнаружила в
пепельнице пепел от вашей сигары, а также ободок от тех сигар, которые вы
получаете из Флориды., в то время как я знаю, что в субботу вечером уборщица
тщательно убирает контору и чистит все пепельницы…
Эуэлл открывает рот, чтобы возразить, но сдерживает себя.
Марта продолжает:
— Я заметила также, что почтальон, опуская в почтовый
??щик пакет с письмами, кладет их всегда адресом кверху, причем внизу в пакете
всегда лежат большие конверты, а сверху маленькие. А сегодня утром все было
перепутано… — Она делает короткую паузу и добавляет:
— Я рассказываю вам обо всем этом только для того,
чтобы вы могли сами убедиться в том, до какой степени я впечатлительна. Теперь
вам должно быть понятно, насколько тяжело я переживаю охлаждение мистера
Филдинга ко мне, и, может быть, другая бы на моем месте не воспринимала это так
болезненно, как я.
