— Но разве вы не заперли Шейла в каюте, мисс Харплер?
Джоан Харплер широко улыбается:
— Да. Я спустилась к его каюте и крикнула ему через
дверь, что я собираюсь отправиться в море и чтобы он возвращался на берег.
Ответом на это был его громкий храп. Я не знала, на самом ли деле он спит или
разыгрывает передо мной комедию, желая прокатиться в моем обществе. Уверяю вас,
мистер Дюриэа, у меня есть опыт в таких делах. Некоторые молодые люди ведут
себя в подобных ситуациях непозволительно…
— Вы далеко отплыли?
— О, я точно не знаю. Я делала большие круги и
любовалась закатом солнца в горах.
— А что делал Шейл?
— Он проснулся при заходе солнца и начал барабанить в
дверь. Тогда я спустилась к нему.
— Что вы ему сказали?
— Я ему объяснила, что решила совершить прогулку по
морю и на всякий случай заперла его. Он рассмеялся и сказал, что испугался, как
бы я его не похитила. Затем он стал волноваться, что это может плохо для него
кончиться, что он потеряет работу… Впрочем, он был очень вежлив. Он прекрасно
разбирается в навигации и помог мне поставить яхту на якорь.
— Мисс Молин ждала вас у причала?
— Да.
— Какова была ее реакция?
— Мисс Молин — особа весьма избалованная. Мне пришлось
ей объяснить, что я не состою у нее на службе. Впрочем, она быстро поняла
ситуацию и извинилась.
— После этого мистер Шейл встал на вахту на борту
«Альбатроса»?
— Да. Мисс Молин попросила меня об этом, и я ей
сказала, что предоставлю Шейлу гостеприимство до утра.
— Что делала мисс Молин дальше?
— Она сказала, что возвращается в Лос-Анджелес.
Кажется, за ней кто-то приехал сюда от поверенного мистера Стирна. Шейл вел
себя как истинный джентльмен и стоял на вахте всю ночь.
— Вы не знаете, кто-нибудь поднимался ночью на «Джипси Квин»?
Дюриэа задает этот вопрос машинально, не придавая ему
большого значения.
— Да. Кто-то поднимался на яхту незадолго до того, как
я пошла спать. Около часу ночи. Дюриэа подскакивает в своем кресле.
— Кто-то поднимался ночью на яхту?
— Да.
— Но кто это был?
— Мы не знаем.
— Мужчина или женщина? Мисс Харплер колеблется. Минуту
спустя она говорит:
— Это был мужчина либо женщина, переодетая в мужчину.
— Этот человек долго оставался на борту яхты?
— Не более пяти минут.
— Почему вы не сказали мне об этом раньше?
— Вы меня не спрашивали. Если бы вас это интересовало,
вы бы сами могли установить наблюдение за яхтой.
— Вы не могли бы описать этого человека?
— Нет. Я видела только силуэт. Что меня удивило, так
это ловкость, с которой он греб веслами и управлял шлюпкой. Может быть, Шейл
сможет описать его, так как он смотрел в бинокль. Я видела только, что человек
что-то нес в руке, поднимаясь на яхту, и затем, спускаясь в шлюпку, —
нечто вроде сумки, но достаточно тяжелой.
— Почему вы думаете, что сумка была тяжелой?
— Я сужу по тому, как он держал ее в руке, и по звуку,
когда он поставил ее на дно шлюпки.
— Может быть, это был чемодан?
— Возможно, но в таком случае чемодан был небольшим.
— А не могла это быть портативная пишущая машинка?
Джоан Харплер на секунду задумывается.
— Да, — говорит она, — вполне возможно, что
это была портативная машинка.
Глава 22
Френк Дюриэа уютно устроился на диване в гостиной. Милдред
тоже здесь, цветущая, благоухающая, в нарядном платье из набивной ткани.
Грэмпс необычайно элегантен в хорошо сшитом костюме. В его
руках шейкер, который он энергично трясет, перемешивая коктейль.
— Как называется этот коктейль?
— Я еще не придумал ему название. Когда его пьешь,
ничего не ощущаешь: никакого жжения ни в горле, ни в желудке, но через пять
минут жизнь видится в розовом свете.., даже тем людям, которые обычно видят ее
другой, например прокуроры…
Грэмпс разливает жидкость по стаканам. Дюриэа делает
маленький глоток из своего стакана.
— Мне бы очень хотелось его попробовать, но боюсь, что
мне придется еще вернуться в контору…
— Ну уж нет! — возражает Милдред. — Пусть
шериф немного поработает!
— Нет, придется мне. Он упрячет в тюрьму невиновного, а
тень падет на меня.
— Насколько я знаю из газет, твое следствие может плохо
обернуться для Ниты Молин, — говорит Милдред.
— Да, она переживает сейчас неприятные моменты, —
замечает Грэмпс. — Насколько я понимаю, сейчас все упирается в письмо к
«нефтяным магнатам». Стирн сказал машинистке, что сам отправит письмо с
почтамта. Он должен был это сделать до пяти часов. В таком случае он покинул
яхту не позднее чем без двадцати минут пять. Если же он не отправил письмо,
значит, его убили между четырьмя и четырьмя часами сорока минутами. В это время
на яхте находилась малышка Молин. В четыре тридцать она была на заправочной
станции. Все правильно, Френк.
— Верно. Знаешь, Милдред, мне кажется, мы должны
выдвинуть Грэмпса на должность шерифа Санта-Дельбарры.
— У нас получится отличная команда, сынок.
— Через неделю вам все осточертеет, Грэмпс. Ничего
стоящего и интересного. Мелкие кражи, махинации, угоны автомобилей, водители
под хмельком, драки. И только изредка настоящая кража со взломом или
ограбление. При таких условиях Шерлоком Холмсом стать трудно, Грэмпс.
— А убийства?
— Примерно два случая за год, но в основном на почве
ревности или во время потасовки. Обычно виновные сами являются в полицию с
повинной или пытаются покончить жизнь самоубийством. Настоящих таинственных
преступлений почти не бывает…
— Что ты собираешься делать с Нитой Молин? —
спрашивает Милдред.
— Понятия не имею, — отвечает Дюриэа с
улыбкой. — Шериф хотел бы предъявить ей обвинение, но я предпочитаю
подождать. Сначала я должен закончить следствие. Завтра я собираюсь отправиться
на остров Каталина, чтобы уточнить кое-какие детали.
— О, возьми меня с собой! — просит Милдред.
— Не могу. Это служебная командировка.
— Но я не буду тебе мешать, я просто буду тебя
сопровождать.
Дюриэа отрицательно качает головой. Грэмпс подмигивает
внучке и говорит:
— Оставь его. Я тоже собирался завтра на остров. Если
хочешь, поедем со мной. Какое нам дело до того, что прокурор тоже окажется на
нашем катере?
