– Настенька… я для тебя, что хошь, сделаю… Настя… не бойся меня. Любить тебя буду, как никто другой. Бить не буду, клянусь! Настенька… Настенька моя…
Глава 6
Батона разбудил стук, как будто кто-то безжалостно барабанил по его неприкаянной головушке. Недовольно проворчав «иду», он поплелся в прихожую, собираясь задать взбучку полуночникам. Не успел Батон открыть, как некто навалился, потеснил его и вихрем ворвался в коридор, рявкнув:
– Закройся! Быстро!
Батон спросонок ничего не понял, только, подчиняясь приказу, захлопнул дверь. Тем временем некто влетел в комнату, он поплелся следом. Щурясь от света, Батон наконец разглядел Грелку. Ева, тяжело дыша, плюхнулась на табурет, облокотилась о стену спиной и выдала скороговоркой:
– Учти, я знакомой сообщила, что у тебя буду. Так что ты со мной ничего не сделаешь. А если сделаешь, тебе крышка.
Но разве способны сонные мозги, пропитанные самогоном, вычленить из длинной белиберды мысль? Батон мотнул головой, прогоняя остатки сна, выговорил членораздельно:
– Повтори, че ты вякала?
– Где Пушок? – угрожающе пискнула Ева.
– Тю! Дома… Где ж ему быть?
– Вот тебе! – Ева выбросила вперед руку. Батон разглядел сначала кулак, потом дулю и выпятил нижнюю губу, соображая, какое применить наказание к стерве за оскорбительный жест. Но Грелка огорошила его вторично: – Нету дома Пушка, нету! Убит он. Ножом в спину убит прямо у себя дома!
Батон, как был в семейных трусах и в грязной майке, плюхнулся на табуретку, шумно вдохнул воздуха, словно новость его убила, затем застыл, выкатив глаза. Ева поняла, что он сильно тормозит и должен переварить услышанное, а это, видимо, произойдет нескоро, поэтому приступила перебирать бутылки на столе. Выпивки – ноль, все вылакал один.
– Я так делюсь с тобой, – зло упрекнула его Ева, – а ты один, да? У, скотина…
– Повтори, че ты вякала? – очнулся он.
– Ты – скотина! В одиночку пьют последние алкаши.
– Раньше че вякала! – гаркнул Батон, приобретя от напряжения свекольный цвет.
– А, про Пушка? Убили его. Ножом зарезали. Интересно мне знать, это ты его приголубил? Признавайся, я никому не скажу, но знать желаю!
– Ты че?! Долбанулась? Дура! Че несешь?
– Ага, думаешь, я тебе поверила? Мы пили с ним, а потом его кто-то ножичком… А днем нашли Пушка… Да ни одна рожа ментовская тебе не поверит!
– Не, че… правда? – растерялся Батон. – А за что его?..
Взглянув на потрясенного дружка, Ева сбавила обороты:
– Я так думала, ты его из-за ревности…
– Я?! Его?! – выкатил Батон без того круглые глаза. И вдруг заходил по комнате, шлепая босыми ногами и взмахивая возмущенно руками. – Чокнулась, да? Да что б я… из-за тебя… Не, придумает же!
Видя, что Батон распаляется, отчего последствия для нее могут быть самые непредсказуемые, Ева пошла на попятную:
– Так это не ты его?
– Не я! – дико заорал тот в ответ.
– А кто? – округлила она один глаз, до конца, правда, не веря ему. – Кто ж тогда его завалил? А ведь будут думать на нас…
Батон бухнулся на кровать в полном изнеможении, по его красной роже катился пот – значит, труханул до последнего нерва.
– Бабки есть? – спросил он надрывно.
Ева достала потертый кошелек, отсчитала деньги, протянула:
– Две возьми, чтоб зазря не бегать. И смотри, чтоб Дубина не надурила, а то подсунет пойло, закрашенное собственной мочой, травись потом…
Батон быстро оделся и слинял. Ева осталась наедине с мыслями, достала пачку сигарет без фильтра и закурила. Это сначала ее накрыло, что убил Батон, но, сопоставив его поведение и вообще характер Батона, поняла: не он. Чтоб замочить приятеля, да еще подло – в спину, надо иметь по-настоящему сволочную натуру. Батон не такой. К тому же он трус. Нет, в драки-то он частенько спьяну да сдуру лез, но чтоб за нож схватился… На нарах париться никому неохота, разве что бомжу какому, которому крыша нужна на зиму.
К возвращению Батона у Евы созрел план. Когда выпили с ним по полстакана самогона, она выложила:
– Будем говорить, что ушли вдвоем…
– Так мы и ушли… – возмущенно вставил он.
– Ты сначала выслушай, а потом пасть разевай! – стукнула по столу ладонью Ева. Иногда, когда была права на сто процентов, она позволяла себе покровительственный тон с ним. – Мы ушли вместе, пришли к тебе. Ночь провели у тебя. И на том стоять насмерть!
– Ага, ты ментов не знаешь, – обхватил Батон руками голову, поставив локти на стол. – Сцапают нас и убийство нам пришьют. Им лишь бы перед начальством выслужиться, разбираться особо не станут.
– А ты не знаешь, за что могли Пушка, того… Он с тобой делился?
– Ты раньше меня пришла к нему, – тоном, полным упрека, сказал Батон. – Тебе он и должен был растрепаться.
– И мне ничего…
– А где бусы стеклянные, что тебе Пушок дал?
– Не дал, а продал! – ехидно поправила его Ева. – Я их загнать надумала. На фиг они мне? Никакой пользы. Хозяйка моего кафе заинтересовалась. Ох, и женщина! Бизнесменша, богачка и диетическая дама… То есть не пьет. У нее в кафе всякой выпивки полно, а она не пьет. За те бусы триста мне обещала, взяла у меня их, чтоб со знающими людьми посовещаться. Отчего ж не продать?
– Я вот чего думаю: его не за бусы пришили, а? Их не было – Пушок был жив. А как стырил бусы – так его и кокнули. А?
– Да не… – с сомнением протянула Ева. – Из-за бус не убивают…
Встал вопрос: кто же завалил Пушка? Ни один забулдыга из их знакомых не способен был это сделать. Ева думала так: какой дурак станет убивать из-за бус и часов? Их же еще продать надо, а это всегда дешевле выходит истинной стоимости. К тому же у Пушка уже не было этих вещей. И Ева категорично отмела мысль, что Пушка кокнули из-за ожерелья и часов. Пушка не вернешь, а им с Батоном туго придется.
– Слышь, давай свалим отсюда? – предложил вдруг Батон. – В деревне у меня тетка, у нее домик, места хватит…
– Вали сам, а у меня работы полно, все ж таки заработок. Да и найдут нас, куда б ни спрятались. Лучше сделать, как я сказала. Мы не прячемся, значит, не виноваты.
– Вот влипли, бля…
Так и просидели они до утра, гадая, кто и за что убил Пушка.
Никита Евдокимович при помощи Валерия Ивановича объединил пожилых женщин по своему списку – возможных обладательниц колье – в группы по районам, что должно было сократить время поисков. И все равно ему за день удалось объехать немного – семь адресов. Представляясь сотрудником пенсионного фонда – фальшивую ксиву он срочно приобрел на рынке, – Никита якобы проверял условия жизни пенсионерок и затем фотографировал их «для личного дела». Валерий в поисках не принимал участия по причине занятости, ограничивался советами. Один из его советов состоял в том, что на одну пленку следует заснять как можно больше старух, чтобы не тратить деньги впустую. Никита не воспользовался его рекомендациями, а сразу отпечатал фотографии семерых, которых посетил, в надежде, что ему повезло. Но… Ксении Николаевны на них не было. Это закон: когда очень нужно отыскать кого-то, человек как будто прячется, однако Никита не терял надежды. Он усматривал знак Провидения в том, что легендарные камешки, ставшие причиной смерти его деда, вдруг обнаружились в этом городе, когда он сюда приехал. Следовательно, камни сами идут к нему в руки. И обязательно придут…
