– Кровать тебе уступлю, – негостеприимно сказал Батон.
– А белье у тебя чистое имеется? – поставил руки на бедра Вадим, злясь не меньше Батона. – Я, как все нормальные люди, привык…
– Имеется, – буркнул Батон. – Я мамино белье не трогал.
– И давно она умерла? – смягчил тон Вадим.
– Год назад.
– Ну, ладно, стели.
Батон постелил гостю, который в это время брезгливо рассматривал интерьер, затем жалобно спросил:
– Курить есть?
– Может, тебя еще и накормить? – хмыкнул Вадик, но пачку сигарет протянул.
– Я б не отказался, – жадно прикуривая, сказал Батон. – У меня даже хлеба нет.
– И нравится тебе такая жизнь?
– Не-а. Я больше так не хочу, честно. Если меня не убьют… я переменюсь. Я много умею. Пойду на постоянную работу. Слышь, у вас там, в ментовке, место найдется?
– Сколько угодно. В вытрезвителе.
– А я не пью! – с вызовом похвастал Батон. Вспомнив сегодняшний кошмар, он опустил голову и уже виновато пролепетал: – И не буду пить. Жить охота…
– Не убьют тебя, – пожалел его Вадик. – Обещаю.
Щукин примчался к дому Ксении Николаевны, выбежал из машины первым, на ощупь открыл калитку и взбежал на крыльцо. Проанализировав кандидатуры подозреваемых, он остановился на Романе Семеновиче, потому и приехал сюда. В доме горел свет. На стук вышла женщина, дочь Ксении Николаевны.
– Где ваш муж? – спросил он.
– Его нет. Я жду его. А что случилось?
– Где он сейчас находится?
– Получает товар…
– Какой может быть товар, – хмыкнул за спиной Щукина Слава, – в двенадцать ночи?
– Разрешите войти? – оборвал его Щукин. – Мы тоже подождем вашего мужа.
– Только, пожалуйста, потише. Мама и дочь уже спят…
Она заметно разнервничалась, но проводила незваных гостей на кухню, плотно прикрыла дверь и снова задала тот же вопрос:
– Да объясните, что случилось?
– Что за товар получает ваш муж в двенадцать ночи и где? – вместо ответа спросил Щукин.
– На железнодорожном вокзале. Поезд приходит в одиннадцать. Роман заберет коробки, отвезет к нам в магазин, на склад…
– Послушайте, – вступил Слава. – У вас же бакалея, так? Макароны в упаковках, бульонные кубики, конфетки на палочках… Да у нас в городе складов с таким товаром – завались, и все мелкие предприниматели берут товар на здешних складах. Берут даже на реализацию, в долг, а ваш муж…
– Мы торгуем не только бакалеей, – робко возразила Ариадна. – Специями тоже. А в магазине у нас большой ассортимент продуктов. Роману поставляет специи производитель напрямую, это дешевле, чем взять на складе, а продается по той же цене, что установлена в городе.
– Он поехал один? – поинтересовался Щукин.
– Да. А что там делать толпой? Пять коробок забрать. Они легкие.
– В таком случае ждем вашего мужа, – сказал Щукин.
Прошел час. Наконец, звук мотора возвестил о прибытии хозяина. Гена сразу же поднялся, встал у двери, дабы отрезать Роману Семеновичу пути к отступлению. Хозяин вошел шумно, не заботясь о спящих, с порога скомандовал жене:
– Пожрать дай… – И осекся, испуганно глядя на двух мужчин.
– Здравствуйте, Роман Семенович, – поздоровался Щукин, приглашая его жестом присесть. – Где вы были?
– Товар получал… – пролепетал тот. – А что вы тут делаете?
– Вас дожидаемся, – сказал за спиной Гена.
Роман Семенович вздрогнул, оглянулся и еще больше растерялся, увидев третьего гостя.
– Где вы получали товар? – осведомился Щукин.
– На вокзале. Железнодорожном.
– У кого вы получали товар?
– Почему вы задаете мне странные вопросы? – вскипел Роман.
– Отвечайте, – флегматично сказал Щукин.
– У проводника, – рявкнул Роман. – Какое ваше дело?
– Не хамите, – одернул его Слава. – И четко отвечайте на поставленные вопросы. Назовите фамилию проводника, имя, адрес.
– Откуда я могу знать его адрес? Поезд проходящий. Мне позвонил поставщик, сказал, к какому поезду я должен подъехать, назвал вагон, и все. Я забрал коробки, их немного, расплатился с проводником, отвез товар на свой склад.
– Значит, подтвердить, что вы были на вокзале, никто не может? – продолжал задавать каверзные вопросы Щукин.
– А зачем? – не понимал Роман.
– Повторяю: кто может подтвердить, что вы были на вокзале?
– Не знаю… наверное, никто…
– Пройдемте с нами, – вздохнул Щукин.
– Куда? – всполошилась Ариадна. – Куда вы его забираете?
– В следственный изолятор, – проговорил Гена, надевая наручники на руки потрясенного Романа Семеновича. – Слава, посмотри на «дворники». Новые они или старые?..
Софийка, проснувшись от шума, пробралась к бабушке.
– Бабуль… – позвала она шепотом.
– Иди ко мне, я не сплю, – отозвалась та из темноты.
Софийка села к ней на кровать:
– Ты слышишь?
– Еще бы! Кто к нам пожаловал так поздно?
– Не знаю. Чш! – приложила девушка палец к губам. Хлопнула входная дверь, послышались рыдания Ариадны. – Мама плачет. Я пойду к ней, узнаю, что случилось…
– Иди.
Софийка выпорхнула, а Ксения Николаевна включила настольную лампу, щурилась от света и прислушивалась. В доме было тихо, только громко, хотя и невнятно, вперемежку с рыданиями, говорила Ариадна. Вскоре вернулась Софийка с вытаращенными глазенками, явно напуганная.
– Ну, что там стряслось? – нетерпеливо спросила бабушка.
– Ты представляешь, ба, – схватилась за щеку Софийка, – папу арестовали. Милиция.
– Не может быть! – приподнялась Ксения Николаевна. – За что?
– Мама не знает. Ба, я пойду к ней? Она так плачет…
– Конечно, дорогая, – согласилась Ксения Николаевна. Когда внучка ушла, она покачала головой, произнесла задумчиво: – Значит, он не только мерзавец, но еще и бандит…
Дочь Ксении Николаевне было жаль. Но она и пальцем не пошевелит, чтоб ее утешить. Кто знает, вполне возможно, завтра зятя отпустят, и Ариадна возьмет да расскажет, что ее мать, оказывается, их обманывала столько времени, притворяясь немощной. Обида на дочь застряла в сердце, Ксении Николаевне не удавалось избавиться от нее. Она легла, но свет не выключила, прислушивалась к рыданиям дочери. Какой уж тут сон…
К полудню в кабинет Щукина привели на допрос Романа Семеновича. Он был зол – хуже некуда. Что ж, это совсем неплохо, в таком состоянии человек плохо владеет собой, сгоряча выбалтывает много полезного. Гена поехал за Батоном, Архип Лукич надеялся, что Рауль опознает в нем убийцу Евы. Слава находился тут же, но не он и не Щукин начали допрос – первым заговорил Роман Семенович:
