Во всех указателях сообщается, что храм был построен в 1870-е гг. А монахи еще расскажут, как в нем чудесным образом появились змеи, чтобы охранять божество, в честь которого храм и был воздвигнут.
В глубине пагоды, на алтарном возвышении, стоит статуэтка из черного дерева, облаченная в золотистую парчу. Надпись при входе в храм сообщает, что статуэтка называется Чор Су Конг и что привез ее из Китая один буддийский монах. Вскоре она прославилась чудесами, т. к. вокруг реликвии стали исцеляться больные и немощные люди. Тогда и решено было построить пагоду, чтобы поместить в ней Чор Су Конга на почетном месте.
В 1873 г. английский землевладелец
[125] Дэвид Браун подарил местной общине участок земли, и вскоре на нем началось сооружение храма с поэтическим названием «Чистое облако». Но когда (как гласит местное предание) приползли змеи, чтобы охранять святыню, буддисты дали пагоде второе название – «Змеиный храм».
По сторонам от статуи стоят две большие вазы-подставки, в которых сделано причудливое сооружение – нечто вроде кустов. Если внимательно присмотреться к «зарослям», можно увидеть в них двух-трех змей, неподвижно повисших на ветках. Рядом висит объявление на трех языках: «Змеи живые. Трогать – на свой страх и риск».
Справа от алтаря за небольшой перегородкой расположен своего рода «запасник». Здесь стоит большая кадка с настоящим растением. По его ветвям, лениво перебирая кольцами, проползает удав. Вот его монахи разрешают трогать, и паломники гладят его по кончику хвоста: для них он – не чудовище, а «привратник» храма.
У некоторых буддистов сложились особые отношения с храмовыми змеями, о чем извещает объявление, висящее на стене храма – рядом с большим колоколом: «Медиумам запрещено впадать в транс в «Змеином храме» и на прилегающей территории, а также причинять беспокойство паломникам и гостям».
Впрочем, паломников не так-то легко отвлечь от дела. Они сидят перед возвышением со статуей Будды, сплошь уставленным светильниками разной величины – от стаканчика до кувшина. Светильники эти представляют собой своеобразное сочетание свечи лампады: стеклянные сосуды, украшенные иероглифами, залиты воском, а наверху колеблются язычки пламени.
К пагоде примыкает павильон-«змеюшник». Здесь на посетителей уставились змеи, висящие на ветках в ожидании клиентов. При полосатых рептилиях состоит фотограф с помощником, и каждый желающий может запечатлеть себя на снимке в обнимку со змеей. И это не какой-то аттракцион, а храмовый ритуал.
Во дворике разбит небольшой сад с карликовыми деревцами. Но входа в него нет – сад обнесен сплошным каменным забором. Судя по тому, что изнутри стены его выложены гладкой кафельной плиткой, – это серпентарий, куда храмовых змей переносят на ночь для отдыха. Высота ограды – на уровне груди, и по кафелю им на волю не выбраться.
В центре острова Пинанг, на фоне зеленых горных вершин, раскинулся буддийский монастырь Кеклоксы – самый большой и самый красивый в Юго-Восточной Азии. Особенно впечатляюще выглядит его 7-ярусная башня-пагода, возведенная усилиями трех буддийских общин: китайской, бирманской и тайской. Это заметным образом сказалось и на ее архитектуре: нижняя часть башни смотрится как китайская пагода, верхняя представляет собой бирманскую ступу, а средняя – таиландский вихан.
Башня видна издалека, но пеший путь к монастырю сложен: нужно пройти какими-то переулками, заколками, частными двориками, рядами лавок – только после этого попадешь на монастырский двор. Посреди него устроен бассейн, в котором живут священные черепахи. Бассейн небольшой, черепах в нем – сотни, поэтому расположились они в несколько ярусов. О пропитании им заботиться не надо: паломники покупают пучки зелени и сами кормят своих любимиц.
Храмовые здания монастыря Кеклоксы возводились с 1890 г. Строителям пришлось приспосабливаться к горному рельефу, поэтому тот, кто впервые попадает в монастырь, поначалу теряется при виде его многочисленных террас, пагод, двориков и крытых переходов. На одной из террас по периметру возвышаются десятки Будд в человеческий рост; на груди каждой статуи – свастика. В павильоне, примыкающем к храму «Десяти тысяч Будд», – сотни бумажных китайских фонариков; из динамиков тихо льются буддийские песнопения.
К главной пагоде паломники поднимаются по крытому переходу. Надпись у входа в галерею гласит, что «алюминиевая крыша пожертвована Британской алюминиевой компанией в 1958 г., во время визита в монастырь ее коммерческого директора». Пожертвования стекаются в обитель и сегодня, поэтому монахи располагают средствами для благоукрашения монастыря. Так, рядом с главной пагодой в 1990-е гг. начал возводиться новый монашеский корпус.
Туристы, посещающие монастырь Кеклоксы, тоже вносят свою лепту в строительство. Каждому хочется забраться на вершину башни, откуда весь монастырь виден как на ладони. При входе на винтовую лестницу сидит строгая китаянка и собирает плату… А для паломников, которые хотели увековечить память своих умерших родственников, есть особая услуга. На небольшой керамической вогнутой плитке храмовых монах быстро выведет тушью иероглифы – имена усопших. Внеся определенную плату, можно надеяться, что со временем мемориальную плитку вцементируют на территории обители в надлежащем месте.
МАРФО-МАРИИНСКАЯ ОБИТЕЛЬ МИЛОСЕРДИЯ
Основание этой обители связано с именем великой княгини Елизаветы Федоровны, которая после трагической гибели своего мужа, великого князя Сергея Александровича, отказалась от всех земных благ и решила посвятить себя делу милосердия. Все свое состояние она отдала на устроение обители, для чего в тихом районе Замоскворечья, на Большой Ордынке, приобрела целую усадьбу.
Верная принципу «начинать с себя», великая княгиня Елизавета Федоровна вела строгую подвижническую жизнь. Все дни она проводила в монастырской больнице, ухаживая за самыми тяжелыми больными; посещала лечебницы и ночлежки, спасала бездомных и бесприютных детей. Вместе с ней также самоотверженно трудились и остальные сестры обители, и невозможно перечислить все, что они совершили во имя добра и любви.
Марфо-Мариинская обитель начала свою деятельность 10 февраля 1909 г. В большом двухэтажном доме с мезонином были устроены: в нижнем этаже – столовая для сестер, кухня, кладовая и другие хозяйственные помещения; на втором – больница (из 4 палат), операционная, перевязочная, ванная и две палаты для оперированных. В мезонине помещались сестры. Зимний сад был приспособлен для домового храма, устроенного сначала как временный, но потом он был превращен в постоянный больничный.
Храм посвятили праведным Марфе и Марии (сестрам Лазаря Четверодневного), которые олицетворяли два пути служения Господу. Первый путь (Марфа) – это деятельное соучастие в вере, второй (Мария) – созерцательное погружение в недра Божественных тайн. Устраивая обитель, великая княгиня Елизавета Федоровна как бы соединила эти два пути, и в своей брошюре, посвященной памяти великой княгини, архиепископ Анастасий писал так: «Община предназначалась быть как бы домом Лазаря, в котором часто пребывал Спаситель. Сестры обители призваны были соединить и высокий жребий Марии, внемлющей вечным глаголам жизни, и служение Марфы, поскольку они услужали у себя Христу в лице Его меньших братьев».
