Мысли помчались вихрем, и Николай обнаружил вдруг, что он уже скачет к Тимохину, выискивая глазами на пыльной дороге гусар.
– Это наполеоновские лазутчики! – Данилов махнул в сторону пятерки, обгоняющей как раз головной эскадрон полка и подъезжающей к очередной роще.
– С чего ты взял, князь?
– Ты видел среди них одного маленького, похожего на ребенка?
– Да, ну и что?
– Он загнал мне шпагу под сердце, а тебе – пулю в спину!
Конечно, последнее командир третьего эскадрона не мог утверждать наверняка, но какое это имело сейчас значение? Даже если он и ошибался, то все выяснится, стоит только узнать, откуда гусары.
– Николай, ты уверен?
– Как никогда! – Данилов гнал прочь всякие сомнения.
– Тогда бери взвод и скачи за ними! Я здесь пока сам!
– Пять лет назад их было трое. Они уничтожили взвод. Сейчас пятеро!
– Тысяча чертей! Тогда оставайся здесь.
Тимохин взял с места в карьер.
– Осторожней, подполковник! – прокричал вслед Данилов.
Николай понимал, что даже если Тимохин согласится остаться в арьергарде, то роту чужого эскадрона ему никто не даст, а взять из своего, прикрывающего полк с тыла, он не мог.
V
– Ты же знаешь, у нас только когда водку надо пить, все быстро делается! А если команду исполнить, так все, что раки вареные!
Шрам на лице Тимохина потемнел, в голосе звучала досада. С нее он и возводил напраслину на драгун. Не так уж они плохи да нерасторопны.
– В общем, когда бросил в погоню роту, гусар и след простыл, видать, они тоже сильно торопились. Почти час роту гнал, пока не увидел их, но, к несчастью, уже въезжающими в Вильно. А там гусар на каждой улице два взвода. Ну едем, строй держим. Не могу же я отдать команду – рассыпаться и искать гусара маленького роста! Но знаешь, можно сказать, повезло. Двигаемся, сами не знаем куда, думаю, что пора уже назад поворачивать, полк встречать. Гляжу – в боковой улочке стоят двое, беседуют между собой. Одеты гусарами, один действительно два аршина будет вместе с кивером.
Николай, услышав эти слова, затаил дыхание, внимательно глядя на подполковника и боясь пропустить хоть слово.
– Зато второй здоровенный, сажень в плечах. В общем, поворачиваю роту в эту улочку, вроде как по надобности мы следуем. Деваться им теперь некуда – вся дорога драгунами занята. Да еще забор у них за спиной! Подъезжаю, значит, к гусарам, а сам чувствую, что-то не так! Может, если бы ты мне не сказал, так и не заметил бы ничего. И тут до меня доходит – доломаны коричневые, ташки тоже, отделка желтая! Каково?!
Тимохин торжествующе посмотрел на Данилова.
– Ахтырский гусарский полк?!
– Верно, князь! А где сейчас они? У Багратиона, за двести верст! Так что прав ты оказался – подозрительные гусары! Что им здесь делать, когда полк под Брестом?
– Ну а дальше что?
– А дальше? Эх, сто чертей! Да, если бы мы их в поле догнали! Куда б им тогда деваться?
– Не томи!
– Да не томлю я! Спрашиваю – соизвольте объяснить, милостивые государи, что вы делаете здесь, когда ваш полк так далеко на юге?
– А маленький мне так уверенно отвечает – мы, ваше высокоблагородие, привезли срочное донесение от князя Багратиона в штаб военного министра Барклая де Толли. И врет ведь, мерзавец! Скажи, как можно везти донесение из Бреста по дороге, идущей из Ковно?
– Никак! А скажи мне, вы по-русски разговаривали?
– Да.
– И как он?
– Как мы с тобой. Хотя нет! Знаешь, так гувернеры говорят. Те, что в России лет по десять прожили.
– Французские?
– Да черт их разберет!
– Ладно, а дальше что было?
– Пятьсот чертей, вспоминать даже не хочется! Говорю – отлично, господа, вы-то мне и нужны. Прошу пожаловать в штаб к военному министру – заберете пакет с приказом государя императора, отвезете Багратиону на обратном пути.
– Ну ты и выдумал! – усмехнулся Данилов, покачивая головой. – Приказ Его величества повезут обер-офицеры какого-то там полка.
– Да некогда мне было ничего выдумывать, князь! Лазутчик, он же в штаб не пойдет.
– Связал бы ты их сразу!
– Скажешь тоже! Если драгуны ни с того, ни с сего начнут вязать гусар, а кирасиры кавалергардов – что же тогда получится? В общем, отвечает мне малыш – слушаюсь, ваше высокоблагородие, а сам в ташку залезает и достает, я так и не понял, то ли сверток, то ли пакет. Тяжелый, вижу, хоть и небольшой. Спокойно так вынул, словно носовой платок. Я и не насторожился даже. Потом смотрю, падает у него из рук пакет этот. И пальцы. Точнее, маленькая палочка у него в пальцах, которую он из пакета резко выдернул, словно вырвал.
Тимохин замолк, только на секунду. Данилов нетерпеливо проговорил:
– А дальше что было?
– Упал пакет, и вдруг хлопок. Неожиданный, лошади попятились, а из пакета дым как повалит – будто бочка дегтя разом загорелась. Потом еще хлопок, и тут уж дымом совсем все заволокло. Пока с коней соскочили, в дыму уже только друг друга ловили. Через забор ушли, мерзавцы! Эх, догнать бы их в поле!
– А остальные?
– Остальных не видел. Мы потом во двор вбежали, а там хозяин – поляк. Спрашиваю – кто через забор прыгал?! Не разумею, говорит! А сам морду воротит, пся крев! Обещал им Наполеон государство польское, так сразу русский язык забыли. Дом, хлев, сарай перерыли, даже на огороде по картофельным грядкам прошлись. Хозяин крик поднял, но вахмистр дал ему зуботычину – сразу вспомнил, что Наполеон еще не пришел. Даже заговорил по-русски. Не видел он никого – дым как повалил, так бросился за дом к ведрам с водой. Пожара сильно боится.
– А другие дворы?
– Посмотрели. Никого.
– Так надо искать их…
– Ты в своем уме, Данилов?! Это же Вильно. Здесь всего нашего полка не хватит, чтобы их найти. Может, ты думаешь, что нам дивизию дадут город перерыть?
Николай задумался на несколько секунд, но, поняв, что дивизию действительно не дадут, немного растерянно спросил:
– А что делать? Здесь же государь-император! А не его ли они собираются убить?
– Отбыл государь-император. Вчера еще, вместе со всей свитой. А с чего ты решил, что они царя убить собираются?
Но ответить на вопрос Данилов не успел, штаб-трубач сыграл построение. Уже через три четверти часа полк выходил из города, направляясь на Лиду. Первая Западная армия под командованием военного министра Барклая де Толли сдавала город без боя, стремясь отойти в такое место, где растянутые по широкому фронту войска удалось бы собрать в единый кулак.
