Данилов поднялся и, чуть придерживаясь за стену, пошел по коридору. Подойдя к лестнице, он понял, что вестибюль опустел, и крики несутся со двора. Запах вонючего дыма расползался по комнатам, хотя большая часть его уходила через раскрытые настежь двери.
По-прежнему вслепую, благо, что дом родной, Николай вышел на крыльцо.
– Кто здесь есть?
Сапоги протопали по мрамору ступеней, и рядом раздался голос:
– Поручик Граневский!
– Где Давыдов?
– Разыскать?
От торца дома раздался крик бегущего человека.
– Ваше высокоблагородие!
Вахмистр, который вместе с товарищами стерег окно, торопился к крыльцу.
– Что случилось?
– Кто-то в лес ушел. Сам видел. Он там, по темному… Тихо бежал, будто лист на траву. А как у леса… Там луна светит. Быстро так шастнул – и в кусты.
– Ясно. Вахмистр, срочно всех в ружье! По левой стороне леса восемь залпов! Поручик Граневский! Срочно найдите Давыдова, пусть приходит сюда. Сами возьмите всех гусар с ружьями и по правой части леса!
– Будет исполнено, только ружей у нас…
– Поручик, я знаю, что по расписанию на эскадрон гусар положено только шестнадцать штуцеров! У вас есть еще что-нибудь?
– Десяток ружей французских.
– Отлично. Тоже восемь залпов. И быстрее, быстрее!
Данилов вернулся в вестибюль. Резь в глазах поутихла, хотя черные пятна, через которые с трудом удавалось различать окружающие предметы, никуда не исчезли.
Со второго этажа медленно, держась за перила, спускались офицеры.
– Ну, что там? – спросил Николай.
– Убит.
– Что? Кто убит?! Кто?! – Николай кричал, пытаясь задавить нехорошее предчувствие.
– Ваш корнет, – в голосе Азарова звучало искреннее сожаление.
– Черт! – сквозь зубы выругался Николай. Это все, что он мог себе позволить, хотя хотелось броситься на пол и молотить кулаками по дубовому паркету.
В дом, громко стуча сапогами, вбежал Денис Давыдов.
– Что происходит? – гусар был явно сердит. – Почему вы отдали приказ стрелять по лесу?
– Одну минуту, господин подполковник! Майор Ружецкий, начинайте собирать ваших людей, мы покидаем усадьбу через четверть часа, после восьмого залпа драгун.
– Это невозможно.
– Придется совершить невозможное! Иначе может случиться, что позже никто из нас уже не уйдет.
Конечно, князь не имел ни малейшего представления о планах противника, но ему некогда было заниматься убеждением.
– Азаров, могу я попросить вас передать моему вахмистру приказ собираться сразу после стрельбы.
– Конечно, ваше сиятельство!
– И пусть пришлет двоих сюда. Нужно забрать тело.
– Да что происходит? – в сердцах крикнул Давыдов, терпение которого кончилось. – Какое тело?
– Корнета Белова. Его убил французский лазутчик.
– Какой лазутчик, откуда мог взяться лазутчик?
– Граневский привез. Граф Каранеев – французский лазутчик. Да и не граф он!
– Вот как? Князь, вы этого опасались, когда приказали подготовить все оружие?
– Простите, Денис Васильевич! Нам нужно срочно уходить. Здесь побывал лазутчик отряда, который специально охотится за вами. Мы не смогли его задержать, и что теперь будет, предугадать невозможно. Остальное расскажу по дороге. Да! Уходим не лесом – вдоль реки. Надеюсь, ночь нам поможет! А вот лес – смертельно опасен.
Глаза уже пришли в нормальное состояние, и князь разглядел дворецкого, скромно стоящего в стороне.
– Что, Порфирич?
– Я так понимаю, ваше сиятельство, десерт не нужно подавать.
– Это уж точно! – усмехнулся Николай. – Кстати, собирайся, поедешь с нами!
– Николай Тимофеевич! Прибрать здесь надо. Да и стар я уже для лошади.
– Не прибедняйся, Порфирич! Кутузов старше будет, а на коне молодцом сидит. Убить здесь могут, собирайся!
VIII
Всадники спустились к Днепру и осторожно, стараясь создавать поменьше шума, двинулись вверх по течению. Николай облегченно вздохнул, когда они проехали овраг, где лес всего на расстояние пистолетного выстрела приближался к реке. Хотя расслабляться было рано, но не без оснований князь считал это место самым опасным. Дальше лес уходил в сторону, отступая почти на полверсты, чтобы опять вернуться к реке уже около брода. Природа тоже решила повоевать за русских – три-четыре облачка, гуляющие в небе, напрочь закрыли луну, скрывая отряд от посторонних глаз.
Давыдов и Данилов ехали, сразу за передовым дозором. Николай попросил Азарова занять арьергард вместе с его драгунами, на что кавалергард согласился с видимым удовольствием. Сомнения по поводу майора у князя рассеялись – именно он помог изобличить лазутчика. Да и в партии у партизан больше трех недель – был бы врагом, проявил себя.
– Денис Васильевич! Вы же сами перехватили письмо Наполеону. Помните: «Продолжаю поиск Гусара». Это про ваш отряд. А тот, кто писал письмо, докладывал Бонапарту, что уничтожил четыре отряда. Один из них – поручика, которого вы нашли на хуторе.
– Я полагал, что это бред контуженого. Слова его передал потому, что Кутузов просил сообщать обо всех удивительных случаях, даже если это может оказаться досужими вымыслами. Признаться, я не очень верю в эту историю с отрядом поручика Яловского.
– А зря. Уверен, что все так и было. А теперь он нашел вас.
– Не боюсь я французов!
– Именно это и смущает меня больше всего.
– Не понимаю, князь! Вас смущает, что русские гусары не боятся французов?
– Нет. Просто вы не можете оценить опасности. Потому прошу поверить мне на слово. Мне и Кутузову. Одного из них, «графа Каранеева», вы знаете в лицо. Мне хорошо известен еще один – маленький, скорее похож на ребенка. Всегда очень спокойный.
– Откуда вы его знаете?
– Он убил меня под Фридландом.
– Убил?
– Да, убил. Я здесь только потому, что одна девушка не захотела, чтобы я отправился на тот свет. А вместе со мной он легко убил еще троих драгун. Все, что рассказал поручик Яловский, не вызывает никакого сомнения. За ними числятся дела почище.
– Так вас прислал Кутузов, чтобы предупредить меня?
– Да, и не только.
– А что еще?
– Я должен уничтожить этот отряд французов.
– Вот как? Вы говорите, что с ними эскадрон не справится, а сами пришли с одним взводом?
– Увы, числом бороться бесполезно. Попробую хитростью.
