Книга Неизвестная война императора Николая I, страница 70. Автор книги Владимир Шигин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Неизвестная война императора Николая I»

Cтраница 70

Итак, Лазарев и Казарский прибыли на Черноморский флот. Встретили их далеко не однозначно.

Из письма Лазарева тех дней: «Я попался в сети, крайне для меня неприятные, тем более что должность береговая, и черт знает, что еще. Вот третий уже год, что флот здесь не ходил в море, и бог знает от каких причин. А сегодня Севастополь вообще так пуст, что хоть шаром покати – ни одной сажени веревки, ни одного дерева, чтобы сделать стеньгу или марс-рей. Предвижу много преград, но бесполезным быть не хочу». Под преградами Лазарев понимал то, с чем ему теперь предстояло сражаться не на жизнь, а на смерть – «черноморскую мафию».

Что делать Николаю I в ситуации, когда черноморская фронда полностью блокирует и игнорирует его решения? На черноморский адмиралитет он надеяться уже никак не может. Николай прекрасно понимает, что поручи он организацию экспедиции грейговцам, те преднамеренно и сознательно погубят дело, сославшись при этом на то, что они, дескать, обо всем предупреждали заранее. Выход один – полностью отстранить от организации экспедиции местных флотских начальников и поручить все особо преданным и лично ему подчиненным людям. Но такой человек на Черном море пока у императора был только один – контр-адмирал Лазарев. Одному ему было просто физически всюду не успеть. И тогда срочным порядком на Черное море командируется флигель-адъютант Казарский. Он недавно с флота и знает особенности, поэтому его не обмануть. Он честен, храбр и лично предан императору, а значит, разобьется в лепешку, но выполнит его приказ. Он, наконец, обладает хорошими организаторскими способностями, что в данной ситуации весьма немаловажно. Если Лазарев должен был сосредоточить свое внимание на подготовке кораблей и войск, а также на руководстве ими, то на Казарского были возложены все тыловые и хозяйственные функции. Полномочия при этом Казарскому были даны не простые, а адмиральские! Все чины флота обязаны выполнять его распоряжения и указания, оказывать всемерное содействие. Флигель-адъютант действовал от имени императора, и любое противодействие расценивалось как измена интересов России. Казарский действует решительно. Он сразу же отстраняет от подготовки экспедиции все местное начальство и берет всю хозяйственную власть в свои руки. Это не только пощечина Грейгу и его окружению, но и сигнал, что дни их всевластия уже сочтены.

Официально Казарскому вменялось в обязанность организовать отправку эскадры к Босфору. Но это была лишь официальная часть задачи, кроме нее существовала еще и куда более важная – неофициальная. Бывшему командиру брига «Меркурий» Николаем I было велено: произвести доскональную проверку всех тыловых контор Черноморского флота, разобраться с коррупцией в руководстве флота и на частных верфях, вскрыть механизмы хищения денег при торговле хлебом в портах, то есть разворошить местное воровское гнездо. Эпоха Грейга подходила к своему бесславному концу, и император желал навести, в конце концов, законный порядок на Черном море.

Прибыв в Николаев, Казарский встретился с Лазаревым и получил от него конкретные указания по организации погрузки на корабли экспедиционной эскадры десантных войск и припасов. Уже 13 марта 1833 года Казарский доносил в Главный морской штаб: «…При перевозке с берега войск и тяжестей не произошло ни малейшей потери, хотя корабли стояли в открытом море верстах в 3,5 от берега и не употреблено других гребных судов, кроме принадлежащих Черноморской эскадре». С возложенной на него задачей капитан 1-го ранга Казарский справился блестяще. Николай I мог быть доволен своим флигель-адъютантом. Но можно только представить, какую ненависть вызвала деятельность нашего героя у местной камарильи!

Из записок современника: «С приездом Лазарева все ожило, все почувствовало железную руку, способную не гладить, а поддерживать и направлять. Для Лазарева действительно не существовало других интересов, кроме интересов моря: в них сосредоточивалось его честолюбие, его надежды, помыслы, весь смысл его жизни. Как ученый, забывающий весь мир ради служения науке, Лазарев забывал все окружающее ради служения морскому делу. Опыт сорокачетырехлетней труженической жизни, обширный запас разносторонних сведений слились в его уме в одно представление. Он не хотел, а может быть, по свойству природы, и не мог, разбрасываться; он слишком страстно любил родное дело, чтобы лишить его хотя бы какой-либо из своих способностей, и если впоследствии, вечно недовольный результатами, он наивно не понимал, за что ценили так высоко его деятельность, то, конечно, он был так же искренен в своей наивности, как добрый семьянин, не способный понять похвалу за любовь к собственному семейству. Но еще не сразу довелось Лазареву стать в положение самостоятельного начальника. В Петербурге не хотели огорчить старика Грейга отставкою, а характер Лазарева, чуждый интриги, не домогался ускорить неизбежную развязку. Между тем в это самое время требовалась существенная услуга Черноморского флота. Ослабленная войною 1828–1829 годов, Турция находилась в критическом положении. Восстание египетского паши Мегмет-Али и быстрые успехи его армии, уже грозившей Константинополю, побудили императора Николая Павловича к решительному поступку. Справедливо рассуждая, что для России гораздо выгоднее иметь слабого соседа, владеющего проливами, чем соседа сильного, предприимчивого, государь прибегнул к своеобразному способу положить предел успехам мятежника. С этой целью он избрал генерал-лейтенанта Н.Н. Муравьева, который должен был отправиться в Александрию с выражением императорской воли прекратить неприязненные действия, грозя в противном случае вооруженною поддержкою Турции. Черноморскому флоту приказано было изготовиться для отправления в Босфор по первому требованию».

Что касается Казарского, то по прибытии на Черноморский флот он первым делом оказал помощь генералу Муравьему, до той поры мало знакомому с военно-морским делом. А помощь потребовалась, и немалая. Для поездки Муравьева в Константинополь был выделен фрегат «Штандарт». Вот в каком состоянии находился фрегат, по воспоминаниям Муравьева: «Фрегат наш дурно держался против ветра, который усилился до такой степени, что мы ничего не могли выиграть лавированием. Сделалась сильная буря, продолжавшаяся постоянно трое суток. Три главных паруса изорвало пополам; судно же раскачало до такой степени, что оказалась течь; гнилое дерево старого фрегата подалось под болтами, прикрепленными к русленям, при коих держались ванты бизань-мачты; винты ослабли, и мачта грозила падением; руль перестал действовать, что отнесли тогда к сильному волнению. Команда, мало приобвыкшая к своему делу, до крайности утомилась, так что люди однажды отказались, было, идти на марс для работ. Капитан судна Щербачев хотя и не переставал быть деятельным, но не умел распоряжаться».

Приведением в порядок фрегата «Штандарт» Казарский занимался, впрочем, между делом, хватало других куда более важных забот.

* * *

20 февраля 1833 года 4 линкора, 3 фрегата, корвет и бриг под командованием М.П. Лазарева покинули Севастополь и 26 февраля стали на якорь в Буюк-дере у Константинополя. Султан под давлением европейских держав предложил контр-адмиралу Лазареву покинуть Босфор. Но Лазарев был Лазарев, и отступать он не привык! Лазарев отказался удалиться, сославшись на противный ветер, и даже когда ветер переменился, не тронулся с места. К тому же этим поступком он показал черноморцам, что способен к смелым решениям и готов в самых критических ситуациях брать ответственность на себя. На Черном море от таких смелых действий адмиралов давно отвыкли, и поступок Лазарева был оценен всеми по достоинству. Авторитет балтийского адмирала сразу сильно вырос.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация