Нет, не останется Наполеон зимовать здесь! Отдельные полки нужно начинать перебрасывать под Красный, на перехват французов. Но главнокомандующий отлично знал, что одно дело размышления, совсем другое жизнь. Потому и вызвал к себе Данилова.
– Послушай, князь, – начал Михаил Илларионович, – дело тут такое.
Кутузов подробно рассказал Николаю о своих раздумьях по дальнейшим действиям Наполеона.
– Понимаешь, подполковник, мне бы надо сейчас пол-армии под Красный вести, но опасаюсь. Ох, опасаюсь! Хитер Наполеон, такие коленца иногда выкидывает, только диву даешься. Мне бы догадки фактами подтвердить. Ты, князь, Смоленск с детства знаешь, не заблудишься. Да и соображаешь хорошо. Посмотришь, что к чему, и сразу разберешься, что Наполеон делать собирается. Все понятно?
– Да, ваша светлость!
– И еще. Знакомец твой сейчас может быть в городе.
Николай понял, что речь идет о «графе Каранееве».
– Потому будь осторожен, Николай Тимофеевич!
Данилов вздрогнул. Он и не думал, что Кутузов помнит его имя-отчество.
– Хорошо, ваша светлость. Какие еще будут приказания?
– Приказания? Будет приказание! Вернись обязательно, князь Данилов!
В дверях Николай обернулся. Кутузов крестил его в спину. Как Багратиона, когда отдал тому приказ идти через горы на Голлабрун и остановить армию Наполеона.
IV
Батальон гвардейцев охранял Днепровские ворота. Не от русских. От французов, стремящихся войти в город. Азарова и Данилова, одетых в форму наполеоновских драгунских офицеров, остановили.
– Господин майор! – обращаясь к старшему по званию, сказал лейтенант, начальник караула. – Приказ маршала Даву – никого не пропускать в город.
– Доложите вашему командиру, лейтенант, прибыли офицеры специальной инспекции кавалерийских частей. Нас дожидается бригадный генерал Перментье.
Азаров говорил легко, словно повторял эти фразы каждый день, хотя всего только раз в жизни слышал о генерале Перментье. Лейтенант переменился в лице. Всего два часа назад он задержал у ворот капитана, который тоже представился офицером специальной инспекции. Почему-то капитан показался подозрительным. Лейтенант велел гренадерам проводить его к командиру батальона. Больше капитана он не видел, а вот командир появился минут через пять. Взбучка, которую он устроил лейтенанту, носила образцово-показательный характер. Бедный офицер так и не смог понять, за что ему досталось. Он ведь не читал бумагу с подписью Наполеона, которую командиру батальона предъявил капитан. Но понял, что со специальной инспекцией лучше не связываться.
– Прошу вас, господин майор! И вас, господин капитан! – добавил лейтенант, обращаясь к Данилову.
Сразу за воротами пришлось спешиться. Подняться на Соборный холм с седоками не смогли бы даже хорошо подкованные лошади. Ударившие морозы покрыли дорогу сплошной коркой льда. Данилов и Азаров надели рваные грязные тулупы, которые снимали, подъезжая к воротам. Замотав головы шарфами, они стали похожи на многих других французов, узнавших за последнюю неделю, что такое настоящий русский холод.
– Что с лошадьми делать станем?
– Бросим. Не жалко, французские.
Рваные тулупы составляли важную часть амуниции. И тепла прибавляли, и хорошо накидывались поверх мундиров. Невзрачные с виду, они выполняли функцию походных сумок. В разные места были зашиты сухари, сыр, вяленое мясо, фляги с водкой. Через прореху в боку Николай мог мгновенно выхватить пистолет. Тот, что позаимствовал у французских лазутчиков. Две дырки на полах на самом деле являлись входами в карманы с патронами.
Теплое шерстяное белье, надетое под мундир, было явно не лишним. Ночью морозы достигали пятнадцати градусов.
Основной план предполагал, что разведчики проведут в Смоленске приблизительно половину суток. Все это время они будут ходить, смотреть, запоминать. Главная задача – понять, что станет делать Наполеон. Отход из города предполагал маневр, выражающийся словами – как получится.
– Я знаешь что подумал? – Азаров говорил по-французски лучше некоторых парижан. – Вот здесь отличное место для памятника. Прямо на входе в город – никто мимо не пройдет.
Андрей показал на ровную площадку у подножья Соборного холма, немного возвышающуюся над воротами. На ней стояла батарея полуфунтовых «единорогов». Трофейные орудия еще были у французов.
– Ты считаешь, что за эту разведку тебе стоит поставить памятник?
– Ну что ты…
Азаров смутился по-настоящему.
– Скажешь, тоже… Кутузову.
– Ладно! Запомни место, – проговорил Данилов. – Батарею надо будет гаубицами уничтожить. А то она здесь как кость в горле. Да и надо бы… место для памятника расчистить.
Николай негромко рассмеялся, и, уже преодолевший смущение Андрей, улыбнулся в ответ.
Друзья свернули направо и двинулись в сторону Пятницких водяных ворот. Пройдя немного дальше в сторону, полезли вверх по Резницкой.
Подниматься оказалось очень трудно. Дорога завалена трупами лошадей. Поскольку эта часть города всегда была деревянной, то она сгорела еще во время августовского штурма. Пологий овраг, именуемый Западным логом, по дну которого шла улица, теперь служил грандиозной свалкой, куда сбрасывали все без разбору.
Через полчаса выбрались на Сенную площадь, так никого и не встретив. Французы предпочитали передвигаться по улице Соборной горы и по вновь отстроенному мосту через Сухой лог перебираться на Молоховскую. На площади друзья никого не заинтересовали.
– Да, мой капитан, в этом городе ты великолепно знаешь все помойки.
– Когда я был здесь последний раз…
– Верю-верю, – поспешно сказал Азаров, улыбаясь. – Однако хочу обратить внимание на другое. Сколько позиций для батарей видишь?
С площади на нижнюю часть города открывался отличный вид.
– Пять-семь. Может десять.
– А сколько орудий в поле твоего зрения?
– Только батарея у ворот. А если у них больше нет орудий?
– Есть, конечно. Только нам все равно. Раз пушек нет на позиции, то не собирается ее оборонять. Нам что нужно? Понять, будет ли Наполеон сражаться за Смоленск.
– Считаешь, что этого достаточно?
– Конечно нет. Наше дело сведения доставить, а фельдмаршал пусть выводы делает.
Пара часов ушла на то, чтобы облазить нижнюю часть города. Пришлось снова спуститься к Днепровским воротам, теперь уже через Соборный холм, а затем опять подняться наверх по Егорьевскому ручью. Орудия попадались, но не в тех местах, где их можно быстро выкатить на хорошие позиции. День начал клониться к вечеру, когда друзья добрались до Никольских ворот. Верхнюю часть города решили осмотреть особенно тщательно. От восточной стены до Королевского бастиона. Николай и Андрей нашагали немало верст, но за все время ими никто не заинтересовался, кроме лейтенанта у Днепровских ворот. Войск в городе было немало, еще больше располагалось в Петербургском предместье. Говорить о том, что у Наполеона нет армии, пожалуй, не стоило. Одна только Старая гвардия, размещенная хоть и тесно, но все-таки в человеческих условиях, составляла тридцать тысяч человек. Но, видимо, только она и являлась боеспособной частью французского войска. Все или почти все остальные дивизии и корпуса были изрядно потрепаны, измотаны до предела и деморализованы. И потому никому не было дела до двух офицеров, натянувших рваные тулупы поверх мундиров и бесцельно бродящих по городу.
