– Интересно! – на этот раз не сдержался Каранелли. – Значит, только рабочие и крестьяне? А культура? Музыка? Живопись? Армия? Кто у вас воюет?
– Образование у всех. Наука, культура в интересах пролетариата, армия рабоче-крестьянская.
– А кто управляет государством?
– Партия!
Молчавший Данилов заявил:
– Лично я уже ничего не понимаю.
– Да, пожалуй, слишком много для первого раза, – отозвался Лемешев, – к тому же мы пошли не с той стороны. Попробуем по-другому. Меня зовут Олег. Вы спасли мне больше, чем жизнь. За сутки, которые мы провели вместе, стало понятно, что я вам очень нужен, но и вы мне нужны не меньше. Мало того, без вас мне придется совсем трудно. Вы пока не сможете все понять, но это временно. Главное, что и вы, и я готовы воевать против фашизма. А значит, все складывается так, что лучше всего нам воевать вместе. Здесь, в тылу врага. Разве не так?
Каранелли с улыбкой пожал плечами, дескать, какие могут быть возражения.
– Да, с вами будет лучше, – Данилову майор нравился все больше и больше. Утром, во время визита к дороге, где Олег вызвался выйти на открытое пространство, Николай не очень одобрял жест француза, отдавшего оружие Лемешеву. Лейтенант Клюк еще прочно сидел в памяти. Но с другой стороны, поведение майора вполне соответствовало понятиям об офицерской чести. А уже днем, когда они пересекли весь лес и вышли к маленькому селу, образцово провел разведку, почти мгновенно определив, что немцев в селе нет. Потом вместе с Даниловым – Каранелли остался с лошадьми – прошелся по домам, поговорив с селянами. В результате они вернулись, ведя в поводу еще одну лошадь, нагруженную двумя мешками с одеждой, одеялами, продуктами и даже парой котелков, мисками и ложками. Особой гордостью разведчиков были такие дефицитные вещи, как почти полный коробок спичек и горсть соли. И вообще, Лемешев воспринимался уже как товарищ. И сейчас, когда солнце спряталось в появившиеся на западе облака, озаряя лес багровыми отблесками, они сидели у костра около большого шалаша, майор пытался объяснить устройство современного мира.
– Тогда повторю, меня зовут Олег. Воинское звание и фамилию лучше совсем забыть. Ваши имена Николай и Лев. Именно Лев, а не Луи. Никому – ни своим, ни чужим нельзя говорить, что вы француз, у нас сейчас не очень приветствуются иностранцы. Потом расскажу, – опережая вопрос, проговорил Лемешев. – Но даже наши имена должны стать секретной информацией. Нужно придумать клички, которыми будем называть друг друга.
– Зачем все это? – Данилов недоумевал.
– Азы работы за линией фронта. Простите, князь, так меня учили.
– Вас учили воевать в тылу врага?
– Да.
– Тогда я не понимаю, Николай, о чем можно спорить?
– Мне тоже приходилось в тыл к противнику ходить. Про тебя вообще даже не говорю, – проворчал Данилов.
– Сейчас другие времена. Кстати, ты не возражаешь против клички Князь? Олег, такую можно?
– Вполне.
– Тогда тебе подойдет Француз, – огрызнулся Данилов, глядя в смеющиеся глаза Каранелли.
– Не стоит, – мягко поправил Олег, – даже намекать на происхождение. Может, лучше Артист?
– Мне все равно, пусть Артист.
– А меня называйте Сокол.
– Почему? – хором переспросили Данилов и Каранелли.
– Потому, что у меня еще не было такой клички. Пошли дальше. Прошу навсегда запомнить, что мы встретились впервые в лесу. Здесь. Если кто-то думает, что мы встречались раньше, то лучше забыть об этом.
– Не пойдет, Сокол, – Луи входил в роль с такой скоростью, что Олег неожиданно подумал, что не случайно назвал его Артистом.
– Почему?
– Нас видела половина твоей дивизии. Странно, что ты нас не заметил раньше, – усмехнулся француз.
– Даже не рассматриваем этот случай. Мы здесь, а где дивизия, неизвестно. Итак, мы встретились только здесь. Биографии знаем только свои. Вам я помогу придумать легенды, но это дело не одного дня. Конечно, серьезную проверку они не выдержат…
– Прости, Сокол, что поможешь придумать?
– Легенды, Артист, легенды. На языке разведчиков – это выдуманные биографии.
Лемешев замолчал на несколько секунд. Потом добавил:
– Разведчик – это лазутчик.
И поднял глаза на собеседников. Те не смеялись. И то хорошо.
– Дальше. Нам нужен командир. Мы военные люди; зачем – нет смысла объяснять.
– А что не ясно? Командовать будешь ты, Сокол! Мы даже оружие не знаем и противника плохо представляем.
– А вот это не совсем верно, Артист. Если оружие не знаешь, противника не представляешь, то ни командиром, ни рядовым на войне не нужен. Только лукавишь ты. Вчера вы утащили меня из-под носа немцев, положив пятерых. Значит, с оружием и противником разобрались успешно.
– Так это только пистолет и автомат.
– И с остальным разберетесь. Поймите, ребята, если командовать стану я, то мне трудно будет понять, чего вы знаете, а чего нет. А если вы – то один подчиненный точно все поймет. Так что, Князь, ты не против, если командиром станет Артист? К тому же он старший по званию.
– Не против. Это хорошо, что ты сам предложил, Сокол. Мне спокойнее, если командовать будет он.
– Значит, так тому и быть. Только мне интересно, а почему тебе спокойнее?
– Он очень долго был моим личным врагом, но остался жив, несмотря на все усилия.
– Да… – наконец-то настала очередь Лемешева озадачено чесать затылок. – Трудно представить более убедительный аргумент.
IV
Проселок, уходящий от Красного на северо-запад, шел вдоль реки Свиной и широкой дугой огибал лесной массив. Нанизав по пути несколько деревень и миновав последнюю, он постепенно делился на тропки, разбегающиеся по лесу. Река же впадала в Днепр. Другая дорога, та самая, что шла на север к Гусино, тоже упиралась в Днепр, где на месте взорванного моста торчали сваи. С третьей стороны лес естественно ограничивала река с заболоченными берегами. Если посмотреть сверху, то он был похож на почти правильный треугольник со стороной двенадцать-пятнадцать километров.
Каранелли принял решение организовать две базы – основную и запасную – и несколько тайных складов. Хранить, правда, пока было нечего, но офицеры понимали – чтобы воевать, необходимы оружие, боеприпасы, продукты, одежда, обувь. Лошади тоже представляли предмет особой заботы. С одной стороны, с ними передвигаться значительно проще и быстрее, а с другой – маскироваться становилось труднее.
Длинного июльского дня явно не хватало, чтобы переделать все намеченное с утра. Но через трое суток на поляне основной базы появилась землянка в два наката и небольшой погреб. Ежедневные рейды по деревням позволяли пополнять запасы. Умение Лемешева разговаривать с людьми очень помогало. Теперь отряд располагал лопатами, пилами, топорами, молотками, солидным запасом гвоздей. Одежды тоже хватало, – почти в каждой избе она осталась от ушедших на фронт мужчин. В тайник у проселка перетащили железо из пустующей МТС: болты, гайки, шурупы.
