1
Пол ушел из-под ног. Все ушло, пол, стены, мир вокруг, осталась лишь слепящая Тьма и бесконечная пустота, и я, висящий в ней. И ощущение жуткого горя, сменившегося бесконечной радостью, потому что в этой Тьме моя рука встретила ее руку. Мне даже не надо ее узнавать, я просто слился с Настей в одно существо, в ракету, несущуюся сквозь бесконечность, и стало все равно, куда мы несемся. Лишь бы вдвоем, мне все равно.
И Тьма вдруг сменилась просто темнотой, и лишь присутствие близкого прокола в мироздании водило вдоль позвоночника ледяными пальцами.
— Любимая? — спросил я, скорей тихо выдохнул.
— Блин, мне показалось, что я тебя потеряла, — в голосе Насти даже волнение какое-то другое. — Хорошо, что руку нащупала. Так мы что, перенеслись?
Я щелкнул фонариком, обведя лучом стены вокруг.
Это не подвал, где я был только что. Но и не насосная станция в Форт-Мак-Мюррее.
— Перенеслись, — кивнул я. — Только хрен знает куда.
— А что не так? — Настя удивилась.
Ну да, я успел побандитствовать в том мире, а для нее и секунды не прошло, похоже. И считает, что мы попали в мир Уоррена.
— Они уходили с такой же насосной станции, — объяснил я, пытаясь себя, по-детски ликующего, представить рассудительным и спокойным. — А это точно не она.
— О-ой! — Настя явно расстроилась. — Но в любом случае, что здесь сидеть? Вон дверь. — Она лучом своего фонарика показала на дверь в торце помещения. — И когда ты успел ночник надеть?
— Успел, ты не заметила, — решил я перенести продолжение обсуждения на потом. — Давай осматриваться аккуратно. Дверь держи.
Настя взяла дверь на прицел, а я просто провел лучом фонаря вокруг. Нечего тут осматривать. Стены… из бетонных плит, что ли? Только цвет какой-то песочный, или кажется так. Под ногами пол… даже не пол, песок это. Со следами, люди здесь были, правда, давность следов на сухом песке определить трудновато.
— Выглянем. Пошли к двери, по-тихому.
Настя через всякое прошла, объяснять уже ничего не нужно, так что она просто встала сбоку от двери, взявшись за большую и немного странную поворотную ручку. А я, вскинув «калаш» к плечу, навел его на дверь. Готов встретить что угодно.
— Открывай, — шепнул я.
Дверь, с виду вроде массивная, распахнулась неожиданно легко, словно ничего не весила. Три бетонных ступеньки передо мной, ведущие вверх, а сверху яркое, ослепляющее солнце.
— Пошел, прикрывай.
Шаг на первую ступеньку, вторую, чуть водя стволом из стороны в сторону… и как-то сразу вся картинка прорисовалась. Песок с камнями вперемешку, редкие сухие кусты, долинка между каменистых склонов, какой-то сарайчик слева, от него вдаль рельсы, чуть в стороне странная машина и два человека, оба в темных очках, с оружием в руках, держат «по-патрульному», позы спокойные… пока не появился я. Тогда тот, что стоял ближе, вскинул оружие, а второй начал сдвигаться чуть левей.
Не знаю, что они хотели, но задавать вопросы мне сейчас некогда. Они кого-то ждали, и эти кто-то, то есть мы, появились. И первое их движение — взять меня на прицел. Поэтому я просто выстрелил, мне вскидывать не нужно. Выстрелил в голову ближнему, успев разглядеть, что он явно в бронежилете. И тут же, поняв, что не промахнулся, перенес огонь на второго, который выпустил очередь в ответ, заставив меня присесть в моем крошечном «окопчике» со ступеньками, а затем, продолжая стрелять, чтобы не дать мне высунуться, начал сдавать задом, явно в поисках укрытия, к своей машине.
Через мою голову, хлопнув запалом, перелетела граната, упав в песок в нескольких шагах от противника, прямо перед ним. Он резко дернулся, запаниковал, рванул в сторону, пробуксовав по песку, уже не стреляя, и я убил его тремя короткими очередями. Первая пришлась в таз, сразу свалив его с ног и заставив закричать, а еще две пришлись в тело уже лежачего, под жилет, после чего он быстро затих, а песок под ним окрасился кровью.
Смена магазина, полупустой просто под ноги.
— Кто это? — спросила Настя сзади.
— Откуда я знаю? Прикрывай, я дальше.
Наш «окопчик» — это что-то вроде подъема из бункера, который холмиком у нас за спиной, сейчас закрывает обзор. Так что я наверх, а Настя пусть направление, где машина убитых, если это их машина, держит.
Поднялся медленно, осмотрелся — нет никого больше. За бункером просто пустыня, мелкий каньон, камни и песок, местами какая-то жидкая колючка растет. Теперь сарайчик остался, там тоже кто-нибудь может сидеть.
— Я туда, прикрывай.
— Гранату возьми.
— Не, мало ли что там внутри? — отказался я.
Может там бочки с бензином каким, например. Или еще что.
Но в сарайчике было пусто. Кстати, из чего сарайчик? Подошли, поглядели. Пластик какой-то, незнакомый, и листы… да, листы склеены, неряшливо так, на каком-то пластиковом же каркасе. Все простенько, но вот я пока не видел клееных сараев. Не приходилось как-то, так что записываем первую странность. И их тут много, странностей этих самых, я уже сейчас вижу. Тут вообще все странно.
Дверь в раме, без замка, потянул — опять так же на удивление легко открылась, словно пенопластовая, внутри… внутри никого, но в сарае окно, затянутое чем-то вроде… плексигласа, что ли, а перед ним загадочная штуковина, пульт какой-то, всего с одной большой кнопкой, на стене рядом плакат, лист все того же пластика, с какими-то надписями на разных языках… это все потом, раз опасности отсюда нет. Пока остальное осмотрим, потом будем детально разбираться. И думать, соответственно.
— Ну и где мы? — спросила Настя, подойдя сзади.
— Очередная действительность, — ответил я на удивление конкретно. — Давай осматриваться. Вход в одну сторону, ощущаешь?
— Да, — после короткой паузы кивнула она. — Не чувствую ничего.
— Вот и я тоже.
Открытую «дверь» мы уже спинным мозгом научились воспринимать, так что… так что «дверь» закрыта, обратно никак. Да и зачем нам обратно? Там нас ничего хорошего не ждет в любом случае, надо здесь осматриваться. Если мы кого-то убили, то это означает, что здесь живут люди. И Тьмы рядом нет, не видно ее, это уже радует. Тварей тоже, и тварей мы тоже обычно чувствуем. Живых было двое, но они уже неживые. Надеюсь, что тут они в форме зомби не встают. А мысли все на потом, сейчас не до них, пока еще действовать надо.
— Посмотри, что здесь, я «двухсотых» гляну.
Такой вот бытовой семейный разговор. Мама дорогая, даже эмоций уже никаких, разве что адреналин после схватки в крови рассасывается, до чего мы дожили… хотя, если постоянно приходится выживать, то это даже хорошо, так и надо, рефлексии губят.
