Где остальные и сколько их?
Колонна из трех машин шла неторопливо, но, как мне кажется, опасливо.
— Шутихин, стрелка второй машины ведешь, Маркин — замыкающей. Я первую беру.
Поерзал, удобней приложился к ручнику. Оптика-полуторакратка чуть приблизила картинку. Да, настороже противник, пулеметы в разные сектора смотрят, но все же балбесы и дилетанты, идут опять без головного дозора, сразу кучей. Если это не головной дозор сам по себе, а сзади их целый полк тянется…
У плаката дорога чуть изгибается направо, если с нашей стороны смотреть, ведет к реакторной территории немного, но не по прямой, а вроде как по диагонали. Если проедут плакат, то они пойдут сперва прямо на нас, потом их начнет вбок уводить. Для Шутихина стрелять станет сложней, пулеметчикам проще. Я скосил на секунду глаза на запасные магазины к ручнику, заботливо выставленные рядом, чтобы времени не терять при стрельбе, копаясь в разгрузке. Мне надо плотный огонь выдавать, пока есть возможность накрывать их сверху, пока борта машин с наклеенной броней хавиков не прикрывают. И еще на мне подрывная машинка, вот с ней прощелкать нельзя. Положил на ящик рядом, снял с предохранителя. Кнопка «1» — левый проезд в нашем импровизированном завале, кнопка «2» — правый. Машинки от мин у «Фирмы», с их позиции пространство у забора просматривается лучше. Пока второй броневик наполовину скрыт углом ограды, но пулемет на дорогу смотрит, ему сектора хватает.
Встали. Встали перед плакатом, читают. До них метров двести, видно хорошо. Пулемет с головной машины, пикапа, развернут как раз в нашу сторону, но сам стрелок на плакат уставился, отвлекся.
Ну, что решат? Поедут дальше или повернут? Не повернут, я уверен, но пусть проявят намерения, пусть повод дадут. Палец ласкает гладкую вогнутую поверхность спускового крючка, левая рука поддерживает упертый в плечо приклад. Дышать правильно, успокоиться, не нервничать, сейчас нужна холодная сосредоточенность, все эмоции на потом. Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо как никогда… Утесов, ну на кой ты тогда это все спел?
Командир во второй машине, похоже, за манипулятор рации взялся. А в нашей рации, включенной на громкую связь, раздался звук кодированного сигнала. О чем говорят — не знаю, но говорят, один говорит, второй отвечает. Кобыла ваша умерла-а-а…
— Лина, внимательней, не отвлекайся ни на что, сейчас начнется, — прошептал я в микрофон короткой связи.
— Все нормально, я смотрю.
Кобыла что? Пустое дело, она с конюшнею сгорела, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо-о-о…
Нет, не повернули, дальше пошли!
— Валим всех, по моему выстрелу…
Упавши мертвым у печи, он опрокинул две свечи, упали свечи на ковер, и запылал он, как костер, огонь усадьбу охватил… чего-то там еще дальше, все куплеты не помню, но назойливая мелодия так и крутится в башке, крутится… конюшня заперта была, а в ней кобыла умерла…
— Шутихин, цель держишь?
— Держу.
— Жди…
Машины тронулись неторопливо, пулеметы заводили стволами по окнам соседних зданий. Люди в машинах брали оружие наизготовку.
Чуть ближе, еще ближе… так, чтобы верхняя проекция в сектор вошла как можно лучше… и чтобы им захотелось прорваться в нашу мертвую зону, где мы их не достанем…
Вот пошли на изгиб дороги, уже вот-вот… скорость маленькая, это они зря…
Марка прицела на голове стрелка головной машины, у него пулемет со щитком, в грудь не попаду, да и броник там, а вот в голову дотянусь, с этой дистанции точно дотянусь… Так, и чтобы они завал не успели увидеть, вот… вот…
Дыхание, спуск, преодолевая сопротивление пружины, пошел назад…
Тр-р-рах!
Звук кроткой очереди разорвал шум ветра, метнулся эхом, придавился активными наушниками. Голова стрелка дернулась, он сразу обмяк. Рядом тут же грохнула винтовка Шутихина, раз, другой, третий, заколотил пулемет Маркина, но мне некогда смотреть на результат, я открыл огонь по машине, уже длинными, запятнал лобовое бронестекло, чтобы заставить водителя запаниковать, перенес огонь на кузов, на засуетившихся там людей. Одна очередь патронов в десять, вторая, третья. Попадаю, точно попадаю.
Водителей нам было не достать, равно как и командиров машин, сидевших рядом, лобовухи их прикрывали, но стрелка и сидевшего в кузове я достал точно, отчетливо видел, как второй тоже упал, кулем, ткнувшись головой куда-то вниз. И дальше водители резко прибавили скорости, машины рванули с места как пришпоренные.
— Встаем!
Из бойниц для нас больше сектора нет, те уже близко. Подскочил, ударом сбил сошки пулемета вперед, уронил оружие на парапет, на эти самые торчащие рогульки, поймал головную машину в прицел, выпустил все, что осталось в магазине, одной длинной очередью, отпустил оружие, протянув руку к подрывной машинке. Шутихин уже сменил снайперку на автомат, который на такой дистанции сподручней, палил короткими, гильзы летели в мою сторону. Снова затарахтел единый, Маркин тоже присоединился. Как можно больше огня, как можно больше, огонь усадьбу охватил… чего там дальше, опять забыл…
Даже не притормаживая, машины рванули в правый проезд, в правый…
— Два! — заорал я сам себе, не давая ошибиться, спутать кнопки.
Вот головная влетела в проезд, и мой палец вдавил кнопку так, что корпус машинки, наверное, мог треснуть.
Бабах!
Два столба песка и дыма взметнулись вверх, тускло-желтая вспышка сверкнула под головной машиной, подкинула ее, отрывая какие-то куски, полетевшие в стороны. Вторая машина, и без того наваливавшаяся на головную, наехала на первый, ближний заряд, пусть и не полностью, но дым и пыль ее закрыли, третья успела затормозить.
— «Фирма», давай!
Заработал пулемет с броневика, засыпая пулями подбитые машины, снова заколотил пулемет Маркина, затрещал автомат рядом. Я сбросил пустой магазин из ручника, воткнул полный, сбросил затвор с задержки. Головную машину за пылью вообще не вижу, а средняя просматривается. Так что по ней, по ней. Кто-то выпрыгнул, я перенес огонь на него, целясь в смутно различимый силуэт, успел боковым зрением заметить, что и в замыкающей машине стрелка нет, ствол пулемета отвернут от нас, а еще мне видны головы водителя и командира. Тогда по ним огонь, они хорошие, удобные цели…
Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, как никогда…
Еще бы второй машине выдвинуться да с тыла тех накрыть, но тогда в сектор огня «Фирмы» попадут, и тыл надо охранять, кто-то должен охранять тыл.
Сработали мины, сначала одна, потом вторая, начисто закрыв поле боя пылью, до полной невидимости, но я продолжал стрелять наугад, и никто рядом не останавливался. Как можно больше огня, давить их и давить. Если здесь есть еще их группы, то эту надо добить быстро, бей врага поодиночке, дави сразу так, чтобы брызги летели!
Частая стрельба все же стала пореже, пыль оседала, и я не видел целей. Головная машина покосилась на один бок, в ней никто не шевелился, командир второй лежал на песке рядом, вывалившись из двери, но зацепившись за порог ногой. Три тела за машинами, тех точно минами порубило. В замыкающей вроде бы кто-то дергался, но Маркин несколькими очередями добил всех.
