Илья покосился на старшего брата. Нет, не веселится. Чару осушил, поставил. Сидит, брови чёрные хмурит.
Илье даже как-то неудобно стало. Всем весело, а Артёма, старшего и лучшего из них, думы неведомые гнетут. Или опечален, что добычи настоящей на Миславе не взял? Так Илья что? Илья и поделиться может.
О том и сообщил немедленно.
Артём, однако, на предложение отозвался совсем не так, как ждал Илья. Глянул этак… нехорошо, скривился, будто Илья не серебро ему, а мешок гнилой соломы предложил:
– Ты думай, что говоришь! Это ты мне подачку, что ли? От богатого Ильи – бедному Артёму?
– Да ты чего? – изумился Илья. – Я ж от души. Если у меня удачи побольше вышло, так почему не поделиться?
– Слышишь, брат, что Илья мне предлагает? – Артём толкнул Богуслава. – Удачей со мной поделиться намерен! Он, понимаешь, самый удачливый из нас. Сначала по глупости в беду попадёт, но потом непременно вывернется. Да не просто так – а с прибылью, причём неизменной: денег мешком да девкой блудливой.
Нехорошо сказал. И голос оч-чень неприятный. Со своими так не говорят.
Илья обиделся всерьёз. Глянул на старшего брата мрачно, буркнул первое, что в голову пришло:
– Пипка не блудливая…
– Как? Пипка? – Артём расхохотался. И тоже противно так, напоказ: – Слыхал, Славка? Пипка! Вот уж имечко! Илюха, больше в полон не попадайся, ладно? Не то в следующий раз это будет…
– Довольно! – перебил Илья, поднимаясь. – Ты брат мой старший. Но тоже думай, что говоришь! Эта девка спасла мне жизнь! А глумиться над собой я не позволю никому, даже тебе!
– Ого! – Дрянная улыбочка сменилась хищным оскалом: – Малыш решил показать зубки, да? Сам-то хорошо подумал?
Илья молчал.
Так и так выходило худо. Аж в груди захолодело.
Илья безмерно уважал Артёма. Выше его Илья ставил только отца и покойного Рёреха. Артём спас Илью, ввёл в род. Ему Илья обязан всем. И сейчас вот тоже: на чужую землю пришёл – его спасать. И спас, может быть, потому что, не приди Артём и не сокруши Мислава, как знать: не оказался бы Илья снова в оковах?
Илья за Артёма встал бы в любом бою и против любого врага.
Но сейчас только и мог, что молчать.
Он чувствовал: что-то не так.
Похоже, Артём чем-то раздосадован, и он, Илья, просто подвернулся под руку. Вернее, под злое слово.
По уму Илье следовало сдать назад. Или хотя бы попросить уличского князя не говорить злых слов. Попросить. С позиции младшего. Тем более что Илья и был младшим…
Но что-то в нём противилось. Упиралось. Требовало: «Не поддавайся». Будто кто-то чужой завёлся внутри. Ворчал, подзуживал: «Ты сильный, ты гордый, ты богатырь. Это раньше ты был младшим, слабейшим, а теперь ты смотришь на брата сверху вниз и можешь поднять его одной рукой. Или разрубить пополам одним ударом меча.
Нет, конечно, ты не будешь его рубить, он же твой брат…
Но довольно! Ты больше не мальчишка! Ты воин! Все должны это видеть! Ты вправе требовать уважения! И никто, даже Артём, не смеет унижать тебя. Тем более на глазах у всех!»
Надо думать, мысли эти выразило и лицо Ильи, потому что Богуслав ухватил его за рукав:
– Илюха, да ты что…
Илья рывком высвободил руку.
– Да! – произнёс он чётко, глядя в глаза Артёма. – Да. Я подумал. То, что ты сказал – оскорбительно. И бесчестно. Другому я вбил бы хулительные слова в глотку. Ты – мой брат. Ты можешь болтать что угодно, не боясь, что придётся ответить. Ну так продолжай, я потерплю.
И сел на лавку.
Наступившая после этого тишина была оглушительна, будто после удара колокола.
Илья и не заметил, как притихли дружинники, даже самые развесёлые. Словно вдруг злой ветер по залу прошёл и каждого коснулся.
– Что ж, – сказал Артём будничным голосом. – В чём ты прав, так это в том, что за поганые слова надлежит ответить. – Он поднялся. – И ты ответишь, малыш. – Узкий клинок с паутинным булатным узором бесшумно покинул ножны. Князь уличский обошёл стол, оказавшись на свободном пространстве, махнул клинком, разминая кисть:
– Правом князя и старшего я объявляю этот поединок чистым.
Теперь у Ильи выбора не осталось.
Он глянул на Славку. Брат сидел с каменным лицом. Смотрел только на Артёма.
По другую сторону – Маттах. Замер с открытым ртом, тоже будто закаменел.
Правая рука Богуслава лежала на плече Лучинки, которая явно хотела вмешаться, но была остановлена мужем.
А больше встать между Ильёй и братом Артёмом было некому.
Что ж, значит, так тому и быть.
Илья тоже поднялся. Перешагнул через скамью. Остановился напротив брата. Его меч был на пядь длиннее Артёмова и на вершок шире в основании. Оба – в лёгких кольчугах, но без шлемов. И без щитов. Ещё у Ильи был кинжал, но поскольку Артём ничего не взял в левую руку, то и Илья оставил свою пустой.
Атака Артёма была стремительной.
Илья ещё прикидывал, как можно воспользоваться преимуществом более длинного выпада, а брат уже показал, что никакого преимущества нет. Миг – и он рядом. И скрежет клинка по броне.
И Артём снова в пяти шагах. Ухмыляется.
«Он мог запросто меня проткнуть, – подумал Илья. – Но решил не убивать…»
«Чтобы унизить! – подсказал кто-то внутри. – Он тебя унизил! Накажи его!»
Но злости не было. Совсем. Злость в бою – скверный помощник.
Илья плавно сместился вправо. В лицо брата Илья не смотрел – только на ноги.
Новую атаку отразил тоже легко. Очень легко. Поймал сильной частью клинка и уколол навстречу, вынуждая отступить… В последний момент переведя укол в короткий рубящий удар по бедру. Плоской стороной, но после такого удара защищённая лишь тонкой тканью нога обычно перестаёт служить своему хозяину. Ненадолго. Но достаточно.
Удара не получилось.
Артём не стал отступать. Напротив, шагнул вперёд, перехватив правую кисть Ильи левой рукой и целя крестовиной ему в лицо.
Илья успел присесть, одновременно тоже перехватывая руку Артёма, сжимая его запястье изо всех сил, заставляя выронить оружие.
Но Артём мигом ранее выпустил десницу Ильи, подхватил меч левой, резко ударил оголовьем клинка в локтевой сгиб Ильи. Левая рука ниже локтя враз онемела, хватка ослабела, Илья зашипел от боли, Артём же выдернул руку из хвата, одновременно поворотом оказываясь за спиной…
И тут уж Илья не сплоховал! Тоже на развороте ударил локтем, вложив в толчок скорость и вес. А вес у Ильи – ого-го! Чуть не вдвое против братниного.
Артёма отбросило шагов на пять. Понятно, он не упал, удержался, но инициативу потерял, чем Илья и воспользовался. Махнул мечом, опять на развороте, наращивая скорость…
