Выбравшись из ямы, я стряхнул грязь с джинсов, промокших и испачканных. Прислонившись к стволу ели, Уолтер закурил. В сгущающихся сумерках я не мог разглядеть его лицо, но чувствовал, что он как-то странно смотрит на меня. Огонек сигареты разгорался и угасал.
– В чем дело? – спросил я.
Уолтер лишь молча покачал головой.
– Нет, в чем дело?
Меня снова начинала бить дрожь.
– Мы с тобой собираемся убить человека.
– Не просто человека, Уолтер. А человека, который грозился натравить на твою семью психопата.
– Энди, возможно, тебе нисколько не страшно, но я сейчас точно наложу в штаны. Этой ночью я буквально глаз не сомкнул. Я постоянно думаю о том, что завтра миллион мелочей может пойти не так. Твой брат сбежит от нас. Убьет нас. Возможно, ему уже известно, что мы здесь. Ты об этом думал? Он психопат, а мы собираемся пойти против него.
Вдалеке хрустнула ветка.
– Разве ты делаешь это не для своих родных? – спросил я. – Думай о них, когда тебе становится страшно. Думай о том, что ты почувствуешь, увидев того зверя, который угрожал Дженне, истекающим кровью в яме.
В лесу сгустился пугающий мрак.
– Возможно, завтра придется туго, – продолжал я. – Быть может, нам придется… кое-что сделать с Орсоном, если он не скажет нам то, что мы хотим знать. Ты готов?
– Буду готов.
Уолтер направился в сторону шоссе. Подобрав лопату, я последовал за ним, отсчитывая шаги от могилы Орсона до опушки. Когда мы вышли из леса, шоссе было пустынным, и с высоких гор спускался туман. Теперь видимость составляла не больше сотни ярдов – а дальше черная непроницаемая мгла.
Я поставил свою лопату у самой большой сосны, какую только смог найти. Для того чтобы отыскать это место ночью, нам будут нужны какие-либо ориентиры. Когда мы забрались в машину, в салоне зажегся свет и запищало напоминание застегнуть ремни, и у меня внутри что-то оборвалось. Уолтер неправ. Быть может, всему виной туман и темнота, но мне было страшно. По дороге обратно в гостиницу мои руки, сжимающие рулевое колесо, дрожали. Я ломал голову, смогу ли осуществить задуманное. Несмотря на все, что сделал Орсон, он оставался моим братом. Братом-близнецом. Между нами была неразрывная связь.
Мы с Уолтером не обмолвились ни словом. Наверное, наше молчание было сродни тому, которое охватывает солдат накануне кровопролитного сражения. Нет места легкомысленной болтовне ни о чем. Только полная сосредоточенность на том, что предстоит в ближайшие часы, – и мысленная подготовка сделать нечто ужасное.
Глава 24
В пятницу в полдень, когда солнце достигло зенита и перешло в западную половину неба, моя кровать напоминала небольшой арсенал: мой миниатюрный «Глок» калибра.40, здоровенный «кольт» Уолтера калибра.45, две коробки «сорок пятых» патронов «ремингтон» с пулями с полым наконечником, по две дополнительных снаряженных обоймы к каждому пистолету, пара радиостанций «Амхерст РС-446», восемнадцать ампул бензодиазепина, одна ампула «противоядия», три шприца, латексные перчатки, фонарик, наручники и два военных комбинезона, приобретенных в армейском магазине в Дэвидсоне.
Труднее всего оказалось достать бензодиазепин. Теща Уолтера страдает от панических атак, и помимо прочих лекарств она запаслась успокоительным средней силы действия под названием «Ативан». Уолтер прикарманил тринадцать миллилитровых ампул препарата. Согласно данным, почерпнутым из Интернета, при необходимости этого должно было бы хватить для того, чтобы продержать Орсона в отключке пару дней. Однако отрицательная сторона заключалась в том, что «Ативан» начинал действовать спустя двадцать минут, а мне требовалось нечто такое, что оглушило бы Орсона меньше чем за две минуты.
Поэтому я совершил очень плохой поступок.
Авторы детективных романов в погоне за реализмом близко знакомятся с убийством, и я за долгие годы подружился со следователями, прокурорами и специалистами в различных областях криминалистики, которые любезно консультировали меня, помогая добиться достоверности. Описанные в моих книгах следственные и судебные процедуры безукоризненно точны. Я всегда правильно рассказываю про оружие. Один мой приятель-коронер как-то даже позволил мне присутствовать при вскрытии, чтобы я в первой главе своего последнего романа смог правильно передать обонятельные ощущения.
В «Синем убийстве» есть эпизод, в котором отрицательный персонаж крадет в больнице наркотические препараты. Поэтому я, работая над книгой, спросил у знакомого врача:
– Если нужно украсть в больнице наркотики, как это сделать?
Писателям можно задавать подобные вопросы, и никто ни в чем их не заподозрит, поскольку «все это для книги» и они выразят свою благодарность в предисловии.
Врач объяснил мне, что именно нужно делать, – и, черт возьми, он оказался абсолютно прав. Его совет: «Наведайся в послеоперационную палату. Неважно, что наркотики хранятся в запертых шкафах; ключи от этих шкафов лежат в незапертых ящиках. Моли бога о том, чтобы тебе попались невнимательные медсестры. Узнай, где установлены камеры видеонаблюдения. Раздобудь одежду санитара и изображай бурную деятельность до тех пор, пока не выяснишь, где хранятся ключи от шкафа с наркотиками».
Благодаря беспечности медсестер в послеоперационной палате через два дня после отъезда в Вудсайд я вышел из Больницы милосердия в Шарлотте, штат Северная Каролина, с пятью миллилитровыми ампулами быстродействующего бензодиазепина под названием «Версед». Применяемый при хирургических операциях, этот препарат при внутривенном введении усыпляет меньше чем за полторы минуты. К сожалению, он также способен вызывать нарушение дыхательных функций, поэтому я заодно прикарманил ампулу флумазенила, который используется в качестве антидота от бензодиазепина.
В дополнение к воровству лекарств я также внимательно изучил вопрос внутримышечных и внутривенных инъекций. Я запомнил дозы «Ативана» и «Верседа». Я тщательно выполнил домашнее задание, приготовил надежное огнестрельное оружие и разработал план. Когда мы с Уолтером сидели в креслах друг напротив друга, снаряжая обоймы патронами, я почувствовал, как меня охватывает абсолютное спокойствие. Мы действительно это делаем. Кто способен на такое? Тут нужны дерзость и бесстрашие, твою мать. Из этого получилась бы чертовски хорошая книга.
Пока Уолтер лег немного вздремнуть, я поднялся наверх. Стол в обеденном зале был заставлен грязной посудой и пустыми бутылками из-под вина – жертвами обеда. Вернувшись на кухню, я спросил у повара, может ли он приготовить сэндвич с индейкой. У него не было ни малейшего желания. Обед уже закончился. Но в конце концов повар нехотя согласился и предложил мне подождать у камина.
Я сел в кресло-качалку. Пламя в кирпичном очаге догорало. Я мысленно представил себе, как оно ярко горело в утренние часы, еще до того, как растаяла снежная пыль. Камин по-прежнему согревал уютную гостиную, но теперь уже без особого рвения. Дожидаясь своего обеда, я глядел на последнее тлеющее полено. Угли медленно пожирали дерево, превращая его в пепел и дым.
