– Черт! – Я заглушил двигатель. – Нужно было переждать ночь в Рок-Спрингс.
– Возможно. Но ты не знал, что случится такое.
– Да, не знал. – Я вытер растаявший снег со своей гладкой лысины.
– Ты совсем как я, – заметил Орсон. – В чем дело?
– Пить хочешь?
– Хочу.
Я влил ему в рот целую бутылку теплой воды.
– Орсон, – строго произнес я, – один неверный шаг, всего один, и я тебя убью.
– Верю.
Часы на приборной панели показывали 16.07. Я сидел и смотрел, как они показали 16.08, затем 16.09.
– Скоро совсем стемнеет, – сказал я.
Струйки пота стекали по моим ногам и груди. Откинувшись на спинку сиденья, Орсон закрыл глаза. От него несло мочой. Его халат был в пятнах, и мне стало стыдно, что я не дал ему возможность нормально справить нужду с тех самых пор, как мы покинули Вермонт.
Минуты продолжали свой неумолимый бег: 16.10, 16.11, 16.12.
– Я этого не вынесу, – пробормотал я наконец, заводя двигатель.
– Что ты собираешься делать?
– Искать грунтовую дорогу.
– Энди, Энди!
Включив передачу, я поставил ногу на педаль газа и посмотрел на Орсона.
– Перестань валять дурака, – спокойно произнес тот. – Дорогу ты не найдешь. И дом тоже не найдешь. Разыгрался самый настоящий буран, и если мы завязнем в стороне от шоссе, нам каюк. Итак, в ближайшее время мы из машины никуда не выйдем. Это нужно принять как должное. Так что давай останемся ждать здесь, прямо на шоссе, где мы по крайней мере знаем свое местонахождение. Если же ты попытаешься разыскать грунтовую дорогу, мы застрянем посреди пустыни.
– Нам достаточно лишь ехать прямо. Твой дом в той стороне. Мы будем ехать прямо…
– Прямо – это куда? Туда? Туда? Туда? Мне все кажется прямо!
Я надавил на газ, и зад «Лексуса» пошел юзом. Ослабив нажим, я попробовал еще раз, более плавно. Покрышки нащупали асфальт и дали машине существенный поступательный момент. Разогнавшись до сорока миль в час, я свернул в пустыню. Колеса провалились в рыхлый снег, и скорость тотчас же упала до тридцати миль в час. Сугробы здесь были вдвое выше, чем на шоссе, и хотя я чувствовал, что покрышки в любой момент могут потерять сцепление, я сохранял контроль над машиной. Петляя между кустами полыни, я всматривался вперед, ища длинную прямую белую полосу, не тронутую растительностью. Она потянется на запад, тонкая белая лента в снегу, мы поедем по ней и найдем дом.
Ошеломленный Орсон молча таращился на меня.
– Ты что-нибудь видишь? – спросил я. – Ты вообще смотришь?
Двигатель натужно вращал колеса, стрелка спидометра дрожала между двадцатью и двадцатью пятью. Я с тревогой смотрел на нее.
– Разворачивайся назад! – воскликнул Орсон. – Если ты сделаешь это прямо сейчас, мы, может быть, вернемся на шоссе. Но если ты остановишься здесь, нам останется только молиться.
– Ищи грунтовую дорогу! – приказал я.
– Энди…
– Ищи грунтовую дорогу, твою мать!
Прошло четыре минуты, прежде чем я сообразил, что Орсон прав. Я не видел ничего дальше пятидесяти футов перед капотом машины, а поскольку стрелка опустилась к десяти, я сомневался, что нам хватит скорости вернуться на шоссе.
– Мы возвращаемся, – сказал я, выкручивая руль вправо.
Зад дернулся влево, и колеса тотчас же потеряли сцепление. Охваченный паникой, я надавил на газ, и машина развернулась на триста шестьдесят градусов. К тому времени как я убрал ногу с акселератора, наша скорость упала до пяти миль в час, и я уже ничем не мог ее увеличить. «Лексус» остановился, уткнувшись в куст полыни.
– Все замечательно, – сказал я. – Ничего не говори.
Я осторожно надавил на газ, колеса завращались, но сцепления не нашли. Стиснув руль, я втопил педаль газа в пол. Двигатель взревел, покрышки подняли в воздух кучу снега и, на какое-то мгновение, мерзлой земли. «Лексус» устремился вперед в рыхлый снег, и я еще сильнее надавил на газ. Стрелка тахометра застряла в красной зоне, и я почувствовал по запаху, что двигатель начинает перегреваться. Но покрышки так больше и не нащупали землю, и через какое-то время я заглушил двигатель и выдернул ключ из замка зажигания.
Открыв дверь, я выбежал в буран. На скорости пятьдесят миль в час снежинки превратились в холодные иглы, беспощадно колющие мне в лицо. Наклонившись, я принялся разгребать руками шестидюймовый слой снега, рассуждая: «Быть может, я как раз стою на той самой грунтовой дороге». От холода у меня скоро заныли пальцы. Наконец я дорыл до земли, однако она оказалась чересчур рыхлой, чтобы быть дорогой.
Обратив лицо к беснующейся белой мгле, я кричал до тех пор, пока у меня не заболело горло. Лицо мое горело от холода, снег проникал в кроссовки. «Ничего этого на самом деле не происходит», – старался убедить себя я. Меня душил ужас при мысли о том, что я застрял в этой снежной пустыне вдвоем с Орсоном. Нет, этого просто не может быть!
Глава 32
Забравшись в «Лексус», я стащил с себя промокшую одежду. Бросив ее назад на пол, открыл свой чемодан и достал свежее нижнее белье, спортивный костюм, который я захватил, чтобы спать в нем, и две пары носков.
– Завести двигатель? – спросил я. – Это не посадит аккумулятор?
– Не должно. Но подожди хотя бы до тех пор, пока не сгустится кромешная темнота. Двигатель должен будет работать всю ночь, чтобы мы не замерзли. – Орсон привалился к окну, все еще не полностью пришедший в себя после снотворного. – Как у нас дела с бензином?
– Полбака.
Закинув ноги на сиденье, Орсон перевернулся на бок, спиной ко мне.
– Ты замерз? – спросил я.
– Есть немного.
Из чемодана Уолтера я достал спортивные штаны, шерстяные носки и серую толстовку с эмблемой университета Северной Каролины. Положив все это Орсону на колени, подобрал «Глок», лежавший у меня под ногами, и достал из кармана ключ от наручников.
– Сейчас я расстегну наручники, чтобы ты смог снять этот мерзкий халат, – сказал я. – После чего они сразу же вернутся на место.
Расстегнув наручники, я снял их с запястий Орсона. Сняв с себя халат, тот бросил его себе под ноги и натянул одежду Уолтера. Я приготовился снова сковать его наручниками, но он остановил меня.
– Подожди секунду. – Приспустив штаны, Орсон осмотрел ожог на внутренней стороне бедра. – Зудит просто невыносимо.
Почесав кожу по периметру волдыря размером с печенье, он опять натянул штаны, завел руки за спину и безропотно позволил мне снова надеть на него наручники.
Запрокинув голову назад, я вслушался в завывания ветра, терзающего машину. Вспышка молнии разорвала сумерки; тотчас же прогремел раскат грома.
