– Я давал присягу, – наконец сказал он, подняв глаза, – и смерть – не повод ее нарушать. Так говорил Стузиан, кажется. Располагайте мною, мой тан.
– О, ты только что спас свою жизнь, – донесся голос из ночи. – Он бы убил тебя в случае отказа. Или в случае неискренности.
– Конечно убил бы, – ухмыльнулся Адольф, ловким движением Клементины срезая с зайца полоску мяса. – Я носитель множества государственных тайн такого уровня, что тан эл’Мориа скорее прикончит меня, чем рискнет отпустить.
Они были правы – и Дорэ, и та, что пряталась во тьме.
– Покажись, Нэгари Ухру! Покажись именем Темет! Именем Ашураби! Именем…
– Хватит, смертный, я уже здесь, я иду.
Она вышла к свету костра семенящей походкой, маленькая сморщенная старушка с волосами, похожими на пук белой овечьей шерсти.
– Хм, это ты продала моей жене тот дурацкий амулет, если не ошибаюсь?
– Дурацкий? – хмыкнула Нэгари. – Твоей женой овладели злые лоа?
– Кажется, нет.
– Тогда я не понимаю, почему ты называешь мой оберег дурацким? Денег не верну.
Она уселась на соседний камень и протянула крохотные сморщенные ладошки к огню. Пламя полыхало ярко и горячо, но богиня продолжала кутаться в шерстяную шаль, такая маленькая и беззащитная.
У Нэгари Ухру было два обличья: свирепый кабан и кроткая овечка. Она могла выбирать из них любое, в зависимости от необходимости или настроения. В отличие от той безумной ночи, когда я носился между посольствами, сегодня Нэгари отринула воинственность.
– Итак, зачем ты хотела встретиться со мной, бессмертная?
– А зачем ты хотел встретиться со мной, смертный? Объединить силы в борьбе.
– Наконец-то снизошла.
– Так у нас, богов, принято, мы снисходим.
– Снизошел тут до меня один бог, теперь постоянно ношу его палец в кармане.
Она засмеялась.
– Я видела. Признаться, только после этого и решила связаться с тобой, Бриан эл’Мориа. Не всякий может выудить у него палец, палец о палец не ударив. – Ей крайне понравилась эта своего рода игра слов, и Нэгари звонко рассмеялась. – Что ж, спрашивай.
Возможно, она ждала шквала вопросов, но я уже многое знал от короля и от Барона. Лишь некоторые детали и темные пятна требовали разъяснения для полноты картины.
– Ты хочешь знать, как сердце Кахранолтара попало к людям? Но какая теперь разница?
– Я въедлив там, где не надо, хочу ощущать расследование на кончиках пальцев и знать десять фактов из десяти возможных. Будь так добра, расскажи мне о сердце и об остальном теле Дракона Времени, какое оно, как и где хранится, почему люди получили доступ к ихору?
– Раз ты так хочешь…
Она поведала, что прежнее тело Кахранолтара было огромно и покоилось под землей, а сверху вместо надгробия воздвигли склеп, который и не склеп вовсе, а печать сдерживания. За время джунгли поглотили ее, оставив на поверхности лишь верхушку. Дабы ослабить древнего бога еще сильнее, его сердце было изъято и удалено. Попадание же иных кусков божественной плоти к людям произошло случайно, в определенный период река Анхераго, изменив свое русло, подмыла захоронение и унесла часть окаменелостей, которые потом были найдены смертными.
– И куда же делось сердце?
– Поскольку боги не могли в то время находиться рядом с ним подолгу, его передали на хранение племени без имени. То были самые страшные и отвратительные из людей, которых видел мир, каннибалы, призраки джунглей, незримые охотники, полузвери. Они вошли в легенды иных племен как чудовища, бессловесные твари, охранявшие свою территорию и никого не подпускавшие к сердцу. Для тех времен это было мудрое решение, но спустя эпохи его польза себя исчерпала.
– Появились чужаки, пираты?
– Верно. Они заплатили великой кровью, но выбили безымянных из пещер и украли сокровище. Помню, многие тогда бросились вдогонку, но не преуспели. А потом мы решили, что так даже лучше, пусть сердце отправляется туда, где никто не знает о его природе. Это тоже было мудрое решение для своего времени.
– Да. Только узник ваш есть само время, на его стороне вечность, он все может переждать и перетерпеть, а поскольку все когда-нибудь случается, случился и его шанс освободиться.
– Кахранолтар пробудился.
– Расскажи мне, как ты охотилась на него, расскажи, почему дважды спасла мою жизнь?
– Я не спасала твою жизнь, Бриан эл’Мориа, начнем с этого. Я лишь пыталась убить Кахранолтара в минуты наибольшей уязвимости. Идти по его следу к тому времени стало слишком сложно, он растил силы, и разница меж нами увеличивалась, как и его способность скрываться. Я готовила удар, чтобы…
– На крыше кальмирского павильона, знаю. Скажи лучше, как ты узнала, что он будет там?
– Я не знала.
– Но ты же была там, ты готовила заклинание.
– Почувствовала, как его перемещение колеблет пространство и время, совсем слабо, совсем тихо, но достаточно, чтобы и мне пойти следом. Вездесущесть свойственна многим богам, знаешь ли. А пока Кахранолтар убивал смертных, я подготовилась и ударила. Ты лишь чудом не превратился в пыль раньше.
Удача. Вот как?
– А в ту ночь, когда он второй раз чуть не прикончил меня?
– Тогда у тебя было сердце, и я понадеялась успеть, но тщетно. После вашей с Бароном встречи в Боса-Лербо он послал мне весть с просьбой немедля возвращаться в Арбализею…
– Постой, так я был в Боса-Лербо или мне снился сон, что я там был?
Нэгари раздраженно поджала губы, и все морщинки на ее крохотном личике проявились особенно сильно.
– А тебе не все рано, смертный?
Беда этой богини заключалась в том, что она была вынуждена действовать на чужбине, вдали от своего культа, из-за чего силы покидали ее очень быстро. Нэгари Ухру приходилось постоянно возвращаться в Ньюмбани, чтобы подпитывать себя. Намного легче приходилось Барону Шелебе, который путешествовал с собственным доменом.
– Насколько я понял, сейчас ты не можешь чувствовать присутствие Дракона Времени?
– Он таится.
– Но Барон сказал, что его сердце…
– Гулкое эхо блуждает в лабиринтах мироздания, – ответила она, – и безошибочно найти, где бьется само сердце, может лишь его хозяин. Остальные будут плутать, уповая на удачу. Сейчас же и эха не слышно, сердце и хозяин объединились и затихли, дело за малым – провести ритуал возрождения.
Я не мог чувствовать эмоций богов, но в этом не было нужды – и дурак понял бы, по тому, как зябко Нэгари Ухру куталась в шаль, что ее одолевал не холод, а страх.
– Какой ритуал?
– Емкий, и это все, что я знаю. Когда-то у Кахранолтара были последователи, культ, принадлежавший Спящему Богу. Они приносили ему жертвы, а он нашептывал им о бессмертии и о том, что нужно сделать, чтобы обрести его. Нарушить связь бога и его паствы невозможно, так что я просто нашла тех людей и уничтожила все их племя. Возможно, они знали, как его возродить, но унесли эту тайну с собой, и для того времени…
