– Ошибаешься, я уже мертв, а с мертвых не спро…
– Никакого выбора.
Темнота поцеловала меня в губы напоследок и толкнула в океан боли.
Полный рот песка, каменной щебенки и битых ракушек – то еще удовольствие. Надсадный кашель помог вытолкнуть все это наружу и наконец вдохнуть. Дрожащий и мокрый, я слепо шарил вокруг, пока не осознал, что с глазами моими все в порядке, после чего сзади накатилась пенистая волна, и стало совсем плохо. Загребая мокрый песок, я пополз вперед, спасаясь от повторявшихся атак, пока не выбрался на сухое место. Перевернулся на спину и отдышался.
Несколько позже – не знаю, сколько я пролежал, – получилось сесть и разлепить глаза. Местность узнавалась с трудом, голый пляж, усыпанный осколками камня. Большие глыбы неправильной формы торчали тут и там даже из моря. К счастью, долго замешательство не продлилось – занимавший солидную часть горизонта борумм натолкнул на мысль, что островок сей являлся недавно пристанищем Унгаратского бастиона, а вокруг валялись куски этого самого бастиона.
– К сожалению, взрыв стер это место с лица мира! – донеслось сверху.
Высоко над пляжем, на груде камней стоял загорелый мужчина с глазами и волосами цвета сусального золота. Он был одет в белоснежную сорочку с просторными рукавами, перехваченными кожаными наручами на предплечьях; кожаную жилетку с накладными карманами, сапоги с множеством ремешков и штаны. В его ушах блестели золотые серьги, на груди – золотой медальон, на поясе – золотая пряжка. С плеча свисала кожаная сумка.
– Господин Аволик.
– Тан эл’Мориа! Позвольте мне первому выразить вам свое восхищение! Это триумф! В один момент я даже испугался, что вы погибли!
– Со мной такое уже было. Вы нигде не видели моей горничной?
– Она здесь, без сознания! Поднимайтесь! Вон там, за теми камнями, есть уцелевший фрагмент лестницы!
По растрескавшимся ступеням я выбрался на небольшой участок пола, со всех сторон окруженный все теми же осколками камня. Видимо, в этом месте раньше был перекресток двух галерей бастиона. Внезапно я обнаружил там железный трон с мостика «Голода». Его покорежило, но в принципе своих очертаний трон не потерял, и именно на нем полулежала Себастина. Когда я захотел прикоснуться к ней, тело дракулины вздрогнуло и на миг стало «смазанным», словно от сильной и быстрой вибрации.
– Я уже видел такое, тан эл’Мориа, у нее слегка расфокусирован временной поток, не волнуйтесь, полежит немного и придет в норму.
– Она находилась рядом с навигационной сферой во время взрыва. Рискну предположить, господин Аволик, вы явились, чтобы завершить наши дела.
– Абсолютно верно.
– К сожалению, сердца у меня нет. Оно было, но – увы…
– К счастью, оно есть у меня! – улыбнулся он, доставая из кармана жилетки пробирку, в которой парил, не касаясь стенок, сверкающий бирюзовый бриллиант. – Успел поймать, когда вы разнесли Кахранолтара в клочья. Взрыв был – мое вам почтение! Так что, митан, закроем сделку?
Оборотник расстегнул замки своей сумки и достал оттуда два маленьких пузырька с жидкостью золотисто-красного цвета.
– Прошу, две порции смолы Мирового Древа. Вкуса нет, только привкус и запах – хвойный. Выпиваете – и в течение нескольких дней формируется инклюз. Советую выпить сейчас, сразу же почувствуете себя лучше. Если бы вы знали, на какие сделки и с кем мне пришлось пойти, чтобы достать… А впрочем, это не ваши проблемы.
Он сдавил мою ладонь в рукопожатии стальной силы. При этом на тыльной стороне его собственной ладони полыхнуло нечто вроде световой татуировки в виде листа бумаги. Сделка была закрыта.
Я откупорил один из пузырьков и выпил теплой, безвкусной и вязкой жидкости, от которой в носу поселился аромат ельника. Эдвард Д. Аволик тем временем достал из кармана пустые песочные часики. Открыв одну из сторон, он голыми пальцами искрошил туда сердце Дракона Времени.
– Наконец-то, – хрипло сказал оборотник.
Щелкнули замки сумки, и из ее необъятных недр появился угловатый скелет темного металла с шарнирами вместо суставов и часовым механизмом, вставленным в грудную клетку. Аволик щелчком открыл циферблат как дверку, установил меж шестеренок песочные часики и легким движением крутанул их. Безвольный скелет дернулся, вздрогнул, заскрежетал, и в пустых глазницах вспыхнули бирюзовые искры. Безо всякой помощи он встал на ноги.
– Вот и все, Кселорат Хронон полностью завершен. Жаль, что заказчик не дожил.
Дальше Аволик стал отдавать механическому скелету команды на неизвестном языке, и тот лихо перемещался в пространстве посредством вспышек бирюзового света, после чего в воздухе материализовались стрелки – секундная, минутная и часовая. Каждую из ник Кселорат Хронон использовал то как рапиру, то как копье, то как короткий меч, и камни вокруг пропускали стрелки сквозь себя, словно сквозь желе, столь острыми те были.
– Не сочтите за назойливость, но меня интересует один вопрос. Почему бирюзовый? Этот цвет за последнее время стал для меня самым ненавистным, и я не могу взять в толк, почему…
– Потому что бирюзовый, мой тан, – это и есть цвет самого времени.
– Как? У времени есть цвет?
– Да – бирюзовый. А цвет вечности – ярко-голубой, знаете, как у скорлупы дроздовых яиц. В основе своей вселенная весьма необычна и редко соответствует нашим о ней представлениям.
Оборотник поместил скелета обратно в сумку, без проблем его там уместив, и глубоко вдохнул морской воздух.
– Было приятно иметь с вами дело, тан эл’Мориа! Извините, что не пришел за сердцем раньше, оно интересовало меня исключительно в заряженном виде, а не как просто лишь божественный булыжник. Надеюсь, вы будете рады узнать, что те несчастные детишки вернули свое время, и теперь они вновь детишки, а многотысячные жертвы Кахранолтара уже получили назад свои души и вполне живы. Мм… не считая тех, что пребывали на этом островке. Они, увы, безвозвратно утеряны. А вы в очередной раз стали героем. Всего наилучшего!
Я хотел было его задержать, но отвлекся на подавшую признаки жизни Себастину, а через секунду Эдвард Д. Аволик исчез из нашего мироздания.
– Черт.
– Хозяин, простите, я, кажется, задремала.
– Ничего страшного, Себастина, нам можно и подремать немного. Мы ведь одержали победу.
– Как и было задумано.
– Честно говоря, я удивлен, что мы с тобой вообще остались живы… хотя, кажется, это неспроста.
– Герои никогда не умирают, хозяин.
Часть третья
Последствия
На следующий день после Невиданного Катаклизма все газеты мира написали о нем как о последней акции печально известного террориста Грюммеля и лебединой песне Железного Братства. Печатные издания наперебой превозносили персону Великого Дознавателя, а также ту невероятную операцию, которую Имперра провела в сотрудничестве со специальными службами Арбализеи. Все оплакивали мученическую смерть несчастного короля Солермо эл’Азариса, растерзанного бунтовщиками, безусловно, также находившимися в сговоре с террористами.
