– Кладбище, говорю, к воде близко.
– Не, не близко оно. Это река близко. Реки время от времени меняют русло, то ближе, то дальше. Виляют короче. Людей нет, воду не откачивают, вот, Иртыш и балует.
– Понятно… – отозвался Назар.
– Так, быстро, доставай весла и греби! – засуетился Басмач, ухватившись за рукоятки.
– А что… – закрутил головой Назар, пытаясь усмотреть опасность, но никак не усматривал: по левому борту виднелась долина между высоких холмов. Очень похоже на глубокий таз, или котелок. Но Басмач не ответил, он лишь, пыхтя, раз за разом наваливался на рукояти весел. Уключин для второй пары предусмотрено не было. Потому Назар просто подгребал одним веслом попеременно то с левого, то с правого борта.
Когда оба выбились из сил, а котловина осталась далеко позади, потонув в сумерках, Басмач втянул весла, опершись на них локтями пояснил:
– Там телевизионная вышка была.
– Да? Я башни не заметил.
– То-то и оно, что не заметил, – хмыкнул Басмач, – испарилась она. Там, не только вышка, но и гора заметно подравнялась, видимо сюда одна или несколько ядерных боеголовок свалилось. Вот почему город такой целый, не долетело до него. Гора на себя приняла удар. У подножия поселок располагался и, чуть в стороне, воинская часть, отдельная механизированная бригада: три батальона мотострелков на БМП, танковый батальон, артиллерия, ЗРК. Случись неприятельский десант, омехбр вполне бы дал бой. Но с БЧ межконтинентальной ракеты не повоюешь. М-да.
Назар почесал затылок, так толком и не поняв в чем проблема, понял лишь, что опасно.
Сумерки тем временем сгустились, наступила ночь. Над горизонтом показалась луна, по реке побежали световые дорожки, и стало светло. В принципе, плыть можно.
Вода тихо шелестела вокруг, издавая какой-то странный, однообразный шум, он успокаивал. Не сильный, но если вслушаться, заметный. Назар кутался в просторную телогрейку, было холодно, в лунном свете явственно виднелся пар, идущий изо рта. Басмач сказал, что идем в «режиме радиомолчания», и приказал не шуметь и не чесаться. Если с первым требованием Назар, несмотря на скуку, как-то справлялся, то со вторым была просто беда: вши, подхваченные у жителей ледового дворца, давали знать о себе довольно болезненными укусам. Но он терпел.
Воспоминание о дворце всколыхнуло неприятный осадок в памяти. Особенно то, как Назар витал в облаках, попадя в логово паучихи, и как рыдал от страха и брезгливости после, когда увидел, что на самом деле местная «богиня» Шелли из себя представляла. Еще, он помнил лицо Басмача, когда только пришел в себя, будучи замотанным по самые уши в липкие не то тряпки, не то паутину. Пожалуй, лысый и бородатый – третий по счету человек за всю жизнь Назара, кто сделал столь многое.
Первым был учитель из академовского бункера, Гена Степанович. Старик дал знания, ему, еще совсем дикому и голодному заморышу, шнырявшему по закоулкам технических этажей и прятавшемуся от смотрителей. Именно Степаныч сделал из него человека. Вторым, Шимун, трехглазый мутант и хозяин бродячего цирка. Шимун подобрал его с сестрой, дал приют, пищу, защиту. И свою дружбу. Да, Назар вполне мог считать трехглазого другом или даже отцом, которого он никогда не знал… Кто же для него Басмач – друг или брат, – Назар определиться не мог.
В бородаче было всего и понемногу: забота Шимуна, наставления Степаныча. С Басмачом было сложно. Всегда молчаливый, взгляд с прищуром, будто что-то задумал и вот-вот выполнит. Странный, не похожий на любого другого. Хотя, если бы бородатый был похож на любого из тех, что выжили и выживают в этом мире, то… Стали бы они помогать незнакомому пареньку, да еще запросто так? Спас, потому что мог? В нем еще предстояло разобраться.
Еще, Майка.
Голова пошла кругом. Назар в какой-то момент вдруг пришел к мысли, насколько огромен мир. Нет, Степаныч показывал глобус, рассказывал про континенты, звезды и планеты. Но да, знать, что ты ничтожество по сравнению с окружающим миром, и понимать – это разные вещи. Закоулки родного бункера хоть и были вонючей ямой, с огромными крысами, но там Назар знал каждый закоулок, каждую трещину в стене. Там ничего не менялось день ото дня. Облавы смотрителей были делом привычным. Стоило шмыгнуть в трубу вентиляции, и всё, никакой смотритель уже не достанет.
Но потом, после побега, мир из тесных коридоров, труб вентиляции, и нор, вдруг, одним гигантским скачком расширился до размеров… настолько огромных, что Назар даже и представить себе не мог, сравнивать попросту не с чем.
От всех этих мыслей к горлу подступил ком. Организм требовал перегнуться через звонкий борт лодки и выплеснуть горькое содержимое желудка в реку. Но Назар справился с взбунтовавшимися потрохами и тошнота отступила. Укутавшись в телогрейку, он уснул.
Назар встрепенулся и разлепил веки. Утро. Ну, почти: солнце едва-едва показалось над холмами. На одежде и бортах лодки осели белые пятна изморози. Он попытался размять затекшие конечности, но не смог, Бес улегся в ноги, не давай встать. Река сузилась прямо донельзя, до берега метра четыре, не больше.
– Что, проснулся? – голос Басмача был хриплым. – Я грёб всю ночь. Ты проспал все интересное.
– Что интересное?
– Персеиды, метеоритный дождь. Красиво.
Назар из рассказов учителя уяснил, что метеорит это такая каменюка, которая летает где-то в космосе и может в любой момент упасть на землю.
– Метеорит?.. – удивленно переспросил Назар. – Прямо дождь из камней?! И как я не проснулся от грохота.
– От грохота, – рассмеялся бородач. Назар решил, что Басмач над ним просто подшучивает, потому тоже рассмеялся.
– Ну чо вы ржете, а? Всю рыбу распугали. Сволочи, – недовольно пробурчал некто. Голос послышался с берега, вернее с валуна, отстоявшего от него метра на полтора. Часть камня приподнялась на двух кривых и тонких ногах. Басмач про себя ахнул такой маскировке, стоять плотную будешь и не заметишь. Но рука бородача тут же заняла место на цевье ружья. Волк глухо зарычал и высунул морду над бортом. Странный человечек тем временем что-то квохтал, скрипел, бурчал, выражая недовольство, но как только лодка удалилась метров на десять, сразу же замолчал и уселся на свое место с короткой удочкой.
Рыбак остался уже далеко вместе со своим валуном и удочкой. Солнце, наконец, показалось над горизонтом, но в противовес вчерашнему красному закату, обещавшему теплую погоду, бледное и холодное. Вдобавок над рекой образовался туман. Не кисель и сметана по густоте, но достаточно высокий, белесой дымкой накрыло катер по самый козырек лобового стекла, и даже выше. Берега тоже утонули в молоке, и стало трудно определить, где еще вода, а где уже суша.
Некоторое время катер шел почти на ощупь, Басмач управлял по памяти. Так продолжаться не могло, он стал загребать к берегу. Назар, сидевший на корме и подгребавший веслом, услышал звук, нарастающий гул.
– Слышишь, Басмач? Шумит, – он стал смотреть по сторонам, чтобы опередить источник звука. Но вокруг только сплошная белая пелена да высокие кусты метрах в десяти по бокам.
