Вздохнув, Басмач отправился искать лопату. Где-то в стойбище обязательно должна была оказаться старая штыковая лопата. Оттащив закостеневший труп подальше от дороги, Басмач выкопал могилу и похоронил старика, установив в качестве надгробия плоский камень. Хоронить останки тех, что были на пугале, он не стал. Во-первых, там было месиво, кишащее червями. А во-вторых… это не имело смысла. Потому Басмач, стащив все, что могло гореть, в кучу, разложил у подножия пугала большой костер под негодующее карканье ворон.
Когда пустое селение и чадящий черным дымом костер оказался далеко за спиной, мерно шагающий Басмач разглядел в пыли следы: кто-то на коне с телегой ехал точно по следу Айдахара.
«Кто ты, неведомый конкурент? – подумал Басмач, оглаживая бороду. – Айдахара, чур, убиваю первым!» Ему стало интересно, кто еще преследует конвой и зачем. Басмач зашагал быстрее, неведомого конкурента следовало догнать.
Глава 3. Неожиданная встреча
Старый конь, взявший поначалу трусцой, быстро выдохся и сейчас едва переставлял ноги. Четко отпечатавшийся в высохшей и растрескавшейся земле след конвоя петлял по полям и холмам. Прямо в колее иногда встречались кучи дерьма, черные пятна мазута и ошметки, какие бывали в походной кухне цирка. Конвой Айдахара раскатывал по степям с комфортом, буквально жил на колесах.
Быстро настигнуть похитителей сестры не получалось, первоначальное воодушевление, сменившее уныние, уступило место отупляющей усталости. Назар скакал целый день почти без остановок. Непривыкший к длительным конным переходам, сейчас проклинал все на свете, потому как ни задницы, ни спины не чувствовал, а лишь только сплошной комок из ломящей боли. Но все равно, скрипя зубами и едва держась в седле, продолжал путь.
«Майка в руках безжалостных убийц, одна, испуганная…» – При мысли о том, что сейчас происходит с сестрой, Назар закипал, готовый разорвать голыми руками любого, кто бы стал на пути. Сжав зубы и изредка оглядываясь на лежащего в повозке Беса, упорно ехал дальше.
Если брат готов на любые жертвы ради сестры, то конь врача Ернара, по кличке Жаманат, на такое готов не был, потому в один прекрасный момент просто встал, не реагируя на понукания седока. Попытавшись вылезти из седла, Назар кулем свалился на оказавшийся рядом муравейник. Очутившись на земле, он вдруг понял, насколько устал и проголодался. И если бы не злобные красные муравьи, так остался лежать, приходя в себя.
Лежи не лежи, а делать что-то все же нужно. Вытряхнув злобных мурашей из-за пазухи, кряхтя от боли в пояснице и отбитом заду, Назар снял поклажу, сгрузил волка на землю, расседлал коня и, стреножив тому ноги, отпустил пастись.
Поле, в котором нерадивому коню приспичило «сломаться», не выглядело слишком опасным: впереди и позади – тянулась сплошная, просматриваемая чуть не до горизонта равнина, поросшая низкой и чахлой травой. Слева, минимум в километре, виднелся овраг, переходящий в жидкий лесок из белоствольных тополей. Справа же метрах в двухстах протянулась невысокая насыпь – видимо, старая дорога. А уже за ней из высокого кустарника торчали обломками зубов какие-то постройки, скорее даже развалины.
Соседствующие развалины Назару не понравились, такие места привлекают нечисть. Но выбирать не приходится – где встал конь, там и лагерь. Бросив на землю ненавистное седло, Назар уселся на него и принялся копаться в седельных сумках, заряженное ружье легло тут же под рукой. На свет появился сверток с сушеной ягнятиной, пресная лепешка, бутыль с травяным отваром и фляга с водой. Но прежде чем поесть самому, Назар плеснул воды в низкий котелок и, отрезав от мяса изрядный кусок, отнес все Бесу. Волк, приподнявшись на нетвердых ногах, нехотя принялся за еду.
«Раз не отказывается от еды, значит поправится», – обрадовался Назар, гладя Беса пока тот ел. Цирковые животные, которым выпадало подцепить какую-нибудь хворь, как правило перед смертью всегда отказывались от пищи – это Назар помнил хорошо. Правда этим знание о зверях и заканчивалось. Что будет делать, если Бесу станет хуже, он не знал, а лекарь Ернар уже далеко, в разоренном стойбище. Майка, кстати, в этом лучше разбиралась.
От мыслей о сестре в груди стало щемить. Особого плана по спасению Майки у Назара не было, главная цель найти. Шимун – владелец их цирка – любил повторять присказку: «Война план покажет». Вот и сейчас, срезая с куска сушеного, круто просоленного мяса тонкие полоски, Назар думал так же:
«Найду Майку, а там видно будет. Важно найти. Живую. Остальное переживем, ведь мы вместе…»
Несмотря на то, что наползали сумерки и стало отчетливо холодно, Назар огня решил не разводить. Костер впотьмах видно издалека, так зачем ненужное внимание привлекать? Поверх колючего шерстяного свитера – подарка от Ернара, Назар надел короткую войлочную куртку – тоже презент от старого лекаря. Промокшую от пота рубаху, в которой он провалялся, трясясь в лихорадке, старик забрал и сжег, заверив, что в ней поселились злые духи. Спорить не стал, хоть в духов, тем более злых, не верил. А вот в недобрых людей и всяких кровожадных тварей вполне уверовал.
Лошадь с хрустом обгладывала мелкие листочки с низкого кустика неподалеку. Волк, съев мясо и выпив полный котелок воды, растянулся на куске кошмы. Вылизывая передние лапы, он время от времени щелкал зубами, ловя насекомых в шерсти. Назар, сидя опершись на ружье и размышляя, не заметил, как задремал, сказались усталость и болезнь.
Встрепенулся от чудовищного грохота: небо озарила молния, закапал дождь. Наступила ночь, темно хоть глаз коли. Под вспышки грозовых разрядов спешно, практически на ощупь, стал собирать пожитки и ловить испуганно шарахавшегося коня. С трудом справившись с нервно ржущим животным и погрузив волка на повозку, поспешил вперед, надеясь найти укрытие. Дождь между тем зарядил всерьез и надолго. Поднялся ветер.
Природа разошлась не на шутку.
Назар, прикрывая лицо рукой от хлещущих с неба водяных струй, едва удерживал коня. Тот все время норовил то пуститься вскачь, то встать на дыбы, но упорно отказывался идти вперед. В темноте тянущиеся справа развалины за насыпью светились мягким, чуть пульсирующим светом. Что там могло быть, парень решил не узнавать, себе дороже. Но упрямое животное, несмотря на понукания и удары короткого хлыста, хоть боком, хоть задом, хотя бы на шаг, но двигалось именно к этой пульсирующей зелени!
Все вокруг озарила яркая вспышка. Синяя молния, промелькнув по небу быстрой змеей, ужалила одинокий столб, торчащий рядом с насыпью. Оглушительный хлопок ударил не то что по ушам, по голове! В стороны брызнул расплавленный металл, вымокший кустарник, вмиг став сухим, вспыхнул.
Испугавшись огня, конь встал на дыбы, выкинув всадника из седла. Не устояв на разъезжающихся в грязи ногах, лошадь перекувыркнулась через себя, ломая хлипкие оглобли повозки. Проворно подскочив, обезумевший конь опрометью бросился к насыпи, и, с хрустом продравшись через растущий кустарник, исчез в ярко-зеленой вспышке.
Назар только от злости пнул кочку, но за лошадью и пожитками не пошел, себе дороже: это свечение его пугало.
