«Я, знаешь, какой закаленный? – воскликнул он. – На весенних каникулах нашу Осколку переплыл, когда у берегов еще лед не растаял. И хоть бы чихнул потом».
«Мы не будем испытывать твою закалку, – строго произнесла Алиса и сунула ему пару печеных картофелин. – Раздевайся и ложись. Я потом приду.
Она отправилась на кухню греметь ведрами и миской, а Игорь забрался под одеяло.
Алиса пришла минут через десять, похожая на привидение в длинной белой рубашке. От нее пахло мылом и чистотой. Она легла так близко, что Игорь чувствовал ее плечом, локтем, бедром. Он застыл на спине, таращась в потолок, который по мере того, как глаза привыкали к темноте, превращался из черного в серый. Во рту почему-то постоянно скапливалась слюна, и у Игоря никак не получалось глотать ее беззвучно. В придачу в желудке его начало урчать так, словно там зарождались громы будущей грозы.
«Лягу на пол», – решил Игорь, поднимаясь.
Алиса даже не шелохнулась. Он немного посидел, а потом неожиданно для себя упал на нее и стал искать губами ее рот. Их зубы клацнули, языки соприкоснулись, Игорь ощутил вкус чужой слюны, показавшийся ему восхитительным. Тут Алиса ударила его кулаком в переносицу и прикрикнула:
«А ну, на место, Красозов»!
Он подчинился и лег на спину. Перед его глазами плавали разноцветные круги, выныривающие из темноты и растворяющиеся в ней.
«Игорек», – окликнула Алиса.
Буду молчать, решил он, даже словечком с ней больше не перекинусь, а сам спросил ворчливо:
«Что»?
«Не обижайся, – шепнула она. – Ты мне нравишься, ты хороший, но тебе сперва повзрослеть надо».
«Что хорошего во взрослых? – буркнул Игорь. – Вон дядя Валера давно уже взрослый. Ему под сорок, зубов почти нет и весь морщинистый, как яблоко печеное. Сколько еще протянет – год, два»?
«Я не говорю постареть, я предлагаю повзрослеть… немного».
Сердце перестало биться в груди Игоря, но зато оно перестало разрываться пополам и, замерев, ожидало продолжения.
«И что тогда»? – спросил он с плохо давшимся ему безразличием.
«Там посмотрим», – загадочно пообещала Алиса.
«Нет, ты скажи».
«А вот не скажу. С тобой, Игорек, нельзя по-хорошему. Опять с поцелуями полезешь и руки распускать начнешь».
«Я не распускал»!
«Неужели? – ехидно произнесла Алиса. – А кто меня за грудь хватал»?
Игорь хотел возмутиться, но не стал. Пальцы помнили форму и тепло ее груди. Она была твердая и мягкая одновременно. За нее хотелось держаться всю ночь… всю жизнь.
«Немного – это сколько? – спросил он. – Год? Два»?
«Давай ты не будешь задавать вопросов, ладно? – сказала Алиса. – Я сама решу. А пока будем просто друзьями. Без этих твоих штучек».
Игорь ответил, что согласен. Ему было невдомек, что предложение остаться друзьями из уст женщины равноценно отказу. Он не подозревал, что их «не сейчас» означает «никогда». У него еще не было собственной бритвы, и он знал о любви только из книжек и фильмов, созданных такими же наивными мечтателями, как он сам.
«Вот и хорошо», – произнесла Алиса.
Еле уловимый намек на разочарование почудился Игорю в ее голосе, и он решился:
«Я твое желание исполнил. Теперь ты мое».
«Какое?» – насторожилась Алиса.
Повернув голову, он увидел ее лицо так близко, что черты расплывались в темноте. Только глаза сияли. Такие блестящие-блестящие.
«Можно подержать тебя за руку»? – спросил Игорь шепотом.
Глаза, устремленные на него, сделались огромными.
«С ума сошел?»
Голос был сердитым, а глаза смеялись, Игорь готов был поклясться в этом.
«А что здесь такого! – осмелел он. – Только за руку, не за что-то другое».
«Игорешка! – упрекнула его Алиса. – А ну-ка прекрати! Мы же обо всем договорились. Спи давай. Во сне мальчики очень быстро растут».
«Я не мальчик! Мне тринадцать! Почти»…
После этих слов что-то неуловимо изменилось внутри того неосязаемого кокона, который окутывал их, лежащих в темноте. Это почувствовал Игорь, это почувствовала Алиса, быстро проговорившая:
«Все, разговор закончен. Спи давай».
Чуда не случилось. Ничего не случилось. Но никогда больше Игорь не впадал в то глупое и волшебное состояние, в котором женщина представляется неким прекрасным божеством. Пожалуй, впервые он приблизился к нему теперь, когда повстречался с Тамарой.
Она казалась ему не такой, как все. Не верилось, что она способна лгать, хитрить, склочничать, скандалить. Тамара не была совершенством, однако превосходила всех тех, кого Игорь имел счастье или несчастье знать в своей жизни. Нет, пожалуй, «превосходила» – неподходящее слово. Просто она была другая. Особенная. Не такая, как остальные.
Когда у Игоря случалась с Тамарой близость, он не спешил после этого заснуть, уединиться или уйти. Ему было с ней хорошо. Ему было с ней спокойно. Комфортно. Интересно.
«Погоди-погоди, братец, – сказал себе Игорь и сел на кровати. – Уж не жениться ли ты надумал? Решил попрощаться со свободой? Добровольно подставить шею под семейное ярмо?»
Ответ был «ну и что». Прислушиваясь к себе, Игорь пришел к выводу, что он вовсе даже не против подставить шею под семейное ярмо, если надевать его будет Тамара. Он не знал, готов ли прожить с этой девушкой всю оставшуюся жизнь и умереть в один день, но ближайшие годы хотел бы провести с ней. Не обязательно расписываться и ставить штампы в паспортах: современные нравы это допускают. Хотя, если для Тамары это принципиально, то Игорь не станет возражать. Загс так загс. Лишь бы быть вместе.
Ему вдруг так захотелось услышать тамарин голос, что он был готов позвонить ей среди ночи. Это было, разумеется, недопустимо. Обругав себя сентиментальным идиотом, Игорь взбил подушку, поворочал ее и снова лег. За каким чертом он сдался преуспевающей журналистке Тамаре Витковой? Что он может ей дать? Ни бизнеса, ни работы нормальной, ни денежных накоплений на банковских счетах. Плюс к этому сомнительное, весьма сомнительное прошлое, которое уже несколько раз едва не подвело Игоря под монастырь. Нужно Тамаре такое счастье? Да уж как-нибудь обойдется.
Игорь несколько раз тяжело вздохнул и наконец заснул.
IX
Звонок в дверь застал Тамару за приготовлением гречневой каши. Ее обычный завтрак: иногда с маслом, иногда с молоком или даже с кефиром. Вкусно, полезно и сытно. Что самое главное, гречка не приедалась, не надоедала. И время приготовления оптимальное: как раз успеваешь выпить кофе и почистить зубы, пока каша сварится.
Машинально прихватив ложку с кухни, Тамара прокралась в прихожую и осторожно посмотрела в глазок.
