Вопрос, который задал Данила, смутил Илью и развеселил. Тот спросил о нечистой силе. Если быть точным, вопрос прозвучал так: «Ты веришь в привидения, Илья?» И как прикажите ответить?
Стул покачивался в тихом прелестном движении. Уютная пустая комната. Старец этот столетний, со смешной непривычной манерой спрашивать, разговаривать, общаться. Как будто вылез из учебника истории, со страницы о славянских язычниках. Седой, маленький, болезненный, похожий на сказочного гнома…
Но отвечать надо обстоятельно и определённо. Ясно и коротко: вопрос — ответ. Так что же спросил Данила?.. Поскрипывал, покачивается стул…
Пока Илья размышлял, переваривая услышанное, Ковшов, не дождавшись ответа, поднял стакан недопитой настойки и повторил:
— Слушай, светило районной медицины, как ты всё-таки относишься к призракам?
Вопрос был задан в лоб, вполне трезвым собеседником, поэтому нуждался в ответе с всесторонним и полным обоснованием.
— Призраки, привидения, вампиры, а в целом нечистая сила, — раскачиваясь на стуле, приступил Илья, — порождения человеческого невежества, людского страха перед необъяснимыми пока наукой природными явлениями и разного рода аномалиями, а в целом, мифологические сказочные существа. Устраивает тебя такая формулировка?
— Так-так, — констатировал Ковшов.
— Истоки их зарождения глубоки и неведомы.
— Ах, значит, пока ещё неведомы?
— Матерью ведьм, призраков и всей этой камарильи считается языческая богиня Луны Геката, страх перед ней в древние времена был так велик, что дожил до христианских времён.
— Чем же она так всех запугала?
— Она хранила ключи от ада! Мало вам этого? Греки дали ей имя Агриопы, в переводе буквально это означает «дикое лицо».
— Ого! — восхитился собеседник. — Видать, леденит душу её рожа!
Ковшов сказал и вспомнил вопли деда Ефима, упавшего на пол прошлой ночью. Всё тогда происходило на его глазах и выглядело вполне реально и естественно. Старец после, как он ни бился, ни отступал от своего, твердил, что воочию ему явилось видение в образе утопленника. Ничего этого, про видение утопшего, естественно, Дынин не знал, поэтому невозмутимо продолжал:
— Вид этой рожи, как вы осмелились выразиться, друг мой, говорят, останавливал движение крови в человеческом организме, страх валил наземь любое живое существо.
«И старец наш брякнулся, — подметил машинально Ковшов, — до сих пор в постели валяется».
— Появлялось чудовище не сразу, — актёрствуя, нагнетал обстановку рассказчик, — сначала душераздирающий волчий вой или свист оглашали окрестности, невероятной силы ураган сметал всё на своем пути, и холод сковывал тела и конечности живых тварей и людей. Гас свет, и мрак падал на землю. Тогда являлся этот дикий, бледный, ужасный лик!
— Лицо?
— Лик! Лицом это назвать было нельзя, ибо то, что появлялось, не имело никакого отношения к человеческому облику. Агриопу считали матерью всех ведьм и королевой призраков. Кормилась она свежей человеческой кровью и среди рода людского беззастенчиво предпочитала детей, забираясь к ним после полуночи в кроватки.
— Бр-р-р! — поморщился и сплюнул Ковшов, плеснув в стакан лечебную настойку из бутыли, оставленной рассеянной, а может, как раз заботливой Матрёной.
— Будешь? — протянул он Илье. — Ты помрачаешь мой рассудок такими ужасами, что без хмельного слушать страшновато.
— Пригублю, — не отказался тот и опять закачался на стуле. — Так вот, ведьма эта, она же королева и управительница всей нечисти, примерзкая Агриопа, размножала своё потомство с неуправляемой силой, бороться же с ним было почти бесполезно. Днём они все хоронились в заброшенных строениях, укрывались в замках, прятались в лесах и на болотах, а некоторые, вампиры, к примеру, взяли за моду ютиться в гробах на кладбищах, забираясь каждый раз в тело нового мертвяка и наслаждались его ещё не испорченной кровью.
— Не юродствуй, мурашки по телу бегут. Заканчивай свои лекции.
— Сам начал, теперь терпи, — хмыкнул Илья, веселясь. — Ночью не находилось смельчаков бороться с этой тварью. Спасал человека только свет. Хотя нет, вру. Люди пытались находить средства, оберегающие их от нечистой силы. Призраки, привидения… мне представляется, весь этот антураж из Европы корни имеет. У нас, в России, эти гады именовались попроще: вурдалаки, домовые, лешие. Там, у них, пострашней и пограндиозней, тебе не кажется?
— Не думаю, что вся эта погань заслуживает, чтобы её ещё по рангу расставлять.
— Не скажи. Тут своя подоплёка. Своя специфика и особенность. Я вот о средствах защиты, например, говорил. Так, в Англии народ пользовался маргаритками, цветки такие полевые маленькие, величали их «дневными глазками». Цветок этот отгонял разную нечистую мразь. Особенно ребятишек защищал. Носили с собой цветок папоротника, тот тоже в виде маленького солнышка с пятачок. Христиане пользовались для защиты клевером, у него лепесточки в виде крестика. Верили, что даже обычная корка хлеба несёт спасение. А путники, опасаясь, что нечистая сила застанет их в степи, на открытой местности, брали с собой посох обязательно из рябины. Ну и, конечно, верное укрытие и надёжный оплот, это церковь, храм, молитва, крест. А чтобы ведьмы и вампиры не забрались в тела покойников, умерших начинали оберегать сразу же после смерти. Отсюда идут все эти похоронные ритуалы, погребальные традиции, приметы… Тела умерших выставлялись напоказ на несколько дней в комнате, где все двери и окна плотно закрывались и завешивались, чтобы злые духи не пробрались к ним. Из комнаты выгонялись все животные и особенно гнали кошек. В скандинавских странах, в Норвегии, к примеру, однозначно верили в то, что нечистая сила проникает в жильё, превращаясь в кошку. Если кошка запрыгивала на покойника, значит, тот обязательно не затихнет и подымется из могилы, как ты его ни закапывай.
— То-то я заметил, что старушки и молодые женщины с неприязнью относятся к этим тварям, — пошутил Данила.
— В древности у некоторых народов считалось, что вампиры и ведьмы вообще предпочитают обитать в человеческом мире в женском облике. Преображаясь в обворожительных красавиц, они завлекали мужчин и детей, а ночью сосали кровь. Ночью творились все беды, ужасные таинства и трагедии. Люди верили, что ночь освобождает полчища могущественных существ, страшных, хитрых и неуловимых, несущих опасность человеку. Повелевала этой ночной нечистью красавица Лилит, порождённая с первых дней сотворения мира. Еврейские предания сообщают, будто Лилит, а по древнееврейскому языку — Лейлах, что означает ночь, была создана из пыли и предназначалась в жёны первому человеку, Адаму. Но что-то там не заладилось, то ли Адам изменил ей с Евой, то ли сама ужасно возгордилась, но только покинула она райский сад, поклявшись ужасной клятвой вечно мстить Адаму и всему его людскому потомству. Обратившись в рыжеволосую голубоглазую красавицу, она разила красотой легкомысленных мужиков, обольщала ласками и убивала в постели, насыщаясь их кровью. У южных славян, сплошь черноволосых и черноглазых, все рыжеволосые и голубоглазые подозревались в связях с нечистой силой и считались вампирами. На них устраивались настоящие гонения, организовывались преследования, и кончали они свою жизнь, как правило, на костре. Чтобы покончить с вампиром, его надо было обязательно сжечь заживо и развеять пепел по ветру или вбить в самое сердце осиновый кол.
