— И вас это не взволновало?
— Взволновало. Вчера мы с Кравцем целый день звонили Левину на мобильный. Ни ответа ни привета…
— Может, вы чем-то его обидели?
— Упаси боже… Это же голова! Умница! Величина! Мы каждую пылинку с него сдували!
— А в Израиль звонили?
— Да. Сестра сказала, что с ним часто бывает такое.
— Какое?
— Он может уйти с головой в работу, может, никого не предупредив, уехать в другой город, наконец, может кем-то увлечься и отключить все средства связи.
— Сколько же ему лет?
— Под семьдесят.
— И в таком возрасте…
— Лазарь еще бегает за каждой юбкой, — не дала закончить фразу Лариса. — Ах, как он ухаживает? Как?! Засыпает цветами, читает стихи, кстати, собственного сочинения, — она закатила черные очи и принялась вдохновенно декламировать:
Эту дверь я всегда открываю с волненьем,
Потому что за ней начинаешься ты,
Равнодушно подымешь глаза на мгновенье,
Мол, явился — и снова уткнешься в листы…
А я буду стоять, как ошпаренный, рядом,
Не понятный тебе, без надежд на успех.
Отвлекись, оглянись, приласкай же хоть взглядом
Человека, что любит тебя больше всех…
— Это он вам посвятил? — не преминул вставить свои «пять копеек» Серега.
— Не важно, — отмахнулась дама:
Монотонный дождь устал стучать
По обледеневшим серым крышам…
Я люблю — так хочется кричать,
Только ты меня, увы, не слышишь…
Егоршин лишь ухмыльнулся. Из рифмованных строчек в его голове откладывались исключительно вульгарные, а то и вовсе — матерные. «Стою на асфальте я, в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я — вольтанутый!»
Ему вдруг захотелось прочесть этой сексапильной барышне что-то самое пошлое со своего богатого репертуара. Но кто знает, как отреагирует его спутница на грубость? Так и по мордам схлопотать не долго…
— Чему вы так загадочно улыбаетесь? — ехидно поинтересовалась Криштопа, наблюдавшая за ним через зеркало заднего вида.
— Да так… Вспомнил кое-что из классики…
— Прочтите!
— Стесняюсь…
— Ой, простите, нам направо, — вдруг вскрикнула она, спасая Василия от необходимости продолжать «светскую беседу». — Сама увлеклась — и вам зубы заговорила! Еще раз — пардон!
Максимов мастерски развернул машину и направил ее в узкий поворот, который они только что пропустили. Слева на фасаде пятиэтажки красовался номер 25, под которым на вывеске черной краской было выведено: «улица Декабристов».
— Приехали! — подытожила Лариса.
* * *
На третьем этаже они остановились.
Криштопа открыла своим ключом металлический шкафчик, включила предусмотренную неизвестным мастером подсветку и принялась шарить рукой под счетчиком. По выражению ее лица Егоршин сразу понял, что ключа на месте нет.
Он несколько раз постучал по бронированной двери с номером «18», даже заглянул на всякий случай в замочную скважину, но ничего этим не добился.
Следовательно, или Левин действительно пропал, или… забаррикадировался изнутри!
Впрочем, даже неплохо, что его сегодня не обнаружили. Зато теперь можно проверить Максимова на вшивость. Если завтра в квартире все будет перевернуто вверх дном, значит, Серега — засланный казачок.
В том, что ему еще предстоит вернуться сюда, Василий не сомневался…
Спускаясь вниз по лестнице, он вдруг осознал, как жутко проголодался. Еще бы! Целый день без пищи. Ни завтрака, ни обеда, ни ужина… Так и ноги протянуть не долго! А Максимов — молодец. Держится. И жрать не просит! Двужильный, что ли?
— Эй, ребята, как вы отнесетесь к тому, что я приглашу вас в кафе или ресторан?
— Нормально отнесемся! — сразу согласилась Лариса, шедшая спереди.
— Давно пора! — подначил капитан. — У меня с утра — ни крохи во рту…
— Кто знает укромное местечко с хорошей кухней?
— Я! Я! — завизжала Криштопа. — Здесь неподалеку. «Берлога»… Эх, мальчики, какие там блины!
— А мясо? Мясо у них есть? — взмолился Максимов.
— Любэ! — заверила дама. — Ребра-гриль, шашлык, стейки… Чего душа пожелает!
— Моя — всего! — наперед оформил заказ Сергей.
* * *
В «Берлоге» было немноголюдно. Две барышни покуривали в правом углу возле угловатого камина с полимербетонной, под искусственный гранит, «мордой», еще две о чем-то оживленно спорили в левом. Едва заметив вошедших, они бросили свои занятия, и, не медля, принялись сверлить мужчин недвусмысленными взглядами, совершенно не обращая внимания на сопровождавшую их женщину.
— Девчонки на работе! — шепнул Серега на ухо Егоршину.
— Что, пользовался услугами?
— Ага, — откровенно признался Максимов. — Хочешь, и тебе подгоню?
— Обойдусь! — отмахнулся Василий, презиравший любовь за деньги. — Я лучше займусь Ларисой.
— Успеха!
— Ну-с, чем будешь угощать? — неожиданно, но вполне естественно переходя на «ты», взяла инициативу в свои руки Криштопа.
— Ты что-то несла про блины, — ответил тем же майор. — Тебе с чем?
— С икрой! И еще рыбы, — она провела пальцем по меню и прочитала вслух: — Судак заливной. Сама его я не осилю, а на троих будет в самый раз…
— Договорились.
— А мне мяса! — подтвердил свое желание Сергей. — Много мяса… Скажи, Танюша, — он повернулся к вовремя подоспевшей девушке в форменном синем одеянии. — Шашлык сегодня из чего?
— Из свинины!
— Не жирный?
— Нет!
— Значит, двести, нет — пятьсот грамм шашлыка на одну общую тарелку. Мы с Васей разберемся… Правильно я говорю, товарищ майор?
— Абсолютно верно!
— Кутить — так кутить. Если у тебя не хватит бабла, — я в доле!
— Я тоже! — присоединилась Лариса.
— Спасибо! — искренне растрогался Егоршин.
— И побольше зелени! Кинза, сельдерей, петрушка… В общем, тащи все, что на кухне завалялось…
— Хорошо, Сергей Михайлович.
— И еще… Закуска «Русь», салат «Днестр»…
— Ну это, как всегда… А на гарнир?
— Мне рис! — подняла руку Криштопа.
— А нам, пожалуй, картошечки…
— Нет. Лучше макароны, — распорядился Егоршин, с детства отдававший предпочтение лапше и вермишели.
