— Да, — успокоил Макс Актрису и заодно себя, — Но самое большее, чего чужой сможет добиться — это пичкать Центр заведомо ложной информацией. По тому же кругу вопросов. И недолго: ты же сразу сообщишь кому надо, если авторучка будет утеряна или изъята.
— А если я… — Алла не стала договаривать, просто сделала жест, толкуемый однозначно.
— Все будет о’кей. Я прослежу.
— Ты тоже не бессмертен. Если, конечно, наше руководство не призвало под свои знамена Дункана Мак Лауда…
— Дункан, не Дункан, однако до меня им не добраться…
— Не будь таким самоуверенным!
— Я знаю что говорю.
— А если Актриса вздумает переметнуться в стан врага? — она кокетливо сложила губки и снова улыбнулась. В этот раз явно «на публику».
— Надеюсь, этого в ближайшее время не случится. А если и случится… — Гольцов сделал паузу, приглашая Аллу закончить фразу.
Она по-актерски подхватила реплику:
— То я все равно ничего не знаю о тебе. Даже имя ты назвал вымышленное…
— Молодец, девочка, соображаешь, — похвалил разведчик и еще раз дружески обнял резидентшу. — Не ищи меня. Все равно не найдешь. И береги себя.
— Для кого?
— Хотя бы для меня…
— Ой, рассмешил! Два раза в один и тот же город нелегалов не направляют. Так что, если мы и встретимся, Мак Лауд, то в следующей твоей жизни…
— Пусть будет так… А сейчас… давай-ка лучше поцелуемся. На прощанье, по русскому обычаю…
Макс сильно притянул женщину к себе и надолго прильнул к горячим устам. Актриса поначалу отвечала с не меньшим жаром, но, как только ощутила, что партнер начал возбуждаться, сразу оттолкнула его:
— Остынь, Виктор, или как там тебя? Мы ведь на работе!
— Одно другому не мешает.
— Смотри, обвиню в сексуальных домогательствах и злоупотреблении служебным положением. Сейчас это модно…
— И как я могу им злоупотребить?
— Например, дать отрицательную оценку моей деятельности, если я откажусь спать с тобой…
— А ведь точно! Как я сразу не догадался? Становись в позу, не то с работы выгоню!
— Не так грубо, милый!
— Извини.
— Ладно, на первый раз прощаю… Удачи тебе, парень!
— Спасибо, сестрица.
— Ну, вот и все. Кончилось свиданьице. Сейчас я распоряжусь и — тебя проводят.
— Распорядись…
— До свидания, Виктор…
— До свидания, Алла… Нет, пожалуй, честнее сказать «прощай». Ведь мы виделись в первый и последний раз!
— Не будем зарекаться… — улучив момент, прошептала Актриса, когда молчаливый здоровяк Степан выслушал ее распоряжение и, чуть поклонившись, пригласил «гостя» к выходу.
Глава 26
Неожиданные выводы
Голова гудела немилосердно.
То ли от удара, то ли от нервного напряжения.
Но Гольцов не впадал в отчаяние.
Дело сделано: резидент предупрежден, необходимость ежедневно наблюдать за связными камерами — отпала… Теперь можно и расслабиться.
Разведчик наконец оставил надоевший зал ожидания и, прихватив с собой безногого товарища, переехал в комфортабельный номер привокзальной гостиницы, за который рассчитался аж на целый месяц вперед из средств, милостиво отписанных Бубенщиковым.
Женька сразу завалился спать, а Макс у открытого окна еще долго анализировал события последних дней.
«Итак, Волков — ненужное звено. Актриса через камеру хранения была напрямик связана с Москвой. И вдруг между ними Центр ставит меня.
Как не крути, третий — лишний!
А лишних в нашей организации всегда убирают!
Стоп… Не такую ли судьбу уготовило мне собственное руководство? Внедрят в уголовную среду, подтолкнут к какой-нибудь кровопролитной разборке, например прикажут “замочить” Бюрократа, на что, кстати, намекал Отважный, — и тихонько приберут под шумок…
План “А”. Особые полномочия. Полная импровизация. Ограничений не будет… Нет, в живых Пашку не оставят! Он сделает свое дело — и канет в небытие.
Вместе с ним исчезнет навсегда и Максим Гольцов. Малоизвестный журналист без постоянного места работы. Да разве ж он первый или последний?
Чтобы выжить, необходимо до малейших подробностей восстановить сценарий планируемой спецоперации, представить его именно таким, каким видит его начальство.
Скорее всего, официальная версия будет выглядеть так: матерый рецидивист Павел Волков, освободившись из мест лишения свободы, влился в ряды банды Бубена и устроил кровавое побоище. Как ему это удалось? Да очень просто! Убрал чиновника, за которым стояли определенные силы криминалитета (в случае с Семашко — братья Корниловы) и таким образом столкнул между собой несколько ОПГ.
Кто прикончил его самого? Да разве это важно? Важно, что российские спецслужбы и силовые ведомства не имеют к этому никакого отношения!»
Странно, но, придя к такому обескураживающему выводу, обиды на свое руководство Макс не держал. У них такая работа! Не допустить, чтобы мафия окончательно захватила власть в нашей несчастной Родине. Используя все возможные (и зачастую — невозможные!) методы. Что жизнь одного, пусть даже очень ценного, агента в этой благородной борьбе?
Но ведь речь шла о его собственной жизни!
Расставаться с которой Гольцов не собирался. Во всяком случае — пока.
Как действовать в такой ситуации? Вскочить в ближайший московский поезд, вернуться домой и сидеть под подолом у жены, пока все не утихнет? Или убрать Бюрократа, не дожидаясь указаний Центра, — и в бега? Купить новый паспорт, затаиться на время в необъятной сибирской тайге? Но ведь он давал присягу, массу всяких подписок! Опять же дети! Что будет с ними?
Да и как жить с надломанной душой? С тавром труса и предателя?
«Нет, я выполню свой долг до конца. Просто буду хитрее и осторожнее. Вместе с тем — решительнее, смелее. Авось и обойдется»…
Он уже не имел сомнений, что вскоре получит приказ запустить в действие план «А» и, выполнив поставленную задачу, попадет под прицел кого-то из членов организации, которого мысленно окрестил Контролером-Ликвидатором.
Хорошо бы вычислить его, пока не пролилась кровь…
Курьеры сразу отпали, они, как уже говорилось, вне Системы.
Актрисы тоже можно было не опасаться: Резидентов держат для других целей.
Оставался только один человек.
Тот, от которого Центр узнал о контактах с Бубеном и Бюрократом.
Он здесь. Совсем рядом.
Он или его люди ежедневно следят за обреченным Волком!
