— Логично!
— Смотри, как бы вместо него не назначили другого, — с нажимом сказал невидимый Барон.
— Я не из пугливых… Это все?
— Нет, не все! Заказчик спросил тогда: «Что вы станете делать… в случае успеха?» Парни рассмеялись и ответили: «Уедем в Дели!» Сейчас я проверяю всех выехавших в Индию после того случая. Если не найдем исполнителя, заказчик не признается…
— Это я понимаю.
— Сам-то хоть шевелишься?
— В каком смысле?
— Что-нибудь предпринимаешь?
— Пытаюсь. Только ни черта не выходит.
— Ты что-то говорил о питерском сообщнике. Его имя известно? — спросил Барон. — Вычислить его сможешь?
— Да. Может, не напрямую…
— Знаешь что, ты поговори с его родственниками, поспрашивай насчет Индии. Может, у них там знакомые есть?
— Вряд ли…
— Может, каким-то бизнесом они интересовались?
— Я поговорю, но это все не то. Думаю, у них так принято: просто отлеживаться в Дели, пока улягутся страсти после очередной акции.
— Наверное, ты прав. Но попытка — не пытка. Ты еще долго жил в «гостинице»?
— Нет. Мой друг хай в прессе поднял, еще кое-кому накапал… Пришлось нашим общим знакомым вернуть меня домой. Лишнего, сам понимаешь, не выплыло. А как ты?
— Немножко изменился в лице, но узнать можно.
— Откуда звонишь?
— Не скажу даже тебе. И телефонисток можешь не тревожить — я здесь проездом…
— Зачем мне это?
— Так, предупреждаю на всякий случай… Чтоб тебе глупости в голову не стреляли. Мой адрес нынче немало стоит…
— Мы же союзники, Барон!
— Сейчас родному брату доверять нельзя… Но ты не бойся — надолго я не пропаду. Дружбан твой совсем оборзел, половину нашей территории оттяпал, клиентов переманивает в открытую. Пора серьезно взяться за него.
— Накопишь силы — приезжай!
— А что, соскучился?
— Мы уже говорили на эту тему…
— А я скучаю… За Невой и за Дворцовой площадью, за Петродворцом и за тобой, Тундра! Так что держись, братишка!
— Держусь… Когда еще позвонишь?
— Точное время называть не буду. Где-то в конце мая. Ты без меня ничего не предпринимай, о,кей?
— Все будет путем! Кузнец по-любому скоро уедет в Могадишо, и ты вернешься в Питер!
— Куда-куда он уедет? — недоуменно спросил Барон.
Но я уже положил трубку.
24
Май у нас сродни январю. Совсем немного уступает по количеству праздников. Там — Новый год, Рождество, старый Новый год… Здесь — Всемирный день солидарности трудящихся, день Радио, день Победы…
Отмечают у нас все: и советские, и новые демократические, и религиозные.
Не скажу, что я лично очень запраздновался, пришлось много и усердно работать — намечалась очередная выставка, но за всей этой суматохой как-то позабыл о просьбе Мисютина. Хорошо еще, что вовремя примчался Вихренко и вывел меня из «комы»:
— Ну, что скажешь?
— Ничего! Никто на меня не нападал, Кузнец как в воду канул… Мисютин… Постой, Барон звонил первого мая!
— Что у него?
— Ни черта! Говорит, что вынужден скрываться вдали от Питера, что Кузнец наглеет и отбивает у него хлеб насущный.
— Да. Время уходит, а у нас по всем позициям — нули! У него тоже никаких зацепок?
— Не-а. Говорит, что убийца получил только аванс, а за второй половиной гонорара — не явился…
— Он же не самоликвидатор… После гибели сообщников ему ничего не оставалось, кроме как залечь на дно.
— Мисютин утверждает, что они собирались в Индию.
— Откуда это стало известно?
— Вроде бы Кузнец интересовался, где они отлеживаться будут, и парни ответили — в Дели.
— Это все?
— Еще Барон сказал, что исполнителей было двое. Оба заезжие.
— Он слегка ошибся. Мы уже знаем троих.
— «Лопух» не в счет. Он, скорее всего, являлся связующим звеном между киллерами и заказчиком.
— Согласен. Мы все время исходим из того, что Кузнец каким-то образом пронюхал о твоей деятельности и решил отомстить…
— Ты видишь другие причины?
— Нет. Расправиться с тобой собственными силами — рискованно. Обязательно кто-нибудь настучит, тогда они не жильцы… Оставался только один выход: ничего не говорить своим боевикам о причинах твоей ликвидации и нанять заезжих убийц. Возможно, поэтому пока Кузнец не организовал новое покушение на тебя: не нашел еще собственного прямого контакта с залетными.
— Совершенно верно.
— Лопух каким-то образом был связан с киллерами, круто котирующимися среди братвы. Кузнец узнал об этом и предложил ему сделку… Один из парней поджидал твою семью возле арки, второй (или Лопух) — в катере. Ты остался жив. Парни поняли это и попытались достать тебя в больнице. Того, кто стрелял на Карповке, решили освободить от участия в этой акции — у него мог запросто случиться стресс, нервный срыв из-за неудавшегося покушения. Пока они искали шофера, чтобы узнать, куда он отвез тебя, я успел примчаться в Питер…
— И этим спас мне жизнь. Спасибо.
— Не перебивай. Ты бы поступил точно так же… Когда мы угрохали Лопуха с приятелем, тот, кто расстрелял твою семью, не на шутку испугался и решил рвать когти. Как утверждает Барон — в Индию, в Дели… Возможен и второй вариант. Исполнители не знали Лопуха, а договаривались напрямую с Кузнецом. Когда они поняли, что ты остался жив, то пришли к заказчику и честно рассказали о случившемся. Тот парировал, мол, знать ничего не знаю, подрядились — выполняйте! И выделил им автомашину с Лопухом, чтобы повозил по Петербургу, — надо было искать шофера почтового фургона, а парни совершенно не знали города.
— Сомнительно. Малышев уверен, что Кузнец не позволил бы запятнать себя связью с крысятником. Он в таких делах очень щепетилен. Какой-то Шершень выгнал Лопуха из бригады за один из наиболее тяжких, по неписаному уставу братвы, грехов, а он — Кузнец! — подобрал? Не поверю!
— Однако совсем сбрасывать со счетов такой вариант развития событий тоже нельзя. Нам стоило бы побеседовать с родителями этого Лопуха. Может, им что-нибудь известно про его дружков или про Индию.
— К такому же выводу пришел Мисютин.
— Чего же мы медлим? Пора действовать!
25
Вихренко тут же перезвонил кому следует и продиктовал мне адрес:
— Проспект Энгельса, сто двадцать. Знаешь, где это?
