В Стамбуле было торжественно объявлено о победе Гуссейна над Ушак-пашой и потоплении четырех русских фрегатов. Опровергнуть официальную версию было некому, так как эскадра Гуссейна после боя ушла в Варну.
Утром 2 августа 1790 г. к Ушакову прибыл гонец от секунд-майора Николаева, командира Греческого легиона (полка). Греки в Балаклаве увидели «разбитый» турецкий флот в числе 62-х вымпелов. Далее цитирую очередной рапорт Ушакова Потемкину: «Получая оный рапорт, нимало не мешкав ездил сам к Георгиевскому монастырю, и по осмотру моему оказалось флота неприятельского кораблей и фрегатов не более 12 и около 20 мелких разного рода судов, при северо-западном ветре путь свой продолжают к востоку и при осмотре моем проходили уже они и закрывались при Балаклавской бухте за мыс Айя»
[157].
Думаю, что если эту цитату прочитать вне контекста, то можно подумать, что речь идет о каком либо гусаре типа Дениса Давыдова – прыгнул в седло и… Боевые адмиралы же, «не мешкав», приказывают поднять паруса – и в погоню за врагом!
Предвижу возмущение «квасного» оппонента: у Ушакова корабли еще не были отремонтированы после боя у Керчи. Тогда кто же выиграл баталию 8 июля, если разбитый Гуссейн опять шляется у Севастополя, а русские корабли настолько побиты, что даже из гавани выйти не могут?
Эскадра Гуссейна, как и месяц тому назад, повторила свой поход от Севастополя вдоль крымского берега до Двуякорной бухты, а затем вернулась назад и вечером 9 августа вновь показалась у Балаклавы.
Гуссейн и сам не считал себя побитым. 9 августа 29 турецких судов появились около Балаклавы. 10 августа турки были уже на траверзе Георгиевского монастыря у Севастополя. А Ушаков спокойно наблюдал в подзорную трубу неприятельскую эскадру и ничего не делал. Была же идеальная ситуация для сражения. В бою у Севастополя могли принять участие и все малые гребные и старые суда, например, 40-пушечные фрегаты «Лука Евангелист», «Осторожный», «Поспешный» и «Матвей Евангелист». Они имели мощную артиллерию, но из-за ветхости корпусов их не отпускали в дальние плавание – в шторм их могла постигнуть участь однотипного фрегата «Крым». При неудачном исходе боя можно было быстро уйти под защиту береговых батарей. Но, увы, русская эскадра так и не подняла якорей. А о причине этого можно лишь только гадать. Не принимать же всерьез версию В. Д. Овчинникова: «Федор Федорович немедленно распорядился о приготовлении флота. Однако выходить немедленно в море не было резона. Завязав бой с частью турецкого флота, он тем самым неминуемо бы подверг Севастополь опасности нападения другой части флота Гуссейна. Федор Федорович ждал случая для генерального сражения»
[158]. Если бы Гуссейн сошел с ума и влез в Севастопольскую бухту, он в течение нескольких часов был бы расстрелян береговыми батареями. Вспомним, как турки еще в 1778 г. ретировались из Ахтиарской бухты, увидев полевые пушки Суворова. А в 1790 г. Севастополь прикрывали многочисленные береговые батареи, часть из которых имела каменные казематы.
17 августа 1790 г. опять секунд-майор Николаев из Балаклавы шлет гонца к Ушакову с сообщением о прибытии туда 34-х турецких судов. Адмирал, «нимало не мешкав», берется за перо строчить рапорт Светлейшему.
А Потемкин тем временем (18 августа) отписывает грозный ордер Ушакову: «Сейчас получил я рапорт от генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова, что 27
[159] числа пополудни показался пред устьями Днестровскими флот неприятельский слишком в сорока судах. Тот ли, что был виден на берегах таврических, заключить точно нельзя, но пора вам выходить для соединения и потом искать его атаковать. При сих случаях не должно заниматься стрельбою издали, но подходить как можно ближе, чтобы заряды не терялись напрасно»
[160].
Неужто у Светлейшего склероз, и он забыл, что во всех сражениях Ушаков подходит к басурманам «на пистолетный выстрел»?
25 августа эскадра Ушакова покинула Севастополь и двинулась к Очакову. В ее составе было 5 кораблей, 11 фрегатов
[161], 17 крейсерских судов, бомбардирский корабль «Рождество Богородицы» и два брандера. Для защиты Севастополя там были оставлены бомбардирский корабль, три фрегата и шхуна.
Утром 28 августа русская эскадра появилась у острова Тендра, где стояли на якорях между Тендрой и Гаджибеем 14 турецких кораблей, 8 фрегатов и 23 малых судна. Между Гаджибеем и островом Ада находилась Лиманская гребная флотилия генерал-майора де Рибаса. Однако сия флотилия в сражении участия не приняла «за противным ветром и великим волнением». Думается, что волновалось не столько море, сколько сам генерал-майор.
Ушаков двинулся на турок, построив корабли и фрегаты в три колонны, а малые суда – в четыре колонны по пять судов в каждой. Гуссейн-паша выстроил свои корабли в линию, позади которой находилось 8 фрегатов, а за фрегатами – малые суда.
В 3 часа пополудни русская эскадра открыла огонь. Через два часа передовые турецкие корабли сделали поворот и начали уходить. Построение турецкой, а затем и русской эскадр нарушилось. Началась попросту свалка. В таком положении противников застала ночь, когда большинство судов обеих эскадр стало на якорь. Утром капитан фрегата «Амвросий Медиоланский» М. Н. Нелединский с удивлением обнаружил, что он стоит посреди турецкой эскадры. Находчивый капитан приказал не поднимать Андреевский флаг (а может, поднял турецкий?!). По приказу Гуссейна-паши «Амвросий» поднял якорь и пошел вместе с турецкой эскадрой, постепенно отставая.
Кроме лжетурка «Амвросия» от эскадры отстали сильно поврежденные корабли: 66-пушечный «Мелеки Бахри» («Царь морей») и 74-пушечный «Капудание» (на нем был второй флагман турок Саит-бей). Отставая, турки были окружены русскими кораблями и фрегатами. Кара-Али, командир «Мелеки Бахра», был убит русским ядром, а экипаж корабля спустил флаг. Корабль был отведен в Херсон на ремонт, где «Царь морей» превратился в «Иоанна Предтечу». При этом число орудий было уменьшено до 66. 29 ноября 1790 г. отремонтированный «Предтеча» прибыл в Севастополь и вошел в эскадру Ушакова.
«Капудание» был настигнут кораблем авангарда «Преображение Господне» и фрегатами «Апостол Андрей» и «Святой Георгий Победоносец». Позже подошли и другие русские суда. «Капудание» вел с ними упорный бой не менее четырех часов. В 2 часа дня к «Капудание» на 30 саженей (64 метра) подошел флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» и открыл огонь. К 3 часам турецкий корабль был полностью разбит и горел, и только тогда на нем спустили флаг.
