Лоренц из Сиракуз сделал еще одну попытку подчинить себе Качиони, послав к нему лейтенанта Анжело Франчески. Этот корсиканец, соратник Паоли, был в июле 1787 г. принят на русскую службу вместе с Лоренцом. Ламброс выслушал Франчески, а затем вздохнул и сказал: «Я одного генерала выжил из здешних мест, и сделать это с другими мне ничего не стоит». И действительно, бездарь и дурак Заборовский был отозван Екатериной II из Италии. Взамен ему прислали генерал-майора В. С. Томару. Кстати, на том военная карьера Заборовского и закончилась: его отправили на статскую службу, и в 1817 г. он помер действительным статским советником и сенатором. Теперь же Ламброс имел в виду Гибса, не менее бездарного контр-адмирала в делах морских и генерал-майора в делах сухопутных.
Между тем по приказу Потемкина, одобренному Екатериной, Гульельм Лоренц был отстранен от командования Средиземноморской флотилией и отозван в Петербург. Там бедолага маялся без дела, а потом попросился домой, ссылаясь на непривычный климат. В сентябре 1792 г. Лоренц был произведен в капитаны 1-го ранга и уволен в Италию «до востребования». Взамен Лоренца в командование «казенной» флотилией в начале 1790 г. вступает русский посланник на острове Мальта капитан 1-го ранга и одновременно генерал-майор грек Антонио Псаро.
Между тем привлечь на свою сторону Ламброса Качиони попытался и… турецкий султан Абдул Гамид I. От имени султана к Качиони с письмом обратился драгоман турецкого флота С. Мавроенис с довольно «лестными и заманчивыми» предложениями. Ламбросу было обещано прощение султана за пролитую «османскую кровь», а главное, наследственное правление на любом из выбранных им островов Архипелага и 200 тысяч золотых монет. Взамен Качиони должен был присягнуть на верность султану. В противном же случае его ждала суровая кара – «султан пошлет великую силу для того, чтобы усмирить Вас».
Ответил или нет султану храбрый корсар – неизвестно. Во всяком случае, лучшим ответом были захваты новых турецких судов. На одном из захваченных турецких кораблей корсары перебили команду и пассажиров, а жизнь была дарована лишь одной юной красавице. Она оказалась гречанкой по имени Ангелина, ее отец был правителем острова в Эгейском море и верно служил туркам.
Как и положено в классическом романе, великий пират влюбился в красавицу и предложил ей руку и сердце. Отец, то ли испугавшись турок, то ли из гонора, не пожелал отдать дочь пирату. Но, увидев перед окнами своего дома флотилию Качиони с открытыми орудийными портами, изменил свое решение и благословил Ламброса и Ангелину.
В сентябре 1789 г. Качиони закончил кампанию и зазимовал на Ионических островах, принадлежавших Венеции. Местные власти пытались угодить обеим сторонам. Турки были, естественно, сильнее, но пушки Ламброса – ближе. Поэтому Качиони без труда удалось на острове Закинф (Занте) провести необходимый ремонт, запастись провиантом и завербовать несколько десятков волонтеров.
Обратим внимание: согласно указам Екатерины и Потемкина, главной базой русской Средиземноморской флотилии по-прежнему были Сиракузы. Контр-адмирал Гибс всеми силами пытался заманить туда Ламброса, но постоянно получал вежливый и аргументированный отказ.
Возникает вопрос: почему же Качиони не воспользовался своей стоянкой на острове Кеа? Дело в том, что еще в августе 1789 г. к острову подошла эскадра турецких кораблей и высадила десант. Небольшой отряд греков, защищавших Кеа, был уничтожен. «По традиции» турки устроили резню среди местных жителей.
В конце марта 1790 г. флотилия Качиони в составе девяти судов покинула Ионические острова и отправилась в Эгейское море. По пути на бор был посажен клефт
[205] Андруцос с отрядом в 800 человек. 15 апреля флотилия подошла к острову Кеа и высадила там воинов Андруцоса. Турок там уже не было. Вскоре моряки и клефты восстановили сооружения базы Качиони.
По примеру Орлова Ламброс решил создать свою «губернию», разумеется, в меньших масштабах. Губернской столицей он сделал порт на острове Зея. Кроме этого острова в губернию вошел остров Андрос, а все близлежащие острова были обложены «российским» налогом.
Тем временем новый султан Селим III потребовал у своих адмиралов немедленно уничтожить флотилию Качиони. В начале 1790 г. и так туркам пришлось держать в Архипелаге 2 корабля (60– и 56-пушечный), 11 фрегатов (от 20 до 32 пушек), 6 кирлангичей и 4 канонерские лодки. А ведь все это могло быть двинуто против Ушакова! В Константинополе периодически возникали голодные бунты. Специально для поимки Качиони в Алжире была сформирована эскадра адмирала Сеит-Али в составе 66-пушечного корабля, трех 30-пушечных фрегатов, шести 18-пушечных и двух 12-пушечных гребных судов. Но самым неприятным для греков было то, что сам Сеит-Али и большинство личного состава были профессиональными алжирскими пиратами.
1 мая местные греки сообщили Качиони, что неподалеку видели турецкую эскадру, состоящую из восьми судов. Не поверив грекам, Качиони 5 мая вывел свою флотилию в море и подошел к острову Андрос для поиска неприятеля. Из-за штиля корабли Качиони смогли удалиться от острова всего лишь на 40 миль, где 6 мая они обнаружили турецкую эскадру, состоящую не из восьми, а из 19 судов, включая корабль под предводительством Мустафы-паши. Также в эскадру входили: четыре 40-пушечные каравеллы, десять 18—22-пушечных легких фрегатов, три кирлангича и одна большая чайка.
Бой 6 мая произошел по той же схеме, что и предыдущие сражения турок с корсарами. Турки обладали громадным перевесом в личном составе и артиллерии, но боялись корсаров, а те, в свою очередь, очень хотели, но не имели физической возможности побить басурман. В итоге артиллерийская дуэль велась до поздней ночи. До абордажа не дошло, потерь в судах не было, повреждения судов и потери в личном составе незначительные.
Ночью на военном совете несколько офицеров тщетно уговаривали Качиони уйти. Но тот посчитал турок «совершенно оробевшими», а оппонентов обвинил в трусости.
Рано утром 7 мая 1790 г. неприятельский флот находился под ветром и старался избежать сражения. Качиони начал преследование турецкой эскадры. К большому удивлению корсаров, на горизонте показалась алжирская эскадра Сеит-Али. В ее составе был один двухдечный корабль, три 30-пушечных фрегата, пять 18-пушечных шебек, одна большая 20-пушечная тартана и две тунисские 12-пушечные шебеки.
Алжирские суда, имея попутный ветер, быстро приближались, и вскоре их флагманский корабль с тремя самыми большими шебеками напал на «Минерву Севера». Две шебеки попытались взять «Минерву» на абордаж. Но высадить удалось всего 12 человек, которые вскоре были убиты. Отказавшись от абордажа, турецкие суда усилили артиллерийский огонь по флагману корсаров. В конце концов Качиони сел в лодку и попросту удрал с корабля. Команда фрегата держалась до наступления темноты. Ночью к «Минерве Севера» подошли греческие гребные суда. Экипаж был эвакуирован, а фрегат сожжен.
Полакры «Лабелла Виенна», «Виктория» и «Принчипе Паоло» были взяты алжирцами на абордаж, а их экипажи вырезаны.
