– Номер, конечно, не запомнили. Цвет?
– Зеленый, с изумрудным оттенком. Номер я запомнил точно…
– Великолепно, – перебил Богаевского Маслаченко. – Вот бумага, ручка. Прошу вас описать сегодняшнее появление Парали… Пара…
– …миди. Стефан Георгиевич.
– Замечательно. Укажите подробно, где вы его видели. Остальное не нужно. Расскажете, когда вас вызовет следователь. Я передам ваше заявление на Петровку.
– Благодарю вас, господин старший оперуполномоченный.
* * *
К шести часам все собрались в кабинет Полимеева. Приехал с задания старший лейтенант Блазнин, немного позже подоспел Гороховский. Маслаченко и Сидорин сели рядом, оба приготовили письменные отчеты – один по обстоятельствам плодоовощной ярмарки, другой о случае перестрелки с подозреваемой в убийстве Юлией Сабло. Скромно присел в конце длинного стола стажер Петраков.
– Так, – произнес с долей торжественности в голосе майор Полимеев. – Сегодня вкратце каждый проинформирует отдел о своих успехах. Начнем с неожиданного столкновения Сидорина с разыскиваемой преступницей Сабло. Она, как вы знаете, стреляла в него из иностранного пистолета. Как установлено экспертом, такие делают в Англии для спецслужб. Откуда Сабло взяла это оружие – небезынтересный вопрос. Сидорин был вынужден применить «Стечкина» на поражение после многочисленных обращений к Сабло, а также после предупреж дающего выстрела в воздух. Сабло ликвидирована. В связи с тем, что жизнь старшего оперуполномоченного Сидорина находилась под угрозой, управление, прокуратура и наше вышестоящее руководство считают его действия допустимыми.
– Я отчет написал, – сердито сказал Сидорин и протянул через стол исписанный лист.
– Хорошо, Валерий Фомич, давай твою бумагу. Она пойдет наверх вместе с показаниями, подписями понятых, эксперта, медиков и по горячим следам присутствовавшего при исследовании инцидента полковника Ипатова. Разумеется, моя подпись тоже там есть. С Сабло закончили.
– А насчет «шевроле»? – спросил Гороховский, потирая руки, будто предвкушая чрезвычайно редкие сведения, относящиеся к этой марке автомобилей.
– Не торопись. И не встревай раньше времени, Иван. Что у тебя привычка какая… – Полимеев прочистил «хыканьем» голосовой аппарат, поправил узел милицейского галстука и строгим движением бровей показал недовольство поведением Гороховского. – Информирую. «Шевроле», в котором были подельники Сабло, после выстрелов капитана Сидорина помчался к повороту на мост. Сразу за поворотом, при злостном нарушении правил дорожного движения, «шевроле» врезался в иностранный трайлер. Находившийся за рулем гражданин Малдыбаев погиб на месте. Сидевший сзади, так же гражданин Казахстана, Хомочкин лежит в реанимации под охраной. Соответствующие службы наводят справки об их преступном прошлом.
– А трайлер чего? – как будто нарочно, после преждевременного вопроса Гороховского, юношеским тенорком влез стажер Петраков и сильно покраснел. Опера не могли удержаться от смеха. Впрочем, смеялись не очень весело, у всех к концу дня энергии поубавилось.
– А трайлеру… женщин нет?.. трайлеру, мать его, ни хрена не сделалось. Такой вот стойкий немецкий фургон. А тебе, Петраков, надо приучаться помалкивать, когда говорит старший по званию. Тем более начальник отдела…
– Исполняющий обязанности начальника, – вполголоса поправил Сидорин, не в состоянии преодолеть беса противоречия. Майор сделал вид, что не слышит убогого юмора капитана, и продолжал вполне официально:
– В «шевроле», владельца которого устанавливают, обнаружено достаточное количество героина… достаточное для срока за незаконное распространение наркотических средств. Дальше. Обнаружен автомат, два пистолета. И две большие сумки с антиквариатом, похищенным из квартиры профессора-востоковеда Ксионжика Владислава Александровича.
– Это там, где убили домработницу? – уточнил Сидорин.
– Да, гражданка Бочарова, по-видимому, стала жертвой преступной тройки наркодилеров и грабителей: Хомочкина, Малдыбаева и Сабло, хотя… возможны, как говорится, варианты. Однако краденые вещи нашли в багажнике «шевроле». Повторяю, настоящий владелец выясняется.
– Может быть, угон? – проявляя ненужную озабоченность, предположил Гороховский, хотя эта деталь расследования его не касалась.
– Может быть, угон, – терпеливо подтвердил Полимеев. – Блазнин, что по месту регистрации Сабло? И квартиру, из которой она сегодня шла, вы определили?
– Всё нашли, всё определили. Но результатов дополнительных никаких, товарищ майор.
– Что значит – никаких? – начал сердиться Полимеев.
– Здесь, в Строгино, Юлия Сабло прибыла в квартиру, где проживает пенсионерка Бадахшанова. Но Сабло пенсионерка не знает, никогда раньше ее не видела. Приходила та к Корчевской Наталье, которая снимала у Бадахшановой комнату. Корчевская как раз вчера съехала. Так что Сабло ее не застала.
– А чем занималась квартиросъемщица?
– Официально заявляла, будто торгует на вещевом рынке в Выхино.
– Не густо, – сумрачно прокомментировал майор. – А какие результаты на улице Михневской, где Сабло была зарегистрирована?
– Там местные опера тоже ничего нового не нашли, – опечалившись хмуростью начальника, отвечал Блазнин. – Хозяйка – ни «бе», ни «ме». Жила, говорит, девушка и вдруг пропала…
– Блазнин и Гороховский свободны. Петраков тоже. Сидорин и Маслаченко, подсядьте ближе, – распорядился Полимеев и, когда названные вышли, кивнул. – Ну что, два капитана?
– Вчера звонила Галя, – слегка напрягаясь из-за тревожности своего сообщения, начал Маслаченко. – Возникла непредвиденная опасность. Среди охранников «Золотой лилии» оказался ее бывший муж, бывший опер подмосковного УГРО Екумович. Узнала случайно от коллеги. Сам Екумович пока ее не видел. Если увидит, сразу будет провал. Он Галю не пожалеет. Так что лейтенанта Михайлову нужно снимать с задания.
– Эх, мать честная! – шепотливо вскричал задерганный начальством Полимеев. – Что будем делать? Думайте, высказывайте ваши соображения.
Сидорин стукнул кулаком по столу, – ножкой от буквы «т» плотно приставленному к письменному столу Полимеева.
– Да чего думать, Владимир Степанович! – взревел он. – Галю снимаем с задания, а сами договариваемся с ребятами из борьбы с наркотой и берем всех: и аргентинские танцы, и «Лилию» в один день. Хватит с ними миндальничать! В наручники и за решетку – шикарное дело будет. А при сопротивлении этих гадов, продажных бывших ментов, – лупцуем на поражение…
– Стой, Сидорин! Ну что ты взвился! – тоже закричал Полимеев, хватаясь за голову. – Какие у нас основания? Что мы можем им предъявить?
– Предъявлять будем потом. Сначала надо брать и выбивать чистосердечное признание.
– Что ты несешь, Валера! Ведь тронешь бездоказательно кого-нибудь, вой подымится на весь мир. Тем более, «Золотая лилия» формально является филиалом международной феминистской организации. Так сказать, борется за права женщин.
