Галя смеялась, слушая Белкина. Незаметно, с забавной болтовней, молодым кокетством и парой многозначительных поцелуев приехали в квартиру, которую Валентин снимал третий год у бывшей солистки Большого театра. Так же весело, с шуточками, поужинали.
– Хочешь, помогу раздеться? – спросил Белкин, торопливо освободившись от джинсов и синей полосатой рубашки.
Старший лейтенант Михайлова посмотрела на его мускулистое тело, сохранившее летний загар, что-то вспомнила и слегка покраснела.
– Не надо, – сказала она. – Только позвоню маме, чтобы не волновалась.
На следующее утро старший лейтенант чувствовала себя утомленной, как и в предыдущую ночевку у Белкина.
– Послезавтра я работаю с вечера, – объявил он при расставании. – Придешь, если будет время?
– Конечно, – усмехнулась Галя и подумала: «А если – нет, а если – срочный выезд… И вообще ты что-то скрытничаешь, Валюша… Почему?»
– Приходи на угол гастронома «Айленд». К одиннадцати часам. Жду пятнадцать минут, потом уйду готовиться. До встречи, Тихоня.
Галя поехала в управление. До восьми вечера разбирала вместе с Маслаченко материалы по неприятно «зависшим» убийствам: довольно крупного бизнесмена и киргиза-гастарбайтера. Первого застрелили, как показала экспертиза, из снайперской винтовки. Наверняка по заказу конкурентов. Второму нанесли семь ножевых ранений – либо претенденты на его тощую зарплату, либо несовершеннолетние дураки, изображающие нацистов, либо аккуратные провокаторы.
Все-таки освободившись после восьми, Галя примчалась домой. Перекусила, приняла душ, подкрасилась. Обтянулась серебристой водолазкой и узкими муаровыми штанишками, заправленными в остроносые сапоги. Распустила волосы, которым недавно придала «лунный» оттенок.
– Ты опять на ночь, Галя? – покачала головой мама, еще не старая, но часто болевшая женщина.
– Что делать, мамуля, такие задания.
– Прошу тебя, оставь эту работу, – приставала уже не первый раз мама Капитолина Ивановна. – Не для тебя это дело. Ты же все-таки музыкант, девочка нежная, впечатлительная. И вдруг… розыск убийц, насильников, маньяков. Ну что это! Неужели тебе нравится такая жуткая жизнь? Рабочее время не нормированное, зарплата…
– Мне нравится моя работа, – противореча доводам матери и своим собственным сомнениям, возражала Галя. – И не такая я, как тебе кажется, нежная. Видела бы ты, как я молочу кулаками пневматическую грушу, делаю приемы рукопашного боя, стреляю из пистолета.
– Не могу представить тебя за таким занятием. Третий год не могу. У нас всегда была благополучная интеллигентная семья, – в глазах Капитолины Ивановны мелькнула жалостная слеза. Мелькнула, но не скатилась по довольно еще гладкой щеке.
– Благополучная? – нахмурилась Галя. – Дедушку убили бандиты. Папа в экспедиции тоже умер очень странно, когда нашли богатое древнее захоронение. Так и не узнали действительную причину его смерти. Следствие скинуло всё, как несчастный случай.
– Твой бывший муж Юрий ушел, говорят, из милиции, – кротко пригорюнившись, вспомнила Капитолина Ивановна. – Устроился на другую работу. Я иногда думаю: может быть, ты зря с ним рассталась?
Галю словно окатили из колодезного ведра, она содрогнулась и помрачнела.
– Нет, не зря. Давай не будем говорить на эту тему. Я не брошу свою работу, так и знай. Ее нужно четко и добросовестно выполнять. Я старший лейтенант милиции, оперуполномоченный уголовного розыска. Всё, мамочка, я пошла. Не знаю, когда вернусь. Возможно и… до утра. Не расстраивайся. Ложись пораньше, обо мне не беспокойся. Я теперь стала бедовая девка.
Галя хихикнула, как всегда, когда хотела выйти из положения с наименьшими потерями, в данном случае – моральными.
– Ох, дочка, что-то неспокойно на сердце. Такая опасная работа. Ведь убить могут… – простонала Капитолина Ивановна.
– Убить везде могут, – твердо возразила Галя. – Только в обычных автокатастрофах по России гибнет каждый год триста пятьдесят тысяч человек. Это официальные данные. А сколько убийств, отравлений, сколько тяжких телесных повреждений, увечий, взрывов, пожаров… Кто-то обязан всему этому противостоять. Вот и работает милиция, уголовный розыск, другие службы.
– Неужели это твое призвание?
– Будем считать, что призвание, – надевая дубленку с капюшоном и вешая на плечо сумочку, заключила Галя очередную дискуссию.
По дороге, около метро, к ней пытались приклеиться слегка подвыпившие молодые люди, предлагая пойти в кино или кафе. Оба были допустимо настойчивы, но вежливы. Третий претендент на обретение ее общества, высокий, дорого одетый мужчина лет сорока, подошел у остановки троллейбуса. Говорил с акцентом; пожалуй, чех или немец.
– Я имею приглашать вас в клуб «Сакратос». Потом ко мне в отель. Ресторан люкс, легкий ужин. Конечно, я всё плачу. Отдельно сексуальные услуги. Триста баксов.
– Я очень спешу, – не сердясь, отказалась Галя.
– Франтишек понял. Четыреста долларов и французский духи на подарок.
– У меня работа в лаборатории.
– Экскъюз ми. Извиняйте. Вы не есть ночная бабочка?
– Я дневная, – остроумно ответила старший лейтенант.
Перейдя тускло освещенный сквер, Галя приблизилась к небольшому зданию. Стены его пестрели вывесками модельных мастерских и магазинов, расположенных на двух этажах. Конечно, они были закрыты, но рядом, под ярким сиреневым фонарем стоял приглашающе оформленный стенд. На его четырех углах попеременно вспыхивали и гасли бриллиантовые звездочки.
Кафе «5 ИСКУШЕНИЙ» работало с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье в особом режиме. Остальные дни – просто кафе с разнообразным «молодежным» меню. В указанные ночи предлагалась секс-программа.
«Сегодня пятница, – вспомнила Галя. – Значит, Валентин выступает в секс-программе. Ну и жук… Хотя – его дело барабаны». На стенде прихотливо изогнувшимися буквами значилось: «Музыкальные номера. Мужской стриптиз, мистер Алекс. Шоу веселых толстушек. В заключение развратный девичник».
– Почему мужской стриптиз? – почти вслух удивилась Галя. – А если «5 ИСКУШЕНИЙ» это «Золотая лилия» наоборот? Но тут же и толстушки…
Вход в кафе оказался за углом, в подвальном помещении. Напротив, двумя рядами, автомобили приехавших к «ИСКУШЕНИЯМ». Света было недостаточно. Неподвижные тени лежали на блестящих поверхностях. Галя почему-то задержала взгляд на одном из авто. Почудилось, что она уже видела его где-то. Цвет сейчас трудно было определить, стекла тонированные – ничего не разберешь. Столько событий произошло за последние недели, в том числе не исключающих интерес сыщика к автомобилям.
Галя помедлила, но не сумела найти в памяти что-либо определенное. Еще раз оглянулась, вздохнула и сошла в подвальчик.
Лестница круто падала в маленький вестибюль, там же были гардероб с туалетом. Под узорчатыми портьерами прятался вход в администрацию и служебные помещения. А с противоположной стороны, из-за стеклянных панелей изливалась томная галлюциногенная музыка и угадывались силуэты посетителей. На стене фотоснимки показывали четырех весьма упитанных женщин. Они, по-видимому, озорно отплясывали, задирая толстые ноги, и представляли обозрению то, что прикрывали детские юбочки с кружевами. Под юбочками ничего надето не было. Галя фыркнула: невольно воссоздались знакомые картины барыбинского варьете.
