* * *
После исчезновения Гали Михайловой из ночного кафе представление на миниатюрной сценке длилось еще полчаса. Потом конферансье объявила очередной антракт. Тотчас из-за портьер административного входа выскочил Белкин. Он торопливо расстегивал и стаскивал с себя какой-то пестрый сюртук.
Не найдя Гали за столиком, бросился к гардеробщице. Та сообщила: хорошенькую молодую девушку в серебристой водолазке выдворили из кафе двое – высокая брюнетка в брючном костюме и здоровенный верзила нерусского типа в камуфляже. Дама в брючном костюме сказала, что блондиночка перебрала спиртного. Девушка, и правда, еле держалась на ногах. Они накинули на нее дубленку и увели.
С искаженным лицом Белкин ударил кулаком об кулак и застыл, о чем-то напряженно думая. Стал копаться в карманах. Нашел записочку Гали с номером сотового телефона. Еще подумал. Выругался громко и крайне грубо. Даже потасканное лицо гардеробщицы оскорбленно надулось. А Белкин побежал в помещение администрации.
Дальнейшие сорок минут он нервно ходил по коридору, ведущему за кулису. Иногда высовывал голову между портьерами и оглядывал маленький вестибюль. Кто-то из посетителей делал походы в туалет и обратно за свой столик. Курили группки девиц с раскрашенными мордашками. Молодые люди, гогоча, трясли гребнями. Обнявшись, рассыпали мусор надоевшего сленга, возвращались в зал.
Белкин попросил сигарету у какого-то пузана. Обычно мастер ударных инструментов не следовал моде вдыхания никотина. Однако сейчас ему требовалось какое-нибудь отвлекающее действие, чтобы преодолеть тревогу.
Наконец по лестнице спустились двое. Оба в зимних куртках, без головных уборов. Первый высокий, темноволосый с седеющими висками, с усталым землистым лицом и угрюмым взглядом. Второй спустившийся был молодой, плечистый, среднего роста и производил более благоприятное впечатление. Впрочем, сейчас его серые глаза тоже не предвещали ничего хорошего.
– Белкин? – обратился к Валентину высокий с седеющими висками. – Говори, что с Галей.
– Вы… – начал Белкин.
– Я капитан Сидорин.
– Старший лейтенант Рытьков, – представился молодой.
Белкин начал объяснять несколько издалека.
– Короче, – подхлестнул его хмурый Сидорин, – время дорого.
Белкин заторопился, обрисовал похищение со слов гардеробщицы. Тогда капитан и ей задал пару вопросов, уточнил внешность людей, уводивших Галю.
– Ясно. Илляшевская с кем-то из своих бандюков. Положение тяжелое. Если они поехали в Барыбино, это удача. Если нет, дело дрянь: проищем напрасно… – По физиономии Сидорина наискось промелькнула гримаса ярости. – Звони, Рытьков. Буди Маслаченко и Гороховского. Пусть берут Селимова с автоматом и двигают в «Лилию».
– Ничего, обойдется, Валерий Фомич, – проговорил Рытьков. – Нагоним их где-нибудь.
Он достал из-за пазухи мобильник, отошел в сторону и через минуту уже договаривался глуховатым баском.
– Поедешь с нами? – Капитан Сидорин оглянулся на бледного Белкина.
– Я бы с радостью… – взмахнул мосластыми руками барабанщик. – Но сейчас продолжение. Если уйду, с работы выкинут. Можно, я вам потом позвоню по вашему номеру?
– Звони, – Сидорин презрительно сморщил нос. Опера вышли из кафе. Сидоринская «Волга», круто развернувшись, помчалась по ночным улицам, проспектам, свободному шоссе.
Через час с небольшим они остановились у ворот «Золотой лилии».
– Кто? – послышался в микрофоне не записанный робот, а определенно мужской голос, даже в кратком вопросе отзвучавший угрозой.
– Московский уголовный розыск.
Ворота немного помедлили и впустили машину.
Опера подъехали прямо к высокому крыльцу. Поднялись по ступенькам, засвербел зуммер. Щелкнуло; спросили на этот раз женским голосом:
– Кто?
Капитан разозлился; лицо его пожелтело, глаза безжалостно засветились.
– Милиция. Капитан Сидорин, – сказал опер, сдерживая бешенство и ругательный лексикон.
Некто, прятавшийся за углом дома, но отбрасывавший тень на освещенную площадку, прорычал проклятие. Опера не успели войти. Раздался хлопок выстрела, пуля тонко пропела. Пригнувшись, они сбежали вниз и спрятались за машиной.
– Мать-перемать! – выразился по этому поводу сразу повеселевший Сидорин. – Во, развлечение… Ствол доставай. Есть?
– А как же, – ответил Рытьков, показывая «макаров».
– Давай с той стороны. Я с этой прикрою. Не забудь про предупредительный. А то прокуратура задолбает. Паскуды, крючкотворы! Дисциплинарщики… Их бы сейчас сюда… – Сидорин выглянул сбоку и крикнул: – Бросай оружие! Выходи с поднятыми руками!
Просвистела еще пуля, цокнула в левое крыло «Волги».
– Ну, маруда, машину испортит, – Сидорин выглядывал снова и кричал сорванным голосом. В ответ опять хлопок выстрела. Капитан схватился за плечо. – Попал, гад!..
– Сандро, прекрати! Я тебе приказываю! – завопила женщина по микрофону. – Что ты делаешь?! Сейчас же перестань стрелять!
– Я в бою бабам не подчиняюсь, – нагло ответил голос из-за угла. И опять выстрел.
– Что с вами, Валерий Фомич? – беспокойство металось в глазах Рытькова. – Ранены?
– Плечо левое зацепил… – Капитан привстал и саданул в воздух из «Стечкина».
Рытьков пополз, готовясь выглянуть с другой стороны. Из-за угла опять выстрел.
– Осторожно! – хрипел Сидорин. – Плечо немеет… Кровь… Рубашка намокла… Доставай его, Сашок!..
Рытьков снял с себя куртку, высунул ее из-за бампера. Кто-то большой выскочил под свет фонаря. Рытьков выстрелил навскидку и тут же распластался.
Образовалась неожиданная пауза. Потом потянулась пустота беззвучия. Снова завопил в микрофон женский могучий альт.
– Заткнулась бы… Только мешает… – болезненно оскаленный, держась правой рукой за плечо, сказал Сидорин. – Возьми мой ствол пока…
Выстрелов больше не было. Ночь через пять минут начала умиротворенно посыпать землю снежком.
– Ждет. Опытный, сволочь! – Сидорин привалился спиной к машине. – Попробуй глянуть, что там…
Рытьков пополз, вытянулся над самой землей, черпнув щекой по снегу.
– Ну? – спросил капитан, томившийся из-за Гали, раны и собственных непросчитанных действий.
– Лежит кто-то… – Рытьков приподнялся, вгляделся пристальней. – На спине лежит. В руке ничего нет. А, вижу! Пистолет рядом… Не шевелится.
– Притворяется, затаился. – Сидорин попытался встать, но проглотил кислую слюну и передумал. – Никого больше не замечаешь? Нет? Ладно, рискнем.
Рытьков помог капитану, поддержав под спину.
– Вас перевязать надо срочно, – заговорил Рытьков, колеблясь, стоит ли оставлять прикрытие. – Срочно перевязать.
