– Вроде ничего такого. – Дмитрий внимательно посматривал в зеркальце. – По-моему, чисто.
Изредка проносились встречные автомобили, кто-то однажды обогнал.
– Смотри, смотри! Зеленый, видишь? – говорила Илляшевская, беспокойно крутя головой. – Неужели не замечаешь?
– Да, похоже… – согласился наконец юноша, ощущая неприятную тревогу. – Микроавтобус «тойота». Вы как предвидели…
– Поживешь с мое, тоже будешь предвидеть. – Фраза у нее получилась поучительно-убедительная. – Сели на хвост… Гони!
– На этой тарахтелке особо не разгонишься.
– Если нас нагонят, убьют, – твердо сказала бледная Илляшевская. – Ты понял? Это конец!
Старания развить скорость ощутимого успеха не приносили. Зеленая «тойота» настойчиво приближалась, то немного отставая, то угрожающе выныривая из-за медленно тянущих трайлеров и грузовиков.
– Сейчас будет поселок, там кружной объезд. Поворачивай и… прямо, – прерывисто говорила директриса.
Мелькнула кривая табличка «Крюково». Они промчались через середину поселка с двухэтажными серыми домами городского типа. В поселке свернули направо и, взметая мелкий снег, пересекли поле. Колеса пикапа взвизгивали и подпрыгивали на горбатой наледи. «Тойота» не отставала. Спустя несколько минут послышался звонкий хлопок, четко прозвучавший над белым пространством.
– Стреляют… – глухо проговорила Илляшевская, сползая пониже и встревоженно оглядываясь назад.
– Что будем делать, Марина Петровна?
– Надо отвечать, Дима.
– Я не сумею одновременно управлять машиной и… Мне остановиться?
– Ни в коем случае. Стрелять буду я. – Илляшевская вытащила из Диминого кармана вороненый ствол «беркута». Опустила стекло и, высунувшись, насколько могла, сделала три торопливых выстрела. – Гони, не сбавляй! Теперь налево, там шоссе…
Немного погодя, директриса опять стреляла в «тойоту».
Молясь в душе, чтобы пикап не заглох, Дмитрий продолжал выжимать скорость. Через четверть часа выскочили на шоссе, чуть не столкнувшись с бурно газующим грузовиком. По шоссе летели с завыванием мотора: отчаянными усилиями водителя «Жигули» в конце концов раскатались.
– Что? Всё еще на хвосте? – спросил Дмитрий, вцепившись в руль и чувствуя, как деревенеют плечи.
Илляшевская опять долго вглядывалась назад.
– Неужели свезло? – начала она неуверенно и умолкла. Через пять минут уже тверже, с оттенком радости: – Нет их, по-моему… Димка, ты молодец… Оторвался все-таки от этих шакалов…
Неожиданно она поцеловала Ряузова в щеку и на секунду к нему прижалась. У него вздрогнуло сердце, сладостно закружилась голова. Ощущая радость и сильное желание, он вздохнул.
– Не буду, не буду, – Марина Петровна улыбнулась, ее лицо от этой хитроватой улыбки стало нежным. «Эх, жизнь чертова, надо же как всё закрутилось», – борясь с тревогой и страстью, подумал юноша.
Доехали без приключений до Барыбино. Скоро приблизились к щитовидным воротам «Золотой лилии». Жестянно вопросил искусственный голос. Илляшевская ответила, и они подкатили к крыльцу.
Илляшевская положила пистолет в карман спутника. Вышла из машины и оглянулась с недоумением. Перед зданием никого не было, пустым оказалось и крыльцо.
Выбравшись из кабины, Дмитрий поспешил к кузову пикапа; слегка покопавшись, открыл створки. Напряжение угнетало его и даже потряхивало изнутри, как перед началом диверсионной операции, в которых ему приходилось участвовать. «Как там майор Сидорин? Договорился ли он с сотрудниками из комитета по наркоте? Когда они приедут? Как это будет? И чем всё кончится?» – упорно всплывали в мозгу вопросы, пока он продолжал машинально двигаться.
Дмитрий отшвырнул брезент, тряпки, хотел тащить в дом заклеенную скотчем коробку.
– Нет, нет! Я сама, – Илляшевская обхватила коробку сильными руками и почти взбежала по ступенькам. Дверь перед ней распахнулась. Дмитрий последовал за директрисой, удивляясь безлюдью и тишине. Казалось, сейчас что-то произойдет.
Илляшевская торжественно внесла свою ношу в полутемный вестибюль и поставила на столик с золочеными ножками. Тут же вспыхнул ослепительный прожектор. Откуда-то возник человек с фотоаппаратом. Подскочив ближе, сфотографировал директрису, державшую руки на привезенной коробке. С другой стороны заработала кинокамера. Появились люди в милицейской форме и камуфляже. У некоторых висели на плече автоматы. Всё производило впечатление крупной акции правоохранительных органов. «Ух, ты! – подумал Дмитрий ошеломленно. – Здорово!»
Из коридора, где находился кабинет директора, быстро вышли четверо офицеров, одним из них был Сидорин. Из-за угла выглянули какие-то мужчины в обычных пальто и шапках.
– Что происходит? – тихо спросила Марина Петровна, продолжая, как нарочно, держать руки на коробке. Дмитрию стало ее жаль, почему-то он насупился.
– Руки! К стене! Стоять! – рявкнул Сидорин Дмитрию, обыскал его и переложил «беркута» в свой карман.
Старший по званию приблизился вплотную к столику, на котором желтела перекрестом скотча коробка.
– Марина Петровна Илляшевская? Надеюсь, вы меня вспомнили? Нет? Полковник Коломийцев. Комитет по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, – представился он и назвал других. – Следователь городской прокуратуры Степанков. Начальник лаборатории по определению наркотических средств майор Голомбаго-Тисман. Представители местной администрации Певченко и Ломидзе в качестве понятых. Вот санкции на обыск и задержание. Это ваша коробка, гражданка Илляшевская?
– Д-да… но я не понимаю в связи с чем… – сбивчиво проговорила Марина Петровна, сняв наконец обе кисти с коробки и глядя расширенными, зеленовато мерцающими глазами. Вместе с выражением страха и растерянности в переливчатом цвете глазного радужного кружка мелькнула едва уловимая искра веселья, что показалось Дмитрию странным.
– Повторяю. Это ваша коробка, госпожа Илляшевская?
– Моя, – на этот раз Марина Петровна ответила определенно и твердым голосом. Она села на стоявший у столика изящный стул.
– Вы, конечно, понимаете: бессмысленно отрицать в дальнейшем, что это коробка принадлежит вам. Вы привезли ее и лично внесли в помещение. Это ваша собственность, не так ли?
– Моя, – трагически сомкнув красивые брови, призналась Илляшевская.
– Очень хорошо. Это зафиксировано на фото и видеопленке в присутствии свидетелей: местной администрации, следователя прокуратуры и наших оперативных сотрудников. Присутствуют представители прессы из московских газет. Что в коробке, Марина Петровна?
– Там нужные мне… С какой стати меня допрашивают? Я требую адвоката! – неожиданно взбеленилась директриса. – Почему вы позволяете себе нарушение законов?
– То есть вы, гражданка Илляшевская, затрудняетесь пояснить, что находится в принадлежащей вам коробке, – с явным сарказмом уточнил Коломийцев.
