Особо хочу отметить возросшую, по-моему, до предела способность инженерных войск создавать непреодолимую оборону. Эти навыки будут применяться и во Вторую мировую, и в наше вроде бы мирное время. Впервые нашел боевое применение автомобильный транспорт, получив путевку в долгую и благородную боевую жизнь. В военно-морском флоте все большее внимание отдается развитию подводных сил и морской авиации.
Как всегда, лаконичен один из героев сражений 1916 года А. Зайончковский: «В общем 1916 год был годом перелома, подорвавшим в корне военную мощь Центральных держав и, наоборот, доведший силы Антанты до кульминационного развития. Это был год, определивший победу Антанты в будущем. Год, окончательно выявивший, что войны ведут народы, а не армии».
Касаясь роли личности в войне, в этой главе позволю себе обратить ваше внимание не на боевых генералов, офицеров, солдат, а на некоторых представителей творческой интеллигенции, роль которых в воздействии на воюющую армию, в известной степени, порой сопоставима с самыми судьбоносными приказами командиров и начальников. В Великую Отечественную войну 1941–1945 годов это проявилось наиболее отчетливо и ярко. Поэма Твардовского «Василий Теркин», стихи Симонова, Суркова, Лебедева-Кумача, Исаковского; очерки, рассказы, повести Шолохова, Толстого, Платонова, Некрасова; песни Александрова, Дунаевского; пение Руслановой, Шульженко, Козловского; пьесы, кинофильмы, фронтовые бригады – все работало на победу. Я мог бы напомнить еще много фамилий наших великих, без преувеличения, деятелей литературы и искусства, но это тема для отдельной, большой работы. Здесь же хочу обратить внимание на два момента. Первый – отсутствие в Первую мировую войну даже минимального подобия той мощной культурной поддержки, фронта, тыла, фронтовика и обывателя, какая существовала в годы Великой Отечественной войны. Второе – личное участие творцов в непосредственной борьбе на фронтах, в действующей армии. Без труда можно заметить, что и здесь советские творцы оказались на высоте. В той или иной степени в действующей армии служили Твардовский, Симонов, Сурков, Платонов, Некрасов, Шолохов… Список этот можно продолжить. В Первую мировую войну он очень ограничен. Я позволю себе остановиться очень кратко только на четырех персонажах, известных каждому культурному человеку, и их совершенно разному отношению к войне, своему месту на войне.
Очень большой поэт Николай Гумилев просто не мыслил себя вне рядов защитников Отечества. Уходит добровольцем рядовым вольноопределяющимся в кавалерийский Лейб-гвардии Уланский Ее Величества полк. Воюет в разведке просто геройски. Уже через полгода, 13 января 1915 года, приказом № 300 по Гвардейскому корпусу удостаивается Георгиевского креста 4-й степени, а 15 января производится в унтер-офицеры. И продолжает воевать, вызывая восхищение командиров и боевых товарищей. 25 декабря получает второй Георгиевский крест 3-й степени. В 1916 году произведен в прапорщики, переводится в Александрийский гусарский полк, держит экзамен на корнета в Николаевском кавалерийском училище. Затем Солоникский фронт в составе русского экспедиционного корпуса. «И Святой Георгий тронул дважды пулею нетронутую грудь…» Это его гениальные стихи. Вернувшись в 1918 году в большевистскую Россию, монархист по убеждению, православный человек уже этим подготовил себе мученическую смерть. Так и случилось, через четыре года его расстреляют.
Другой еще более известный и большой поэт Александр Блок тоже не усидел дома, хотя в отличие от путешественника, рискового по натуре Гумилева, был бесконечно далек от всего военного. 7 июня 1916 года его призывают в армию. Блок вообще-то стремился в артиллерию, но попал в 13-ю инженерно-строительную дружину и строил укрепления в Пинских болотах. Конечно, это не подвиги Гумилева, но все-таки попытка найти свое место в строю защитников Отечества. Любопытно и то, что Блок вполне мог «откосить» от армии, но не сделал этого. Своего друга Княжнина освободил от службы и пристроил на военный завод, а сам пишет матери: «Буду на офицерском положении и вблизи фронта, то и другое мне приятно… Через день во всякую погоду выезжаю верхом на работы в окопы, в поле и на рубку кольев». Не Бог весть какая война, но война.
А вот два примера из другого лагеря – будущих трибунов революции, большевизма, советской власти. В 1945 году на развалинах Берлина отметился капитан 1-го ранга Всеволод Вишневский, автор знаменитого тогда фильма «Мы из Кронштадта» и пьесы «Оптимистическая трагедия». Наряду с советскими орденами его грудь украшали Георгиевский крест и две Георгиевские медали. В декабре 1914 года ученик 1-й Петроградской гимназии 14-летний Сева, на удивление с разрешения родителей, поступает добровольцем в Лейб-гвардии Егерский полк, уже воюющий в Восточной Пруссии. Как и Гумилев, воюет в разведке. Любопытно, что за время войны он дважды приезжает в Петроград, чтобы сдать гимназические экзамены, и дважды возвращается на фронт. А воевал так, что уже в октябре 1915 года получил Георгиевский крест за личное взятие в плен трех германских кирасир. По сути дела, мальчишка справился с тремя великанами-кирасирами.
А вот другой всемирно известный трибун, «трубный глас революции и большевизма» Владимир Маяковский. Его, как и Блока, призывают в 1915 году в армию. Страна воюет, выбивается из сил, а здоровенный детина предпочитает спрятаться от фронта в Петроградской военно-автомобильной школе, в батальоне обслуживания, пристроившись там чертежником. «Забрили. Идти на фронт не хочу. Притворился чертежником. Ночью учусь у какого-то инженера чертить авто», – запишет он, нисколько не смущаясь, в своем дневнике. Так же не смущаясь и даже бравируя, будет прятаться в батальоне до конца боевых действий, оправдываясь политической целесообразностью. Худенький, болезненный Гумилев и мальчик Вишневский могли воевать, а гроза буржуев здоровяк Маяковский не мог. Вот так!
Не хочу сказать, что все советские творцы рвались на фронт. Были и среди них открытые и скрытые шкурники. Фамилий приводить не буду. Любопытные могут о них прочитать в воспоминаниях Симонова, Первенцева, кстати, того же Вишневского. Удивительные, поразительные у него воспоминания. На мой взгляд, лучшие из писательских заметок времен войны. Были шкурники, трусы, просто слабые духом люди, но по сравнению с антигероями Первой мировой войны их оказалось несравнимо меньше. Да и не прославился из них никто так, как, несомненно, большой поэт, властитель дум советской молодежи Маяковский. Участие русской творческой интеллигенции в Первой мировой войне требует отдельного, капитального труда. Сразу приходят на ум фамилии Есенина, Горького, Бунина, Шаляпина, Рахманинова, Васнецова, Плевицкой и далее по списку. Рассказать есть о чем. Об этом говорят хотя бы приведенные мной примеры. И это еще одна нераскрытая тайна забытой войны.
Последние бои империи
Для русского человека анализировать военные кампании 1917 года, по-моему, чрезвычайно трудно и тяжело. Невольно события Февральской и Октябрьской революций выдвигаются на первый план, затмевая и без того маловыразительные бои и операции, проводимые русской армией в этот трагический для истории России год. Да и откуда взяться выразительности операциям на Восточном фронте, если их необходимость, подготовка и эффективность напрямую зависели от предреволюционной и революционной ситуации, сложившейся в стране. Но мы все-таки постараемся сосредоточить свое внимание на сугубо военной, профессиональной, боевой составляющей действий русской армии в период крушения ее императорского статуса и превращения в так называемую армию свободной России.
