С другой стороны, в воспоминаниях генерала А.С. Лукомского, который активно участвовал в Белом движении в годы Гражданской войны, имеются следующие любопытные сведения: «В обществе было и будет много споров о том, “кто сделал революцию?”
Как мне передавали, А.Ф. Керенский, которого как-то упрекнули в том, что он был одним из руководителей революционного движения в феврале и марте 1917 года и что этим он сыграл в руку немцам, – будто бы ответил: “Революцию сделали не мы, а генералы. Мы же только постарались направить ее в должное русло”.
Указывают и на то, что Чхеидзе, один из главных деятелей Совета рабочих и солдатских депутатов, в первые дни революции своей растерянностью доказал, что и социалистические партии никакого участия в начале революции не принимали.
От многих представителей конституционно-демократической партии (кадет) я лично слышал, что вообще они были против революции, а тем более – в период войны»
{133}.
Как ни странно, но получается из всего сказанного, что никто не был виноват в произошедших событиях в Петрограде и Ставке, впоследствии получивших наименование Февральская революция. Во всяком случае, в глаза каждому со стороны наблюдающему бесспорно бросается тот факт, что долг присяги был нарушен многими генералами, кто знал о подготовке переворота, не говоря уже об участниках, а также непосредственно вовлеченных общественных и государственных лиц при его воплощении в жизнь.
Справедливости ради стоит отметить, что в дни Февральской революции многие великие князья оказались не на высоте положения и не смогли повлиять на ход событий. Командующий гвардией великий князь Павел Александрович пытался найти компромисс с оппозицией, предлагая принять так называемый «Манифест великих князей», в котором гарантировались бы политические уступки и предполагалось в перспективе что-то вроде конституционной монархии. Этот документ появился 1 марта 1917 г. и в нем, в частности, от имени царя предполагалось провозгласить:
«…Мы предоставляем Государству Российскому конституционный строй и повелеваем продолжить прерванные Указом нашим занятия Государственного Совета и Государственной Думы и поручаем председателю Государственной Думы немедленно составить Временный кабинет, опирающийся на доверие страны, который в согласии с нами озаботится созывом Законодательного собрания, необходимого для безотлагательного рассмотрения имеющего быть внесенным правительством проекта новых основных законов Российской империи»
{134}.
Под этим Манифестом поставили свои подписи великие князья Михаил Александрович, Кирилл Владимирович и Павел Александрович.
2 марта 1917 г. Павел Александрович обращается с письмом к Кириллу Владимировичу:
«Дорогой Кирилл,
Ты знаешь, что я через Н.И. (имеется в виду адвокат Н.Н. Иванов. – В.Х.) в контакте с Государственной Думой. Вчера вечером мне ужасно не понравилось новое течение, желающее назначить Мишу регентом. Это недопустимо, и возможно, что это только интриги Брасовой (супруга великого князя Михаила Александровича. – В.Х.). Может быть, это только сплетни, но мы должны быть начеку и всячески, всеми способами, сохранить Ники Престол. Если Ники подпишет Манифест, нами утвержденный, о конституции, то ведь этим исчерпываются все требования народа и Временного Правительства. Переговори с Родзянко и покажи ему это письмо. Крепко тебя и Ducky (великая княгиня Виктория Федоровна. – В.Х.) обнимаю. Твой дядя Павел»
{135}.
В тот же день Кирилл Владимирович кратко ответил на послание дяди:
«Дорогой Дядя Павел,
Относительно вопроса, который тебя беспокоит, до меня дошли одни лишь слухи. Я совершенно с тобою согласен, но Миша, несмотря на мои настойчивые просьбы работать ясно и единомышленно с нашим семейством, прячется и только сообщается секретно с Родзянкой. Я был все эти последние дни совершенно один, чтобы нести всю ответственность перед Ники и родиной, спасая положение, признавая новое правительство. Обнимаю Кирилл»
{136}.
Однако великий князь Кирилл Владимирович своеобразно действовал в эти дни, «спасая положение». На некоторое время он стал героем на страницах периодической печати. Так, например, газета «Русская Воля» в воскресном номере 5 марта 1917 г. посвятила ему следующий материал:
«ПРИБЫТИЕ НОВЫХ ЧАСТЕЙ
Вечером 28-го февраля члены Гос. Думы И.Н. Ефремов и В.П. Шепеляев по поручению Комитета Гос. Думы ездили встречать на Балтийский вокзал части войск, прибывшие из местностей, расположенных вне Петрограда. Среди прибывших нескольких тысяч солдат народной армии находилась школа прапорщиков. Все части прибыли во главе с своими офицерами.
Для встречи этих полков великим князем Кириллом Владимировичем был предоставлен в распоряжение депутатов автомобиль. И.Н. Ефремов и И.В. Титов встретили войска частью у Балтийского вокзала, частью на самом вокзале и частью по дороге к Нарвской заставе.
ОБРАЩЕНИЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КИРИЛЛА ВЛАДИМИРОВИЧА
Сегодня днем великий князь Кирилл Владимирович довел до сведения временного Исполнительного Комитета Гос. Думы о том, что состоящий под его командой Гвардейский экипаж отдает себя в распоряжение временного Комитета.
ОБРАЩЕНИЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КИРИЛЛА ВЛАДИМИРОВИЧА К ДЕПУТАТАМ
Когда члены Гос. Думы поехали на автомобиле великого князя Кирилла Владимировича к его дворцу, великий князь встретил их у подъезда и в присутствии сопровождавшего депутатов конвоя и собравшегося народа обратился к ним с приветственным словом:
– Мы все, – сказал великий князь, – русские люди. Мы все заодно. Нам всем надо заботиться о том, чтобы не было излишнего беспорядка и кровопролития. Мы все желаем образования настоящего русского правительства.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ В ГОС. ДУМЕ
1 марта, в 4 часа 15 минут дня, в Таврический дворец приехал великий князь Кирилл Владимирович.
Великого князя сопровождали адмирал, командующий Гвардейским экипажем и эскорт из нижних чинов Гвардейского экипажа.
Великий князь прошел в Екатерининский зал, туда же был вызван председатель Гос. Думы М.В. Родзянко. Обращаясь к председателю Гос. Думы, великий князь Кирилл Владимирович заявил:
– Имею честь явиться к вашему высокопревосходительству. Я нахожусь в вашем распоряжении. Как и весь народ, я желаю блага России. Сегодня утром я обратился ко всем солдатам Гвардейского экипажа, разъяснил им значение происходящих событий, и теперь я могу заявить, что весь Гвардейский флотский экипаж в полном распоряжении Гос. Думы.
