Какой-то странный звук, донесшийся с другого конца замурованной комнаты Дома Чертковых, отвлек Давида от агрессивного настроя. Звук был похож на скрипнувшую в подземелье дверь и раздавшиеся после этого человеческие шаги.
– Гаси фонарь, – шепотом скомандовал Давид. – Здесь, видимо, есть вторая дверь, и мы потихоньку выберемся, пока идущий сюда что-то здесь ищет.
Вилена согласно кивнула и погасила свой фонарь. В темноте надо было пробраться в ту сторону, откуда послышался звук скрипнувшей в петлях двери. Парень пошел первым, Бусинка семенила позади. К сожалению, в этот раз они не были связаны веревкой, и демоны темноты не замедлили сыграть с ними злую шутку.
Вилена шла уже несколько минут вплотную, как ей казалось, к своему другу, но вдруг с маху ткнулась носом в деревянный бок сундука, окованного железными полосами. Непроизвольно вскрикнув и схватившись за нос, девушка поняла, что в темноте уклонилась от своего спутника и угодила в тупик, уставленный сундуками. Для убедительности она протянула руки вперед и нащупала деревянные бока неожиданного препятствия. Надо было выбираться из глухого угла, и девушка принялась пятиться. Вскоре она почувствовала, что опять на что-то наткнулась рюкзаком, висевшим на спине. Вилена досадливо сплюнула и оглянулась. Оказывается, в этот раз девушка столкнулась не с сундуком, а с долговязым мужчиной, который держал в руках еле горевшую керосиновую лампу.
Мужчина поднял лампу выше, и слабый свет осветил окрестности подвала. Вилена почему-то не испугалась. Долговязый не излучал никакой агрессии. Девушка с явным любопытством разглядывала незнакомца. Высокий, пожилой, он был лысоват и носил длинную седую бороду. Казалось, с такими бородами злых людей не бывает. В накинутом на плечи кафтане, дедушка сам выглядел испуганным. Под кафтаном виднелась длиннополая белая рубаха. Льняные штаны были заправлены в добротные сапоги. В общем, создавалось впечатление, что в удивительном подвале Дома Чертковых девушка столкнулась с именитым купцом из девятнадцатого века.
Тот действительно испугался, потому как перекрестился со словами:
– Свят, свят… чур меня, чур!..
Эта древняя присказка совсем развеселила Вилену, и она откровенно рассмеялась.
– Вы что, дедушка, за нечисть меня приняли? – поинтересовалась Бусинка.
Тут на выручку подружке из темноты вынырнул Давид. Он давно обнаружил исчезновение Бусинки и поспешил назад. К его удивлению Вилена стояла лицом к лицу с каким-то пожилым долговязым мужчиной, который одной рукой держал над головой керосиновую лампу, а другой испуганно крестился.
– Вы кто? – сразу спросил Давид странного старика и встал перед ним, загораживая собой девушку. Он знал, что лучшая защита – это своевременное нападение.
– Я грешник Божий, – отозвался дедушка. – Ибо Господь дал мне узреть отроков в заброшенном храме среди священных рукописей, которые соединяют прошлое, настоящее и грядущее.
– В каком храме? – удивился парень. – Мы находимся в одной из комнат Дома Чертковых, только влезли сюда через дыру в стене. Может быть, вы покажете нам выход?
– Всенепременнейше, с нашим дорогим удовольствием, – поклонился старик. – Только что вы, любезный, изволили сказать о Черткове? Уж не о графе ли Владимире Григорьевиче, который издаст рукописные творения Льва Николаевича? Они годом раньше изволили быть у меня в гостях.
– Кто? – стушевался Давид. – Кто у вас изволил быть в гостях? Чертков или Толстой?
– Истину глаголете, отрок, Лев Николаевич, конечно, – подтвердил старец. – Только какое это вызвало у вас смущение мыслей?
– Тихо, тихо, – раздался сзади осторожный шепот Бусинки. – Видимо, старичок не в себе немного. Не мешай ему. Пусть лучше выведет нас на улицу, а там разберемся.
Несмотря на то, что девушка старалась шептать как можно тише, необыкновенный старичок все же услышал ее, видимо, обладая отменным слухом. Он обиженно скривил губы и промолвил:
– Я не подвластен лжи, отрок. Лжи подвластен лишь Сатана. «Он человекоубийца бе искони, и во истине не стоит, яко несть истины в нем: егда глаголет лжу, от своих глаголет: яко ложь есть и отец лжи»
[113]. А что ты прячешься за спиной содруга твоего?
– Я не отрок, я девушка, – в свою очередь, обиделась Бусинка, но из-за спины Давида все-таки вышла.
– Девица?! – ахнул старец. – Я знал только одну девицу, надевавшую мужеское платье. Это Дурова Надежда Андреевна. Мне после сражения под Фридландом пришлось перевести ее в Мариупольский полк в чине поручика, как-никак она геройски заработала в этой битве Георгиевский крест… ах, нет…
– Что «нет»? – глаза Бусинки, словно два буравчика, сверлили лицо растерявшегося старца. – Как вы назвали Дурову? Надежда Андреевна? Я интересовалась единственной в русской армии гусар-девицей. Имя она носила Александра Андреевна Александрова. И в армии она осталась под патронатом Александра I Благословенного.
– Ваша правда, – отмахнулся старик. – Что делать, шила в мешке не утаишь.
– Вы хотите сказать, – дыхание у Бусинки от волнения начало прерываться. – Вы хотите сказать, что…
– Да, – кивнул старец. – Это я отправил Надежду Андреевну в Мариупольский полк под именем, производным от моего. А следом она вернулась в Ливонский уланский полк и уже во времена Отечественной войны служила вестовым адъютантом у светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.
– Бусинка, ты права, – украдкой шепнул Давид. – Старичок действительно немного не в себе.
– Перестань, – отмахнулась от него Вилена. Затем она снова обернулась к собеседнику. – Значит, вы считаете себя Государем Императором и самодержцем Всероссийским?
– Истинно так… девица, – это определение старец произнес с небольшой натугой, будто бы только что проглотил нечто несъедобное. – Истинно так, вся братия сей обители знала, что послушник Федор – любимое чадо святого старца Серафима Саровского и бывший Государь всея Руси. Но я искренне попрошу вас держать это в тайне, ибо невесть как наша жизнь обернется. Более того, я нижайше прошу вашей помощи, дабы смогли мы вывезти отсюда сундуки с библиотекой и разместить их в более благоприятном месте. Я взял с собой двух сподручников, и на трех телегах мы сможем вывезти книги из храма.
– Вы до сих пор считаете, что находитесь в каком-то храме? – ядовито спросил Давид. Ему, видимо, так не терпелось задать свой вопрос, что он чуть ли не перебивал речь старика.
Тот не стал возражать, а только смиренно пригласил выйти в алтарь и ознакомиться с подземной старообрядческой церковью. Молодым людям дважды повторять не пришлось и оба они с замиранием сердца вышли из двери-иконы в алтарь храма.
– Что за черт, – буркнул растерянно Давид.
– Остерегись, отрок! – воскликнул старец. – Остерегись в святилище поминать бесов! Мало того, что пришлось девицу через алтарь вести, так ты еще и нечистого вспоминаешь!
