Приблизительно в 1910 году впервые в печати стало появляться имя Распутина. Целый ряд газет («Московские Ведомости», «Речь», «Новое Время») помещали заметки о «старце» Григории, который пользуется большой популярностью в некоторых придворных кругах, где производит впечатление человека праведного с большим религиозным вдохновением, а затем, попадая в другую среду, предается диким страстям и ведет себя зазорно. Сам Распутин на политическое влияние не претендовал, и только значительно позже, незадолго до катастрофы, им старались воспользоваться всевозможные карьеристы для достижения своих целей.
Глава VIII
Гучков и его деятельность. Военная ложа. Появление Распутина. Смерть Столыпина
Несмотря на свое несколько пошатнувшееся положение (роспуск обеих палат на несколько дней и проведение закона о западном земстве по 87-й ст. и временное устранение П.Н. Дурново и В.Ф. Трепова из Государственного Совета), П.А. Столыпин был чрезвычайно опасен для тех же международных сил, которые неустанно трудились над разрушением нашей Родины. Первого сентября 1911 года в Киеве по случаю приезда Государя и правительства на торжества открытия памятника Александру II, в городском театре ставили «Жизнь за Царя» (какое совпадение!). К концу спектакля в антракте к Столыпину подошел неизвестный молодой человек и смертельно ранил его выстрелом из револьвера. У Столыпина хватило еще сил повернуться к Царской Ложе и осенить крестным знамением находившегося в ложе Государя. Когда Столыпина выносили из театра, он сказал: «Передайте Государю, что я рад умереть за Него и за Родину». 5-го сентября П.А. Столыпина не стало. Убийцей Столыпина был Богров, член с.-р. партии.
Для того чтобы получить возможность убить Столыпина, он стал агентом охранного отделения. Смерть П.А. Столыпина потрясла всю Россию. Только после его смерти широкие круги русского народа почувствовали, какого большого государственного человека утратила Россия. Лучше других об утрате Столыпина написал Л. Тихомиров: «На разбитых щепках некогда великого корабля, с изломанными машинами, пробоинами по всем бортам, с течами по всему дну, при деморализованном экипаже, при непрекращающейся бомбардировке врагов государства и нации – П.А. Столыпин, страшным напряжением своих неистощимых сил, беспредельной отдачей себя долгу, редкими правительственными талантами, умел плыть и везти пассажиров, во всяком случае, в относительном благополучии… Были лица более глубокие в смысле философии государства, более, конечно, твердого характера, более обширных знаний и, конечно, более определенного миросозерцания. Но правителя, соединившего такую совокупность блестящих качеств, необходимых в то время, когда одному приходится заменять десятерых, правителя такого самоотвержения, такой напряженной сердечной любви к России – я не видел».
Государь долго молился у тела Столыпина. Жена покойного сказала Государю: «Ваше Величество, Сусанины еще не перевелись на Руси». На воздвигнутом памятнике Столыпину в Киеве стояли его слова: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия».
Но трагическая кончина П.А. Столыпина не изменила направления государственной политики – ее кормчим оставался сам Государь. Преемником Столыпина на посту главы правительства стал В. Коковцов. При новом правительстве усилились нападки оппозиции как слева, так и справа. Сразу сказалось отсутствие ораторского таланта у нового премьера, да и само правительство разделилось на «правое» и «левое» крыло.
Опять на политической сцене появился Гучков, уже смелее проводивший свои нападки против Верховной Власти в завуалированной форме. Гучков в своей речи обвинял охрану в попустительстве убийства. Эти обвинения не имели, конечно, никакой реальной под собой почвы, но звучали эффектно. В это время Гучков уже не был председателем Думы – он ушел с этого поста добровольно, а его заместителем стал тоже октябрист М. Родзянко. Гучков в Думе повел резко оппозиционную линию и в своих выступлениях высказывался и против Распутина в связи со скандалом, в котором участвовали еп. Гермоген и небезызвестный Иллиодор, и против обер-прокурора Синода Саблера, обвиняя его в попустительстве. Обвинял Гучков Распутина и в хлыстовстве. Расследование этого вопроса церковными властями и знатоком сектантства Бонч-Бруевичем (известным впоследствии большевиком) дало отрицательный результат и Государь стал еще холоднее относиться и к Гучкову, и к новому председателю Думы Родзянко, который хотел подать письменный доклад Государю о влиянии Распутина на государственные дела, не принятый Государем. Все это, конечно, было и лживо, и оскорбительно для Государя. “Поведение Думы глубоко возмутительно; особенно отвратительна речь Гучкова по смете св. Синода. Я буду очень рад, если мое неудовольствие дойдет до этих господ, не все же с ними раскланиваться и только улыбаться”. “Я просто задыхаюсь в этой атмосфере сплетен, выдумок и злобы” – сказал Государь В.Н. Коковцову» (С. Ольденбург).
Но больше всего интересовался Гучков вопросами государственной обороны. Еще раньше при военном министре Редигере произошло выступление Гучкова по поводу штатов, т. е. личного состава командования, что не входило в компетенцию Думы. Это не было случайностью. В своих мемуарах Витте пишет, что Гучков сказал кому-то из русских во Франции: «В 1905 г. революция не удалась потому, что войско было за Государя. …В случае наступления новой революции необходимо, чтобы войско было на нашей стороне; потому я исключительно занимаюсь военными вопросами и военными делами, желая, чтобы, в случае нужды, войско поддерживало более нас, нежели Царский Дом» (С. Ольденбург).
На квартире ген. В.И. Гурко с разрешения военного министра Редигера собирались видные представители военного министерства. Участник этих совещаний ген. А. Лукомский по этому поводу пишет следующее: «…генерал В.И. Гурко, на своей частной квартире, собирал представителей различных отделов военного министерства – с целью знакомить лидеров различных партий Государственной Думы с различными вопросами их интересовавшими и более детально и подробно разъяснять причины необходимости проведения тех или иных законопроектов. Члены Государственной Думы на эти собеседования приглашались персонально председателем комиссии обороны Государственной Думы (Гучковым. – В. К.). На этих собеседованиях сообщались такие секретные данные, которые считалось невозможным оглашать не только в общем собрании Государственной Думы, но даже и на заседаниях комиссии обороны (А. Лукомский. «Воспоминания»).
А вот, что пишет генерал Н.А. Степанов по этому же поводу в своем исследовании «Работа военной ложи»: «Началось с приглашения, разрешенного военным министром генералом Редигер, офицеров в Государственную Думу, в качестве специалистов по техническим вопросам военных кредитов. Но вскоре бр. А.И. Гучков негласно образовал постоянный кружок для обмена мнениями по военным текущим вопросам, в состав которого вошли члены Государственной Думы Савич Н.В., Крупенский П.Н., гр. Бобринский В.А. и некоторые офицеры, преимущественно генерального штаба (Н.Н. Янушкевич, А.С. Лукомский. Д.Ф. Филатьев и др.), из служащих в Главных Управлениях Военного Министерства, во главе с генералом Василием Иосифовичем Гурко. К этому кружку примыкали свыше генералы Поливанов А.А. и Мышлаевский А. З.
