В начале апреля Качиони и его спутники возвратились в Триест. Там Ламбро энергично приступил к формированию новой флотилии. В мае Качиони купил у купца Куртовича за 24 тысячи флоринов два судна – «Святой Спиридон» и «Святой Стефан», которые вооружил до зубов.
– Ставьте пушки, где только возможно! – говорил он. – Лишнего оружия не бывает!
У австрийцев Ламбро выгодно купил две канонерские лодки «Силу» и «Святую Варвару».
Новым флагманом возрожденной флотилии стал фрегат «Святой Георгий».
Между тем в Триесте у Качиони начались проблемы. Австрия вышла из войны и из Константинополя требовали немедленно выдворить корсаров из Триеста. Австрийцы, которые неплохо поживились за счет трофеев Качиони, вздыхали, но все прозрачнее намекали, что скоро им предстоит распрощаться.
– Дураки не понимают своей выгоды! – пожимал плечами Качиони. – Не хотят жиреть за нас счет и не надо. Я обоснуюсь в Морее, и пусть богатеют тамошние перекупщики!
Сказано – сделано. Вскоре Томара обратился к вождям южных областей Мореи с предложением устроить базу корсаров в Мани. Вести переговоры поехал хитрый капитан Дмитрий Григораки, который без особого труда убедил местных вождей в выгодах предприятия.
В августе «поверенный от всех греко-россиян в Майне» капитан Григораки прибыл на остров Каламо к Томара и вручил ему «Прошение жителей Порты Гайя и Поганя в Майне»: «Во удовлетворение желаний Вашего Превосходительства уступаем мы наши места для плацдарма и наш порт для флотилии. Для Вашего защищения будем иметь около 3000 человек сухопутных, и сколько можно будет, постараемся сыскать других для смотрения ваших судов. Сверх того обязываемся помогать Вашему превосходительству и на море, ежели захотят наши служить на судах. Все мы, офицеры, обязываемся служить Вашему Превосходительству на сухом только пути, а не на судах…
Все те, которые вступят из нас в службу, будут состоять под командою Антона Григораки (капитана, родного дяди Дмитрия Григораки), а он должен только давать свои рапорты.
К началу августа 1791 года во флотилии Ламбро было уже более двух десятков вымпелов.
– Мы готовы снова идти к Константинополю! – говорил он. – Если о чем я мечтаю, так это снова сойтись с проклятым Саит-Али и посчитаться за прошлое. Увы, с Саит-Али к этому времени уже посчитался Ушаков, а 11 августа Россия подписала перемирие с Турцией. Корсарам было велено возвращаться в свои порты.
По приказу Томара суда «казенной» флотилии и часть судов флотилии Качиони под командованием Николая Касимы ушли в Сицилию, а в Архипелаге остались лишь несколько судов под началом самого Качиони, который все еще жил надеждой на возобновлении боевых действий. Там старого корсара и застало известие о подписании мира.
* * *
Переговоры о мире начались в местечке Чистово. За отсутствием Потемкина их вел Репнин. Князь торопился, чтобы войти в историю и, торопясь, шел на уступки туркам. Примчавшийся в Яссы Потемкин устроил Репнину хорошую выволочку и отстранил от переговоров. Турки приуныли, все пошло не так, как им мечталось. А тут еще Ушаков с его Калиакрией! Императрица Екатерина не без злорадства писала про Юсуфа-пашу: «…И его высочество, заносившийся двадцать четыре часа тому назад, стал мягок и сговорчив, как теленок».
Именно Калиакрия лишила султана и его визиря последних иллюзий. В стане османских переговорщиков поселилась печаль.
– Всеми переговорами я буду заниматься сам! – заявил светлейший, и это значило, что турок он уж точно дожмет.
Но, увы, Потемкину так и не удалось подписать победного мира, к которому он приложил столько сил.
Протеже Потемкина в Вене граф Андрей Разумовский пытался в те дни уговорить Моцарта поехать послужить Потемкину. Но тот, уже чувствуя приближение смерти, торопился окончить свою таинственную «Волшебную флейту».
В это время в Яссах светлейший начал сочинять «Канон Спасителю». Все недоумевали, зачем это князю. Но светлейший уже знал, зачем.
«И ныне волнующаяся душа моя и уповающая в бездне беззаконий своих ищет помощи, но не обретает, – писал Потемкин. – Подаждь ей, Пречистая Дева, руку свою, ею же носила Спасителя моего и не допусти погибнуть вовеки».
5 октября 1791 в степи в 40 верстах от Ясс по дороге в Николаев светлейший почувствовал себя плохо.
– Вот и все, – сказал он, – некуда ехать, я умираю! Выньте меня из коляски: я хочу умереть на поле!
Его вынесли и положили на попоны. Через час Потемкина не стало.
Для Екатерины смерть светлейшего была страшным ударом. По свидетельству современников, «при этом известии она лишилась чувств, кровь бросилась ей в голову, и ей принуждены были открыть жилу».
– Кем заменить такого человека? – повторяла она своему секретарю Храповицкому. – Я и все мы теперь, как улитки, которые боятся высунуть голову из скорлупы.
В те дни императрица, плача, писала Гримму: «Вчера меня ударило, как обухом по голове… Мой ученик, мой друг, можно сказать, идол, князь Потемкин-Таврический скончался… О, Боже мой! Вот теперь я истинно сама себе помощница. Снова мне надо дрессировать себе людей!..»
Похоронили светлейшего в основанном им Херсоне.
Смерть Потемкина произвела огромное впечатление в Европе и в Турции. Английский парламент, получив это ошеломляющее известие, прервал свои заседания, чтобы обсудить случившееся. Великий же визирь Юсуф-паша сразу же на радостях предложил Селиму разорвать мирные статьи и еще раз попытать счастья в войне. Султан благоразумно отказался.
Точная причина смерти Потемкина неизвестна. Официально считается, что он умер от лихорадки. Есть подозрения, что светлейший был отравлен ненавидевшими его турками прямо на переговорах, вполне могли отравить его и агенты прусского короля. Имеются подозрения и в отношении последнего фаворита императрицы Платона Зубова. Но так ли это сейчас уже неважно. Важно иное, светлейший князь Потемкин ушел из жизни, выполнив отведенную ему земную миссию – обустроив и защитив южные приобретения России. И этим сказано все!
Суворов, узнав о смерти Потемкина, сказал с печалью:
– Великий человек и человек великий: велик умом и велик ростом».
Фельдмаршал Румянцев, получив известие о кончине своего счастливого соперника, к удивлению всех расплакался. Домочадцам он сказал:
– Что на меня так смотрите? Да, Потемкин был моим соперником, и худого мне сделал немало! Но Россия лишилась в нем великого мужа!
Заканчивал переговоры с Турцией уже граф Безбородко. От турок представительствовал Юсуф-паша с министром иностранных дел Абдуллой-эфенди. 29 декабря 1791 году в Яссах был заключен мирный договор с Оттоманской империей, вошедший в историю как Ясский мир.
Договор подтверждал все права России на Крым и Кубань. Новая граница устанавливалась теперь по Днестру. Помимо этого турки отказывались от своих претензий на Грузию.
Опасаясь преследований со стороны османов после заключения мира, Молдавское княжество покинуло значительное число жителей, которые переселились за Днестр. Там сторонники России получили большие земельные владения. Именно тогда были основаны города Григориополь и Тирасполь. А спустя еще три года на новоприобретенном побережье Черного моря была основана Одесса. Россия расправляла свои могучие плечи, став полновластной хозяйкой Черного моря.
