Несмотря на причастность к западноевропейской культуре, Герцен был, в сущности, именно русским мыслителем по складу характера и ума, силе духа, неуспокоенности души, стремящейся к недостижимым идеалам. В то же время он понимал неизбежность социальных потрясений общества, основанного на несправедливости и лжи:
«Сила социальных идей велика, особенно с тех пор, как их начал понимать истинный враг, враг по праву существующего гражданского порядка – пролетарий, работник, которому досталась вся горечь этой формы жизни и которого миновали все ее плоды».
Бакунин, Михаил Александрович (1814–1876)
Родился он и воспитывался в имении Премухино Тверской губернии, в состоятельной культурной семье. Его отец, одно время примыкавший к декабристам, пытался освободить своих крестьян. Детей воспитывал в европейском духе.
Михаил Бакунин окончил Артиллерийское училище в Петербурге, недолго служил офицером и вышел в 1835 году в отставку. В Москве познакомился с Герценом, Станкевичем, Белинским. Логичность и четкость мысли, ясность изложения отличали его первую статью «О философии» (1840). За границей он изучал философию в Берлинском университете, где преподавал Шеллинг. Бакунину была чужда разобщенность мысли и поступков. Его увлекла романтическая мечта о героических свершениях, полном освобождении личности от власти государства и церкви, от экономического рабства.
За участие в революционных восстаниях 1848–1849 годов его дважды приговорили к смертной казни суды Саксонии и Австрии. Выданный русскому правительству, после длительного заключения был сослан в Сибирь, откуда в 1861 году бежал через Японию и Америку в Англию. Свои социальные и философские взгляды изложил в работах «Федерализм, социализм и антителеологизм» (1867) и «Государственность и анархия» (1873). Стал работать в I Интернационале, в то же время выступая против подчинения личности коллективу и создания в будущем социалистического государства, в чем идейно разошелся с Марксом и Энгельсом. Принял участие в Лионском восстании (1870) и выступлениях итальянских анархистов (1874).
Бакунина в 1872 году по инициативе Маркса исключили из Интернационала Гаагским конгрессом за образование тайного общества. С этих пор он открыто проповедовал свое анархическое учение. Он выдвинул и обосновал идеал анархии, безвластья, осуществляемый в вольном союзе общин, организованном снизу вверх. К его учению стали примыкать бывшие члены Интернационала в романских странах.
Ко времени начала русского движения Бакунин был уже главою анархической партии в Италии и руководил деятельностью анархистов в Испании. Чтобы быть ближе к Италии, он поселился в Локарно (кантон Тичино), почти сплошь населенном итальянцами. Осужденный в нескольких странах, он не мог появляться ни во Франции, ни в Германии. В Италии ему также было бы небезопасно жить. Для обеспечения себе большей свободы действий Бакунин напечатал в газетах заявление, что удаляется от всякой общественной деятельности. Это не ввело в заблуждение итальянскую полицию, продолжавшую за ним зорко наблюдать.
В Локарно, где он занимал виллу, купленную итальянскими анархистами, его часто посещали сторонники. Русские молодые люди совершали к нему частые паломничества, но он к популярности не стремился и охотно принимал у себя только лиц, более или менее известных своей деятельностью в России.
Один из бывших чайковцев – Феофан Никандрович Лермонтов задумал составить свой собственный кружок. Он съездил за границу, где повидался с Бакуниным и договорился распространять в России анархические идеи. То же сделал и С.Ф. Ковалик. Независимо от них В.К. Дебогорий-Мокриевич имел, в свою очередь, свидание с Бакуниным и принял участие в организации анархической партии в Киеве.
Бакунин просил не оглашать его причастность к русскому революционному делу. Он оставался негласным центром, подобно тому, как это было в Италии и Испании. Кроме того, будущие организаторы анархической партии в конспиративных целях не посвящали членов их кружков в идею общей анархической организации. Революционная молодежь не была склонна к партийной дисциплине. Впрочем, анархическую партию тогда создать так и не удалось: члены революционных кружков были арестованы раньше.
… Почему, каким образом пробудился в Бакунине бунтарский дух? Был ли он чем-то лично обижен или обделен? Нет, ни в коей мере. К своим анархическим убеждениям он пришел в результате активной интеллектуальной деятельности. От увлечения философией Гегеля с его примирением с действительностью, проникнутой разумным началом («Все разумное действительно, все действительное разумно»), он пришел к выводам прямо противоположным. Видя несправедливость и подавление личности духовным, экономическим и политическим рабством, Бакунин стал отрицать разумность социальной действительности, а заодно и всемирный Разум, олицетворенный в Боге.
Все зло проистекает из несвободы человека – духовной и материальной. Чудовищный механизм подавления личности – государство. Надо направить все силы на то, чтобы его уничтожить. Таково главное направление мысли Бакунина. Учитывая его умение четко и кратко излагать свои мысли, предоставим выдержки из его работ.
Уже в первой своей заграничной статье «Реакция в Германии» (под псевдонимом Жюль Элизар) он провозгласил: «Радость разрушения есть творческая радость». Таково общее убеждение революционеров. Но Бакунин предполагал разрушение для последующего творчества, уничтожение всего отжившего, угнетающего человека.
В 1836 году он написал, находясь под влиянием идей Фихте: «Цель жизни – Бог, но не тот бог, которому молятся в церквах, но тот, который живет в человечестве, который возвышается с возвышением человечества». Реально существует и ощущает в себе Божественный дух только личность: «Все великое, таинственное и святое заключается единственно лишь в том непроницаемом простом своеобразии, которое мы называем личностью».
Го д спустя он пришел к выводу: «Жизнь полна ужасных противоречий… но она прекрасна, полна мистического, святого значения, полна присутствия вечного, живого Бога». В такой жизни «нет случая, там все – святая необходимость». И беда только в том, что «ежедневность есть самый страшный призрак, сковывающий нас ничтожными, но сильными невидимыми цепями».
Как же избавиться от этих цепей, чтобы раскрылся в личности «коренящийся в ней Бог»? Одно направление – самоуглубление и отход от материального мира ради духовного; так поступают буддийские аскеты и христианские праведники. Но уход от действительности – не для буйной русской натуры Бакунина. «Личность Бога, бессмертие и достоинство человека могут быть поняты только практически, только путем свободного дела», которое «утверждает Бога внутри самого себя». Казалось бы, перед нами убежденный верующий. Он признается в частном письме: «Я чувствую в себе Бога, я ощущаю рай в душе». И еще: «Человечество есть Бог, вложенный в материю». Наконец: «Для религиозного человека нет зла; он видит в нем призрак, смерть, ограниченность, побежденную откровением Христа».
Проходит несколько лет, наполненных активной, опасной и благородной практической деятельностью, и тот же самый человек утверждает: «Если Бог существует, то у человека нет свободы, он – раб». «Я ищу Бога в людях, в их свободе, а теперь я ищу Бога в революции» (то есть бунте, разрушении существующего порядка). «Всякий, кто хочет поклониться Богу, должен отказаться от свободы и достоинства человека». «Бог – это абсолютная абстракция, собственный продукт человеческой мысли».
