После получения радиограммы с крейсера «Либертад» упорное сопротивление республиканцам оказали офицеры на линкоре «Хайме I», где дело дошло до пулеметной стрельбы с мостика и суровой расправы с офицерами.
А вот еще один эпизод, рассказанный активным участником событий с эсминца «Лепанто». Сразу после получения известий о мятеже республиканское правительство направило флотилию эсминцев в составе «Лепанто», «Санчес» и «Вальдес» в Мелилью (Африка) с заданием не допустить перевозки войск мятежников на полуостров. Однако из трех командиров эсминцев двое оказались мятежниками, и только командир «Лепанто» Валентино Фуэнтес остался верен республиканскому правительству. «Мои офицеры восстали», – обратился дон Валентино, как его звали на флотилии, к команде и предложил арестовать мятежников. Его приказание было выполнено.
По-иному сложилась обстановка на «Санчесе» и «Вальдесе». Оживленные переговоры между командирами этих кораблей и подозрительная связь с берегом заставили команду принять решительные меры против своих офицеров.
Активный мятежник – командир «Санчеса» – Бастарехе прыгнул на борт эсминца «Вальдес» якобы с телеграммой в руках и пробовал призывать личный состав к мятежу; он заявил, что в стране произошло восстание и Франко обратился к патриотам с призывом спасти родину.
Назвал Бастарехе и главных внутренних врагов своего «отечества» – масонов и коммунистов, против которых прежде всего борется Франко.
Это, однако, не помогло.
Машинист Хевара прервал его репликой: «Мы хотим знать, кому вы подчиняетесь и от кого получили приказ». Командир сначала растерялся, но затем ответил: «Подчиняюсь приказу генерала Франко – спасителя родины». «Мы не можем подчиняться никакому приказу, кроме приказа правительства, установленного законным путем», – ответил машинист.
«Мы не должны подчиняться приказу правительства, – настаивал командир „Санчеса“, – по этому приказу мы должны открыть огонь против своих братьев в Мелилье. У кого из нас поднимется рука на это?» Но сильный голос машиниста Роча прервал его: «В Астурии в 1934 г. тоже были наши братья, однако вы их безжалостно обстреливали».
«Да что с ними говорить!» – не выдержав, воскликнул командир-мятежник.
Это решило судьбу эсминцев.
«Да здравствует Республика! – закричала команда. – Требуем возвращения в Испанию. Не будем принимать участия в мятеже!»
С большими трудностями, с помощью буксира эсминцы вышли из мятежного порта и вернулись в Картахену. Однако корабли подходили к этому порту с большой осторожностью, так как не знали, в чьих он руках. У мыса Палое долго выясняли обстановку. Только на следующий день, после того как кончились запасы топлива и продовольствия, вошли в гавань. Картахена осталась верна республиканскому правительству. Личный состав базы и рабочие города приветствовали входившие суда.
Так, один за другим корабли, получая сведения из Мадрида и с крейсера «Либертад», расправлялись с мятежными офицерами и присоединялись к республиканскому флоту. Картахена как-то стихийно стала центром его сосредоточения, а потом и главной базой на все время войны.
Из военных офицеров на флоте лишь очень немногие остались верны Республике. Вот любопытные данные
[14], доказывающие это:
Чин – Общее число – Остались верны республике
Адмирал – 19 – 2
Капитан 1-го ранга – 31 – 2
Капитан 2-го ранга – 65 – 7
Капитан 3-го ранга – 128 —13
Республиканский флот в борьбе за Гибралтар
Закрепившись в начале мятежа в Африке и в южной части Андалусии, мятежники одновременно захватили все порты и базы в Гибралтаре. Оба берега пролива оказались в их руках. Кадис и Альхесирас на полуострове, а Сеута и Мелилья на африканском берегу являлись опорными пунктами Франко для контроля над проливом.
Республиканский флот оказался не в состоянии предотвратить эти действия мятежников. Верные Республике корабли прежде всего должны были заняться подавлением мятежников у себя на борту. Комитеты, как мы знаем, взяли на себя управление кораблями и их охрану. Скрытые сторонники мятежников имелись на всех судах, и их необходимо было разоблачить. Нужно было разобраться в обстановке, определить, куда можно следовать для базирования и пополнения топлива, и получить соответствующие указания.
Нельзя не учитывать и того, что мятежники длительное время готовились к выступлению, разрабатывали детальные планы, и все руководители знали, что им следует делать по сигналу о мятеже. Новые же руководители флота – комитеты и выбранные командиры кораблей – с обстановкой в стране, сложившейся после начала мятежа, были знакомы плохо. Получаемые по радио данные были противоречивы. Только в базе можно было получить достоверные сведения о происходящих в стране событиях.
Так, крейсеры «Либертад» и «Сервантес» вынуждены были зайти в международный порт Танжер, чтобы уточнить, какие базы и порты находятся в руках республиканского правительства. Линкор «Хайме I», находившийся на пути в Гибралтар, едва не зашел в Кадис, уже находившийся в руках мятежников, и только информация от крейсера «Либертад» позволила команде правильно ориентироваться и присоединиться к республиканскому флоту.
Фактически флот был предоставлен самому себе. Правительство Республики, застигнутое врасплох событиями, не подготовленное к подавлению мятежа, оказалось в первые дни неспособным контролировать события. Тем более ему было не под силу решать такие сложные вопросы, как захват одного из портов в проливе, например Алхесираса, без чего нельзя было добиться господства в проливе, но это требовало комбинированных действий флота и сухопутных войск. Между тем в распоряжении правительства почти не осталось регулярных войск: боевые действия планировали и вели добровольческие отряды народной милиции, сформированные партиями и профсоюзами, которые зачастую руководствовались чисто местническими соображениями. Так, например, каталонские организации при поддержке флота высадили десант в направлении, совершенно противоположном тому, которое было жизненно важным для Республики. Этот десант на острове Мальорка – после месяца бесплодных усилий – был снят в конце августа. Тогда еще можно было организовать высадку десанта в Гибралтаре, опираясь на превосходство сил республиканского флота и возросшую силу правительственных войск. Но и на этот раз местнические соображения появились в самом правительстве; руководствуясь ими, морской министр И. Прието – депутат от Бильбао – направил весь флот из Средиземного моря на север, в Бискайский залив. К сожалению, и Морской штаб не обладал авторитетными и компетентными специалистами, которые могли бы со знанием дела руководить боевыми операциями флота.
Когда флот в середине октября вернулся в Средиземное море, соотношение сил на море уже изменилось, да и почти вся африканская армия Франко была перевезена на полуостров.
