Здесь мне довелось узнать любопытные факты из жизни республиканского флота. «Конструктора Наваль» – компания, которая строила испанский флот, оказывается, была собственностью англо-испанского акционерного общества, управлялась из Лондона и зависела от английских поставок. Принимая участие в постройке эсминцев и крейсеров, англичане издавна контролировали строительство испанского флота. Теперь это выражалось в задержке поставок самых необходимых механизмов и материалов, которые даже были оплачены. Вода для боевых и бытовых нужд – и та была в руках англичан. Получаемая из Мурсии, она шла по водопроводу, который обслуживался английской компанией, а основным владельцем был не кто иной, как британский консул в Картахене. Случайно или нет, но Картахена вдруг стала получать мало воды, а насосы, от которых якобы это зависело, требовали замены. Они ожидались из Лондона, но тот же пресловутый Комитет по невмешательству временно запретил их отправку в Испанию. Англо-испанская компания, имея свои филиалы в Эль-Ферроле, который оказался в руках мятежников, и в республиканской Картахене, играла на два стола. В Эль-Ферроле она достраивала крейсера «Канариас» и «Балеарес», а в Картахене эсминцы «Хорхе Хуан» и «Уллоа». «Конструктора Наваль» оставалась «вне политики», когда дело касалось прибылей. Любопытно, что не только британский консул зависел от этой компании, но и дон Патрицио – начальник Арсенала – считал себя больше подчиненным Лондона, чем Мадрида. Если к этому добавить, что телефонная компания – «Унион телефоника» – была также в зависимости от иностранцев, а линия связи нередко проходила через территорию, занятую мятежниками, то составится полная картина того сложного положения, которое переживала Картахена с военной точки зрения.
«Соедините меня с Лондоном», – говорил Касадо секретарше, совершенно не задумываясь над секретностью переговоров.
«Сию минуту», – отвечала она и, возвратившись, докладывала, что заказала разговор на 16 часов, правда, телефонистка не ручается за точность, так как связь работает ненадежно.
Порядки эти изменить было трудно, и нашей задачей являлось сделать все возможное, чтобы в этих условиях помочь республиканцам в их борьбе. В описываемый момент меня прежде всего интересовала безопасность идущих грузов.
Мне представлялось, что Арсенал, обнесенный высокой стеной, явится лучшим местом для разгрузки транспортов. Патрицио указал мне на причал, где обычно стояли эсминцы, теперь он был свободен. Решили проехать на место и посмотреть. Именно здесь через несколько дней и разгружался «Комсомол», доставивший первые танки и группу волонтеров.
Я поинтересовался, намерено ли начальство Арсенала достраивать «Хорхе Хуан» и «Уллоа», на первый взгляд почти готовые эсминцы. «Все зависит от поставок из Англии, – ответил Касадо, – сейчас работы свернуты, так как мастерские загружены ремонтом боевых кораблей». Тогда не верилось, что гражданская война затянется на три года и многое изменится в самом Арсенале, а эти эсминцы – достроенные – еще примут участие в боях.
Простившись с Патрицио, мы с Антонио выехали на 15-дюймовую береговую батарею. Две такие батареи, из орудий корабельного образца, некогда построенные для английских линкоров, были установлены для обороны базы. Дорога шла зигзагами, круто поднимаясь вверх. Сколько труда потребовалось, чтобы затащить тяжелые башни на такую гору, зато батарея стала почти неуязвимой со стороны моря, и ни один корабль не осмелился приблизиться к ней.
«Горы без зелени», – говорят испанцы о Картахене. Зелени здесь действительно мало. Ранней весной она появляется на склонах гор, но горячее солнце в июне-июле ее безжалостно выжигает, и только в отдельных местах зелень сохраняется круглый год. Резким контрастом с серым городом и его окрестностями выглядит море. Голубое, оно сливается на горизонте с таким же небом, и на него можно часами смотреть, рассуждая о бренности человеческого существования. «Map син пескадо (Море без рыбы)», – говорят жители Картахены и довольствуются моллюсками, изготовляя отличный арос де ла пола (плов из риса и съедобных моллюсков). Когда мы остановились у батареи, начальник артиллерии капитан Мира отрапортовал Антонио и представил командира батареи. «Море без рыбы» было спокойно. Зеркальная штилевая светлая поверхность только местами темнела там, где ветер вызывал мелкую рябь. Город, казалось, слился с окружающей однообразной серой местностью, и только бухта блестела, зажатая среди высоких гор. Отсюда легче всего было оценить по достоинству древний Новый Карфаген, как счастливое сочетание глубоководных подходов и укрытых от всех ветров гаваней. Это делало порт очень ценным во времена галерного флота и сегодня, в дни авиации и подводных лодок.
Командир приказал пробить боевую тревогу.
Недавно установленные башни батареи береговой обороны пришли в движение, а жерла пушек, задранные вверх, говорили о силе и боеспособности береговой обороны.
Капитан Мира предложил пройти на командный пункт и, кажется, собирался сделать пробный выстрел, пользуясь присутствием командира базы. «Я уверен и без этого, что в случае нужды батарея будет хорошо стрелять», – сказал я посмотревшему на меня Антонио. Такая нужда для нее пришла через несколько месяцев, когда «Канариас» и «Балеарес» в погоне за республиканским эсминцем приблизились к Картахене, и батарея Синеса, спасая эсминец, выпустила несколько снарядов крупного калибра. С береговой обороной в Картахене было на самом деле благополучно. Некоторые батареи, правда, были настолько устаревшими, что их нельзя было принимать в расчет, но и крейсеры противника не представляли для них серьезной угрозы.
Меня интересовала одна из зенитных батарей 3-дюймового калибра, расположенная неподалеку. Нападение с воздуха представляло реальную угрозу. Четырехорудийная зенитная батарея оказалась явно несовременной. Старые пушки не были снабжены средствами обнаружения, а приборы управления рассчитаны на огонь по визуальной цели. Отражать налеты самолетов ночью такие батареи не могли. Я отметил для себя необходимость усиления средств противовоздушной обороны, но, чтобы не обижать личный состав, похвалил командира. «А сус орденес (К вашим услугам)», – бодро ответил он, и мы уехали.
Я тогда не знал, что Картахена будет моим постоянным местом жительства, а Валенсию, куда переедет правительство, мне придется посещать только для докладов в свободное от операций время.
Действия флота мятежников
Первыми кораблями мятежников, начавшими боевые операции против республиканцев, были крейсер «Сервера» и эсминец «Веласко». Они были использованы на Севере для блокады побережья и обстрела Бильбао, Сантандера и Хихона.
В конце августа вступил в строй крейсер «Канариас». Вместе с крейсером «Сервера» он уже принимал участие в обстреле побережья, когда сухопутные части мятежников наступали на Ирун и Сан-Себастьян.
Так как на Севере у республиканцев тогда не имелось никаких кораблей, кроме старого миноносца № 3, корабли мятежников действовали там безнаказанно. Только в сентябре на Севере появились три республиканские подводные лодки, которые ограничили действия кораблей мятежников у берега, однако они не могли им серьезно противодействовать.
