Стремления к альтернативности распространились не только среди литераторов. Живопись, кино, театр, эстрада – здесь тоже авторы стремились осмыслить свое критическое отношение к происходящему и выразить свои мысли в художественной форме. Влияние культурного инакомыслия распространяется и на молодежную среду. Здесь это особенно наглядно проявилось в росте популярности на волне «магнитофонной революции» среди определенной части молодежи джаза и рока. С середины 1960-х годов в стране начинают распространяться записи «Битлз», «Роллинг стоунз» и др. западных рок-групп. Увлечение западной музыкой чаще всего не ограничивалось эстетическими пристрастиями, влияло на стиль жизни, поведение, образ мышления. Постепенно в подражание западным возникают советские рок-группы: «Машина времени» А. Макаревича, «Аквариум» Б. Гребенщикова, «Звуки Му» П. Мамонова. В дальнейшем к ним присоединяются «ДДТ», «Воскресенье», «Алиса», «Кино», «Круиз» и др. Советский рок становится важным элементом культурного андеграунда – т. е. культуры, балансирующей на тонкой грани не разрешенного официально и официально запрещенного. Духовный мир творцов и потребителей этой «духовной реформации» постарался выразить в одной из своих песен лидер «Алисы» К. Кинчев:
Мое поколенье молчит по углам,
Мое поколенье не смеет петь,
Мое поколенье чувствует боль,
Но снова ставит себя под плеть.
Мое поколение смотрит вниз,
Мое поколение боится дня,
Мое поколение пестует ночь,
А по утрам ест себя.
Между различными направлениями в культуре и идеологии шли серьезные, иногда непримиримые дискуссии, потому что разные группы интеллигенции по-разному понимали возможные пути развития страны. Но власть пыталась пресечь проявления как реформистских, так и традиционалистских настроений среди интеллигенции и молодежи. В 1965 году были приговорены к 7 годам лагерей и 5 годам ссылки писатели А. Синявский и Ю. Даниэль. В 1970 году с поста редактора журнала «Новый мир» вторично был уволен А. Твардовский, сторонник либерализации культурной жизни. Его увольнение сопровождалось мощной критической кампанией в прессе, означавшей стремление власти вернуться к прежним методам руководства культурной жизнью. Как и в первые послевоенные годы, удар наносился и по «правым», и по «левым» – в том же 1970 году разгрому подвергся журнал «Молодая гвардия», занимавший патриотические, почвеннические позиции, а в следующем 1971 году удар пришелся по журналу «Октябрь», в те годы стоявшему на позициях, которые ряд авторов называют «неонародничеством» или даже «неосталинизмом». Объективно, в отличие от либералов, консерваторы могли стать союзниками власти в борьбе за сохранение единства страны и ее дальнейшее поступательное развитие. Однако, как свидетельствует немецкий историк Д. Кречмар, «Молодая гвардия» с 1967 года разрабатывала свою программу замены официальной марксистской идеологии моделью общества и культуры в русском национальном духе87. Партийными олигархами это умственное течение в конце концов было признано еще более опасным, чем насквозь прозападное диссидентство. В 1974 году из страны был выслан Солженицын, одним из первых поднявший тему репрессий на страницах своих произведений, были лишены советского гражданства, как «духовные перерожденцы», виолончелист М. Ростропович и певица Г. Вишневская. Оказались на чужбине кинорежиссер А. Тарковский, поэт И. Бродский, скульптор Э. Неизвестный, стал «невозвращенцем» режиссер Ю. Любимов и другие деятели культуры.
Нараставшая конфронтационность в отношениях между властью и определенной частью интеллигенции, а также внутри самой интеллигенции, являлась симптомом неблагополучия в развитии духовной сферы в СССР. Большое количество людей, рожденных уже после революции, воспитанных при новом режиме, многое получивших от существовавшей в стране власти, тем не менее превращались в непримиримых противников советского строя, советского мироустройства и образа жизни. Более того, часть интеллигенции готова была отвергнуть весь исторический путь, проделанный Россией за многие столетия ее существования, а в качестве морального кумира выбирала себе ценности, которыми жил западный мир. С другой стороны, официальная культура, несмотря на видимые успехи, все больше теряла свое влияние на людей, все больше отдалялась от реальной жизни, превращалась в декорацию, призванную скрыть существовавшие в обществе проблемы и противоречия. Противоречия культурного развития, так же как и противоречия в прочих сферах жизни советского общества, не носили фатального характера, но для их преодоления требовалась воля и новые, действенные механизмы взаимодействия между государством и его гражданами.
Конец 1960-х – начало 1980-х годов – это новый рубеж в развитии Русской православной церкви. Размышляя на исходе XX столетия над судьбами страны, в то время видный церковный деятель митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) писал: «Имперско-бюрократический период советской истории являет нам зрелище удивительное и противоречивое. Он сочетает в себе расцвет экономической, военной и политической мощи СССР с полной идеологической деградацией коммунистической доктрины, ее редкостным мировоззренческим бессилием»88. Плачевное положение «коммунистического официоза» и «глухое брожение» в обществе, по его словам, вызвало «инстинктивный поиск утраченных святынь». Естественным становится разворот к православию. Этому способствовала и политическая обстановка: уход в политическое небытие Н. Хрущёва ознаменовал завершение очередного периода гонений на церковь, хотя власти по-прежнему пытались контролировать ее деятельность, в том числе посредством прокуратуры и органов государственной безопасности.
Большое значение в жизни церкви сыграл поместный собор. состоявшийся в мае – июне 1971 года в Троице-Сергиевой лавре. Как считается историками РПЦ, он открыл новый этап развития церкви в СССР89. Созыв собора был связан с необходимостью избрания преемника умершему в апреле 1970 года патриарху Алексию. Из всех соборов послереволюционной поры он был самым представительным. На соборе присутствовали главы шести и представители пяти автокефальных, а также главы всех трех автономных православных церквей, а кроме того, руководители ряда межхристианских объединений (ВСЦ, ХМК, КЕЦ и др.). С докладом «Жизнь и деятельность Русской православной церкви» выступил патриарший местоблюститель митрополит Пимен (Извеков). Кроме того, участники собора заслушали содоклад митрополита Никодима (Ротова) об экуменическом движении и митрополита Алексия (Ридигера) о миротворческой деятельности РПЦ. На соборе был затронут вопрос взаимоотношений с государством, которые были признаны в целом позитивными. Собор избрал новым патриархом митрополита Пимена (Извекова). К важнейшим результатам собора может быть также отнесен обнародованный на нем документ («деяние») «об отмене клятв (проклятий) на старые обряды и на придерживающихся их», что означало признание необоснованности решений соборов 1656 и 1667 годов, обвинивших старообрядцев в ереси. Отныне Московским патриархатом «православность старых обрядов и спасительность употребления их» официально признавалась.
Особое место на соборе было уделено острым внутрицерковным проблемам. Повышенное внимание к ним обуславливалось положением церкви в годы хрущевского реформаторства, когда за счет давления извне, возрождения духа «обновленчества» 1920-х годов пытались навязать церкви постоянную череду преобразований, подорвать ее единство и авторитет. Приверженцы всякого рода модернизационных предложений (например, сокращения или упрощения церковной службы) поддержки собора не получили. Но и консервативные силы в церкви, недоброжелательно относившиеся к идее обновления православия, также оказались в меньшинстве. В документах собора было подчеркнуто, что «церковь – это живой благодатный организм» и что задачи церковнослужителей – не декларирование верности старине, а «сообразование правил и традиций церковных с нуждами церкви и потребностями времени». Линия на осторожные преобразования, находящиеся под полным контролем высших церковных иерархов, была продолжена и в дальнейшем. В церковной печати подвергались критике как противники реформ, так и экстремистски настроенные модернисты. «Нам думается, – заявлял в 1973 году от имени руководства РПЦ митрополит Ювеналий (Поярков), – что и консервативная, и экстремистская позиция опасны для церкви». Напрашивается очевидная аналогия с настроениями высшего партийного руководства СССР в пользу стиля «консервативного реформирования», когда существовавшие крайности отсекались, а имеющие противоречия развивались подспудно.
