На прощанье Лев Анатольевич в нескольких словах рассказал об обстановке под Севастополем. Войска противника 30 октября подошли к селу Николаевка, что стоит на побережье между Севастополем и Евпаторией, и рядом стоявшая там 54-я береговая батарея, под командованием старшего лейтенанта И.И. Заики, открыла огонь по врагу, обозначив этим начало обороны Севастополя. Флотские войска выдвинуты на передовой рубеж и прикрыли Севастополь, будучи поддержаны огнем береговой артиллерии и кораблей эскадры из отряда Андреева. Где находятся войска Приморской армии и ее командующий генерал Петров – неизвестно. Обороной Севастополя руководит Военный совет флота – Елисеев и Кулаков – и заместитель командующего флотом по обороне Главной базы контр-адмирал Жуков (имевший богатый опыт руководства успешной обороны Одессы), а непосредственно флотскими войсками командует комендант Береговой обороны Главной базы генерал-майор Моргунов. До ухода эскадры комфлот еще не возвратился с Кавказа. Противник начал бомбить Севастополь.
Позже мы узнаем, что авиация противника после ухода линкора обрушила массированный удар по месту стоянки линкора, где была оставлена маскировочная сеть, прикрывавшая корабль. В этом сказалась проницательность наштафлота Елисеева, он своевременно вывел линкор из-под удара.
Я ушел. А Владимирский повел эскадру в Батуми. Я тут же вслед направил туда все буксиры для ввода линкора в Батумский порт. Но эскадра встала на якорь на внешнем рейде Батуми. А для меня это пытка и постоянное беспокойство: не атакуют ли ее подлодки противника. И мне пришлось быстро организовать противолодочную оборону стоянки кораблей. Хорошо, что в Батуми грамотные старший морской начальник (старморнач) и его начштаба, из береговых артиллеристов, по моему приказанию они сноровисто выслали и умело расставили катера МО на подходах к рейду. И несмотря на это, сутки меня не покидали треволнения, пока эскадра не снялась и не вышла в направлении Поти. А я отозвал буксиры назад. На рассвете эскадра снова у нас. Тем временем подошли буксиры. И я, теперь уже с Мушбой, на мостике линкора. Владимирский заявил, что он согласен на ввод линкора в Потийский порт. Рядом – командир корабля. Я осведомился: какая осадка корабля? 8,8 метра. Очень хорошо. Оказывается, они экстренно уходили из Севастополя, не дозаправляясь. Я сообщил наше требование, чтобы командир не подрабатывал своими машинами во время буксировки, это только осложнит дело. Капитаны буксиров лучше справятся с безопасностью корабля.
Очень сложным был разворот корабля вокруг головы волнолома и выравнивание его на портовом канале, но это было настолько искусно сработано, что линкор точно оказался на оси канала. Безусловно этому способствовала тихая погода. Разворот корабля в Северной гавани порта прошел гладко.
Линкор – у пассажирского причала. Все мы испытывали огромную радость от успеха дела, за которое так беспокоились.
Это была блестящая операция, и понять ее может только настоящий моряк, да еще знающий кавказские порты. Безусловно, героем дня был капитан буксира «Партизан» Варлам Джутуевич Букия. Фактически он, подавая гудком сигналы другим буксирам – как нужно действовать, какие совершать маневры, – сделал главное. Но и Мушба в сложные моменты подавал свой голос и Букин тут же исполнял. Я же, стоя рядом, слушал, смотрел и учился. Да и для них обоих, больших специалистов, это было великим испытанием в высший класс суперасов по буксировке. Букин не форсировал котел и машину, умышленно не разгонял линкор, ибо в случае неточности направления невозможно было бы этими буксирами погасить инерцию корабля, и он выскочил бы на бровку канала. Мы настолько медленно продвигались, что надо было не меньше минуты наблюдать береговые створы, чтобы убедиться, что мы не стоим на месте.
Виртуозность Варлама Джутуевича буквально покорила меня, и отныне мы с ним – друзья. Отлично сработала машинная команда буксира, которую возглавлял старший механик Иван Иванович Хорава. Вот уж когда надо было выровнять корабль, устремившегося к бровке, быстрее погасить инерцию, Хорава со своими машинистами выжимали из своих котла и машины такое, чего им не приходилось делать за всю свою жизнь, сетовал капитан среднего буксира «Стахановец» и его старший механик А. Гвасалия: он помогал «Партизану» тянуть за корму эту махину в 24 тысячи тонн и удерживать корабль на оси канала.
Командование эскадрой и линкора настолько расчувствовалось в связи с тем, что они наконец обрели себе пристанище, да еще так удачно, что в честь капитанов буксиров устроили банкет, на котором тамадой был старпом командира линкора капитан 2-го ранга М.З. Чинчарадзе. Я заприметил, что Михаил Захарович, как и положено настоящему грузинскому тамаде (ведущему застолье), произносил только тосты, а рюмочку, и то с сухим вином, только пригублял. И вообще непьющий. Как это чрезвычайно важно и крайне необходимо для корабельного человека – иметь в любую минуту трезвую, ясную голову, чтобы уметь управлять сложной и чувствительной техникой; да и потому что ты на пятачке, на виду у всего экипажа.
Я знал Чинчарадзе по училищу, как образцового курсанта, а потом по совместной службе на флоте, и отовсюду о нем шла хорошая слава. Он корабельный артиллерист с высшим образованием – мы, вслед друг за другом, закончили после высшего училища еще и высшие артиллерийские классы. Он, строгий требовательный офицер, как истинный моряк всей душой был предан морской службе и Корабельному уставу и потому любил строгий корабельный порядок, умело укрепляя дисциплину и организацию на корабле. Сущая находка для линкора – в сложившихся условиях на Михаиле Захаровиче многое держалось в жизни и деятельности этого могучего корабля. Чинчарадзе на флоте слыл лучшим старпомом, а уж за ним следовали старпомы крейсеров и эсминцев И.А. Чверткин, К.И. Агарков, Н.И. Масленников, Ф.В. Жиров, В.А. Пархоменко, Л.Г. Леут, И.И. Орловский, В.Г. Бакарджиев. Позже М.З. Чинчарадзе станет командиром крейсера, затем будет командовать военно-морской базой в звании контр-адмирала и вскоре возглавит тыл флота. Мне очень импонировал этот человек, как близкий по духу и взглядам на методы повышения боеспособности флота. Михаил Захарович Чинчарадзе был высокопорядочный и добродушный, но упаси вас бы рассердить его какой-нибудь недисциплинированной выходкой, нерадением, вульгарностью – засверкают молнии из-под нависших бровей, и вы потеряли его уважение к вам как к человеку!
Вслед за линкором в Потийский порт вошли лидер «Ташкент», которым командовал капитан 3-го ранга В.Н. Ерошенко, и три новых эсминца. Это все недавно сражавшиеся за Одессу корабли, и мне приходилось там ставить им боевые задачи. А теперь мы снова вместе, и мне придется много раз провожать их в огненный Севастополь, к Крыму, в Новороссийск и встречать израненными, чтобы, отремонтировав, снова в бой.
В этот же день мы ждали и крейсера. И я, уверовав в способности Мушбы и Букин, решил не стеснять их своим присутствием на мостике буксира. По моему приказанию они ввели в порт крейсера «Ворошилов» и «Красный Кавказ». «Ворошилов» подвергся в Новороссийске массированному удару вражеской авиации, и в его корму попали две бомбы. Это новейший крейсер с сильной системой живучести, созданной советской теорией кораблестроения, поэтому корабль и остался на плаву. Но повреждения были настолько серьезными, что только героическими усилиями аварийных подразделений, под непосредственным руководством командира крейсера капитана 3-го ранга Ф.С. Маркова, старпома, старшего инженер-механика и главного боцмана удалось спасти корабль. А здесь его уже поджидали буксиры «Партизан» и СП-Ю (капитан А.М. Оводовский).
